И тогда я начал действовать.

Я забил на учёбу — это было проще всего. Потом попросил тётю Надю заняться продажей квартиры и брендового шмота, а сам начал продавать всё, что у меня было: старенькую машину, мебель, ковры, телик, компьютер — всё. За что-то удавалось выручить полстоимости, за что-то — копейки. Но я был рад и этому. Пусть и маленькие, но тоже деньги — всё сыпалось в сумку с выкупом. Так я продал всё, что мог. Сегодня простился с последним — с акустикой. Флейту и электрогитару продал вчера. Безумно жалко было отдавать их в чужие руки, но я не смогу их взять с собой. Уходить нужно налегке.

Уходить. Хех… Размечтался, придурок.

За все свои шмотки и Дамировы подарки я смог выручить три ляма, а крупные сделки с квартирами пока висят в воздухе. Но даже если сегодня каким-то невероятным чудом удастся продать обе квартиры, то всё равно мне не хватает десять миллионов. Десять! А срок заканчивается завтра. Завтра тридцать первое декабря. И я не знаю, где взять эти деньги. Не знаю!

Я ломаю над этим голову уже неделю. Кружусь и делаю всё, что могу. Но этого мало. Как бы я не прыгал, как бы не пырхался, мне не обыграть Дамира. Он просто придёт завтра к Крокодилу и выложит деньги, и все мои старания полетят к хуям. Вот просто к хуям полетят!

Поток мыслей обрывается звонком в дверь. Иду открывать.

Тётя Надя залетает в квартиру возбуждённая и радостная.

— Ярик! Сделка удалась! Я только что продала свою квартиру. Держи, — она вручает мне чёрный пакет. — Здесь ровно пятнадцать миллионов.

— Вау! — я принимаю пакет дрожащими руками.

— И ещё хорошая новость: отзвонился нотариус, с документами всё нормально, так что сегодня в семь часов вечера никуда не уходи, будем продавать эту квартиру, ну а ты пока поживёшь у меня.

Пытаюсь улыбнуться и киваю.

Чудо всё-таки свершилось. Обе сделки состоятся сегодня. Но десять лямов ниоткуда не упадут. Настолько чудесных чудес не бывает. Тётя радуется, потому что не знает, что завтра последний день. Я ей не говорил. Просто просил побыстрее всё устроить. Она не знает. Так же она не знает, кто такой этот Дамир Ловцов. Я сам, помнится, ещё вначале шарился в интернете, пытаясь найти информацию на него, но ничего не отыскал. Фейковое имя, фейковая фамилия. Всё фейковое, кроме денег и власти.

— И того у нас получается девяносто миллионов, остаётся достать десять, — улыбается тётя. — Ну что ж, десять не девяносто — найдём! Выкрутимся!

Тётя Надя шутливо бьёт меня кулаком по плечу.

— Ты чего такой смурной?

— Да… гитару продал, — брякаю я первое, что приходит на ум.

— Ну и зачем? Я понимаю ещё всю эту мебель продавать. Её всё равно выносить на свалку будут, а так хоть какие-то деньги. Но гитару-то свою зачем?

— Так проще… бежать.

Улыбка сходит с тётиного лица.

— Думаешь, будет догонять?

Пожимаю плечами. Я боюсь представить, как отреагирует Дамир на мой побег.

— Ну да, — вздыхает тётя. — Если хищник нападает, то у травоядного нет иного выхода, как спасаться бегством. Но ты Птах! У тебя есть крылья! — снова вскидывается тётя Надя и толкает меня в плечо. — А ещё есть я. И я могу дать пинка для лучшего разгона!

Хмыкаю, и губы сами разъезжаются в улыбке. Грустной, но улыбке.

У неё тогда такого не было. Ей никто не помогал, когда сцапали её. Сцапали и заставили отрабатывать. Уроды. А она вынесла всё. Прошла через всю эту грязь и не потеряла свет, не утратила доброту. И вот сейчас пытается помочь мне. Пытается изо всех сил. Квартиру продала, свои сбережения отдала и у кого-то достала баксы, половину суммы. У кого? Что за это пообещала? Я ничего не знаю. Спрашивал, она не говорит. Но может, хоть сейчас не отмахнётся?

— Тёть Надь, кто он?

— Что?

— Тот, кто баксы дал.

— Ох… Ярик, давай не будем об этом.

— Почему? Ну скажи ты уже, что это за мудак? И что ты ему пообещала.

— Он не такой уж и мудак, — говорит она.

— Так что?..

— Подожди, Яр.

Тётя останавливает меня и лезет в сумку за пиликающим сотовым.

— Да? — говорит она в трубку. — Со мной всё в порядке… Нет, я ещё не на работе. Скоро буду… Что? Нет. Врач сказала, что всё хорошо, идите гуляйте, — тётя закатывает глаза и молча слушает, но под конец не выдерживает: — Это не происходит по щелчку… Старался? Ну лучше, значит, старайся. Старательный, блин… — хмыкает тётя в трубку, а потом сквозь улыбку говорит: — Ладно, Андрей, я тебе попозже позвоню. Сейчас у меня дела. Пока.

И вешает трубку.

Это что, и есть тот самый мудила? Это ж явно кто-то очень близкий. Тётя так мало с кем разговаривает. А с врачом что? Что случилось?

— Тёть Надь, что-то произошло?

Она опять закатывает глаза.

— Ещё один. Да ничего не произошло.

— А что за врач?

Тётя вздыхает.

— Гинеколог. Подробности рассказать?

— Эм… Да нет… — смущаюсь я. — Подробности не надо. В общих чертах достаточно. И кто это звонил? Тот самый мудила?

— Он не мудила.

— Но он у тебя что-то выторговал за баксы. Разве нет?

— Да, выторговал. Но всё не так, как тебе сейчас кажется.

— Так что он потребовал? Чтобы ты спала с ним? Жила? Что?

— Сплю и живу я с ним уже давно, — отвечает тётя, устало глядя на меня.

— Так что ему ещё надо? — напираю я.

Тётя грустно улыбается и отводит взгляд.

— Детей и меня в жёны.

Что? Что ещё раз, простите? Это… это теперь так замуж зовут? Бля! Да на какой я вообще планете?!

— Блядь нахуй заебись урод!.. — охуевая, шепчу я.

Тётя кривится.

— Ярослав, не матерись. Это, во-первых. А во-вторых, всё не так, как ты себе представляешь.

— Не так? А как? Ты сейчас его ещё и защищать будешь? Этого пидараса сраного!

— Он меня уже давно замуж зовёт. И детей тоже хочет давно.

— Тётя! — почти ору я. — Да тебя только дурак замуж не позовёт. И голубой.

Тётя Надя хмыкает на такой сомнительный комплимент.

— Ясен пень, что он тебя зовёт. Но ты ж почему-то не шла. Почему? Потому что он мудила конченный, и ты его не любишь. Ведь так?

— Нет, Ярик, я его люблю. Просто… Сложно всё и боюсь я всего этого.

— Чего боишься?

— Ой, Яр, сложно всё это объяснять. И не нужно тебе. Всё, что тебе нужно знать, это то, что со мной всё будет хорошо. И у меня всё будет хорошо. А теперь мне нужно бежать. В половине седьмого приеду, жди.

На этом тётя Надя прощается и убегает. А я остаюсь один в полупустой квартире наедине с тайфуном мыслей.

Блядь! Бля-а-адь!!! Да в каком веке эти мудаки живут? Какие уроды их воспитывали, что они только покупать могут?!! Ненавижу!

Их ненавижу. И себя. Потому что сделать ничего не могу. Тётя своей свободой пожертвовала ради меня, дурака. Ради меня! И если я не достану эти чёртовы деньги, то всё прахом. Абсолютно всё! И тётина жертва впустую, зря.

Нельзя допустить такое. Нельзя. Нужно вырваться, а потом и тётю как-нибудь вырвать. Я придумаю. Я придумаю, как. Но сначала — достать деньги!

Но где? Где их за один день достать? Где?!!

А Дамир ведь предлагал. Он говорил, что любую сумму даст. Только я тогда отказался. Блядь! Ну почему я такой идиот? Придурок! Почему я не умею включать мозги, когда нужно? А сейчас он и не даст уже ничего. Он и не звонит мне даже. Всю неделю. Он просто выжидает. Чего ждёт, непонятно. Издевается, сволочь.

Да и просить у него денег на свой выкуп — это какое-то долбоёбство нереальное. Даст он их! Ага, как же!

Но больше богатеев я не знаю. Не общался, не сталкивался. Только в клубе. Да и кого я там видел? Таких же шлюх, охрану, Лазаря и Дамира. Всё. Ну, ещё кудряш ебланый был…

Стоп.

Кудряш. Кудряшечка!

У меня ж его визитка есть!

Рву в комнату, где из всей мебели остался простенький стеллаж да допотопный стол. К нему-то я и подбегаю, начинаю выдёргивать ящик за ящиком.

Оставил. Я её оставил. Точно это помню. Да где же она? Блядская бумажка!

Вот!

Золотистая визитка выпархивает из конспекта. Хватаю её и сжимаю в кулаке.