5

Дома Лёшкино решение вызвало бурную реакцию.

— Ну как же так! — сокрушалась мать. — Как же ты будешь жить?!

Отец слушал её причитания молча. Через полчаса семейной драмы Лёха не выдержал.

— Мам, вот от тебя я это не ожидал. Как ты описываешь, это получается маршрут трамвая — роддом, школа, институт, завод, больница, кладбище. И выйти по дороге нельзя. Это при социализме так жили, а сейчас всё по-другому. Человек может сменить несколько мест работы, несколько профессий, и в этом нет ничего плохого. Ведь всё меняется очень быстро, одни профессии исчезают, другие появляются. И высшее образование больше не гарантия успешной карьеры. Да и вообще можно не делать карьеру, а просто жить.

— Вот что ты такое говоришь? Ты же сам хочешь стабильной, предсказуемой жизни.

— Я хочу?! Это когда я такое говорил?

Мать оглянулась на отца, потом обречённо махнула рукой.

— Ты же сам говорил, что хочешь в социализм. Для чего ты затеял эту историю с машиной времени? А социализм — это и есть стабильность и предсказуемость. Детский сад, школа, институт — всё понятно и известно. Это система, и если ты в системе — она тебя защищает. В этом и есть сила системы. Она рассчитана на всех и каждого, она научно обоснована и проверена на практике. Это сейчас не пойми что — непонятно, на кого учиться, где работать, как жить? А тогда партия заботилась обо всех. Всё было продумано, спланировано, рассчитано.

Отец уже глядел с удивлением, но Лёха в пылу спора не обратил на это внимания.

— То есть от простого человека ничего не зависело?

— Живи как все — и всё будет в порядке!

— Будешь жить по уставу — наживёшь и честь, и славу? — возмутился Лёха. — Мам, сразу видно, что ты служила в армии. Но кроме армии есть и гражданская жизнь — это ты рассказываешь в своём центре? Это хорошо, когда есть мудрый командир, но в жизни людям приходится принимать решения самостоятельно. И я принял такое решение!

— Это плохое решение!

Отец не выдержал.

— Объясните мне, о чём идёт речь?

— Пап, не вмешивайся! — отмахнулся Лёха.

— Алексей, дай нам поговорить спокойно, — Мария тоже отмахнулась от мужа.

— Нет, так не пойдёт! Что за решение он принял? И при чём тут машина времени? Мария, ты всё же служила? Почему Лёшка знает, а я нет?

— Алексей, ты точно хочешь это знать? — и, не дожидаясь ответа мужа, Мария продолжила.

— Твой сын хочет починить машину времени, переместиться в 1991-й год и предотвратить распад Советского Союза!

— Ну начитался пацан фантастики, что тут такого! Лёша, но это не повод бросать учёбу!

— Это не фантастика!

Отец сердито посмотрел на него.

— Лёшка, хватит валять дурака!

— Мам, ему придётся всё рассказать.

— Мария, объясни мне — что происходит?!

Мать обречённо вздохнула.

— Алексей, наш сын стал взрослым. И с ним приходится разговаривать как с взрослым. Лёша, принеси мои ордена, ты помнишь, где они лежат.

Разговор продолжался несколько часов, на улице уже давно стемнело. Алексей-старший слушал молча.

— Пап, неужели ты не хотел узнать мамино прошлое? — не выдержал Лёха.

— Я её люблю такой, как она есть. А не такой, как когда-то была. Если она не хотела рассказывать — это её право. Ты мне лучше скажи — ты действительно считаешь, что сможешь что-то изменить?

— Да!

— А почему в 1991-м? А не, скажем, в 1953-м — когда Хрущёв сместил Берию?

— Потому что в 1953-м всё решалось в кремлёвских коридорах, а в 1991-м — на московских улицах. Проще повлиять. Пап, ну ты же должен помнить?

— Я помню, — кивнул Алексей-старший. — Я тебе такую историю расскажу. Когда меня призвали в армию, я попал в железнодорожные войска. Это потом меня на Кавказ отправили. А сначала служил под Волгоградом. Строили сейчас уже не помню что. Там надо было сваи забивать, и для этого был у нас дизель-молот. Ну представляешь, что это такое — гусеничная копровая установка, стрела, а по ней ездит сам дизель-молот. На нём один сержант работал. И вот надо установку переместить на другой участок. При перемещении положено дизель-молот переместить в самый низ стрелы, чтобы установка не опрокинулась. А сержанту лень было, это же время — опустить, потом снова поднять. И он прямо так и поехал — с дизель-молотом наверху стрелы. Ну, естественно, на ухабе установка стала на бок заваливаться. Сержант перепугался, выскочил и пытается её плечом подпереть. А эта штука несколько тонн весит — раздавит и не заметит. Хорошо, наш капитан, зампотех, вовремя заметил — подбежал и дал сержанту такого пинка, что тот на несколько метров отлетел. А то бы раздавило нахрен. Понял мысль?

— Не совсем, — смутился Лёха.

— А мысль такая — всё надо делать по правилам, чтобы не завалилось. А если уже начало заваливаться — отойди подальше, чтобы не придавило. Так и с Советским Союзом. В 91-м уже всё посыпалось, поэтому держись от этого подальше, чтобы не раздавило.

— Ну хорошо, отскочили, всё рухнуло — и что дальше?

— А дальше собирать по кусочкам, долго и упорно. Что сейчас и происходит.

— Как-то плохо происходит.

— Сделай лучше! — посоветовал отец. — В целом, конечно, ты в мамку пошёл — на мелочи не размениваешься. Но вот мудрости, как она, ещё не нажил — ищешь простые решения и всё назад оглядываешься. Но это со временем пройдёт. Если доживёшь.

— Отец, ты что такое говоришь?! — возмутилась Мария.

— Я правду говорю.

1

— Я хочу ещё раз съездить поглядеть на то, что осталось от части, — поделился планами Лёха.

— Сам же говорил — летом там всё заросло, — напомнила Светка.

— Заодно и посмотрю.

— Я с тобой. Когда поедем?

В будни утром в электричке, идущей от Москвы, народу мало. Лёха уселся на лавку и молча уставился в окно. Но Светка долго молчать не могла.

— Чего такой кислый?

— А чего веселиться? — неохотно ответил Лёха. — С Министерством обороны ничего не вышло.

— Что-нибудь ещё придумаем, — попыталась его утешить Светка.

— Ничего тут не придумаешь, нужна именно эта часть.

Территория части действительно сильно заросла, но по центральной дороге ещё можно пройти.

— Мать рассказывала, что она организовала комсомольский субботник по благоустройству территории, — вспомнил Лёха. — Так что эти дорожки, по которым мы идём, делали под её руководством.

— И теперь ты хочешь всё это восстановить, — добавила Светка.

— Тише, там кто-то идёт! — насторожился Лёха.

Из-за кустов на центральную дорогу вышел пожилой мужчина с плетёной корзиной. Светка сразу нацелила на раритетную корзину свой фотоаппарат. Лёха поздоровался с грибником. Старик ответил, и, кивнув на Светку, улыбнулся:

— Что, корзинка моя понравилась? Сами-то что с пустыми руками? Или вы грибы не собираете, а только фотографируете?

— Мы не грибы фотографируем, а то, что от части осталось, — объяснила Светка.

— Ну фотографируйте скорее, пока наш Пиночет её к рукам не прибрал.

— Это кто такой? — заинтересовался Лёха.

— Глава местной администрации. Он из бывших военных, вот его так и прозвали.

— Как же он часть к рукам приберёт? Она же Министерству обороны принадлежит.

— Он и спрашивать не будет. Одно слово — Пиночет.

— А где его можно найти?

Посёлок, про который сказал старик, оказался километрах в пяти от части. Администрация расположилась на втором этаже панельного здания. На первом этаже почта и отделение полиции — очень удобно, всё в одном месте. Выяснив, что местного Пиночета зовут Николай Иванович Зубов, Лёха заглянул в приёмную. Оказалось, что именно сейчас Зубов ведёт приём населения. Дождавшись, когда из кабинета выйдет горластая тётка, Леха отправился общаться с представителем власти. Зубов-Пиночет оказался невысокого роста и далеко не богатырского телосложения. Он с недоверием уставился на фотоаппарат, висевший на шее Светки.

— Председатель общественной организации Алексей Климов, — с ходу представился Лёха, потом показал на Светку. — А это мой помощник по связям с общественностью.