— Конечно. Тобою невозможно насытиться, — довольно урчит он и добавляет, глядя мне в лицо: — Но ведь и ты такой же, чудо моё маленькое. Такой же ненасытный, неуёмный. Мы идеально подходим друг другу.

А потом он берёт член в рот, и мне остаётся только тихо стонать. Стонать и толкаться в него. Жарко, сладко, офигенно!

Когда Дамир выпускает член, я чуть не плачу.

— Сука! Опять не довёл! — шёпотом кричу я.

— Не ругайся, солнышко. Сейчас доведу.

Сказав это, Дамир рывком вылезает из воды и опускается рядом со мной, подставляет руку под спину, укладывая на неё.

— Я хочу видеть твоё лицо, когда ты будешь кончать.

— Бля…

Договорить не дают. Дамир накрывает рот своим и целует, а я таю. Таю от поцелуя, таю от его ласк. Когда же он отстраняется и, глядя маньячным пожирающим взглядом, начинает мне дрочить, я выгибаюсь, закусываю губу и уже не стону, почти кричу, пихаюсь ему в руку, и ускользающим в нирвану сознанием понимаю, что, блядь, я хочу его. Хочу, чтобы он вошёл в меня сейчас. Хочу! Я совсем спятил.

Кончаю. Почти задыхаюсь. Впиваюсь в плечи Дамира, прижимаюсь к нему. И чувствую его стояк. Нефиговый стояк. Рука сама тянется прикоснуться, погладить через мокрую ткань, сжать.

Бля-а! Как же рубит крышу. Просто сносит. Но ведь и у него тоже. Точно так же рубит. Сносит. И этот стояк из-за меня. Из-за меня он горит. Это всё из-за меня!

Мне!

Начинаю сдирать с него плавки, а Дамир гладит меня, целует, облизывает плечи, и только когда избавляю его от мокрой тряпки, вспоминаю:

— Блядь! Смазка!

Дамир тянется к ближайшему лежаку, подтягивает его, шарит там в какой-то навесной сумке и достаёт всё, что нужно: смазку и презики.

Нет, я даже думать не хочу, кто озаботился это добро туда положить: администрация или сам Дамир. Похуй мне на это сейчас. На всё похуй!

Отлипаю от Дамира, укладываю его на пол, а сам вскакиваю, сажусь ему на бёдра. Зачерпнув пальцами прохладный гель, я привстаю на коленях и проникаю сразу двумя пальцами, растягивать нет нужды — меня всю ночь нехуёво растягивали, так что просто смазываю. И смотрю на Дамира. На Дамира, который шумно дышит, от чего широкая грудь ходит ходуном. На Дамира, который облизывает пересохшие губы. На Дамира, который жрёт меня глазами, этими космическими безднами, чёрными дырами. Засасывает просто!

Это я завожу его. Я превращаю опасного зверя в сумасшедшего монстра. Я!

Я играю с огнём. Я балансирую на грани, на лезвии ножа. Я разжигаю пламя и утоляю голод чудовища. Только я. Я один!

От осознания такой власти над ним сносит крышу. Накрывает с головой. И уже не чувствуя боли, а только нарастающее возбуждение, я насаживаюсь на его член. Насаживаюсь и начинаю двигаться.

Хриплые стоны, жёсткие руки на бёдрах, мощные толчки, короткие вскрики и глаза в глаза. Нет «его». Нет «меня». Есть только «мы». Мы! Слившиеся воедино. Двигающиеся в одном ритме. Дышащие одним воздухом. Одним, блядь, воздухом на двоих. Воздухом, которого уже не хватает, потому что улетаем в космос и взрываемся там сверхновой! Взрываемся и распадаемся мириадами звёзд, осколков, метеоритов!..

Лежу на Дамире. Постепенно собираю себя по кусочкам. Учусь заново дышать. А он обнимает, гладит спину, перебирает волосы. Всё. Больше ничего не нужно. Только лежать и дышать, вслушиваться в ритм его сердца, принимать тепло его тела, ощущать гладкость его кожи. Больше ничего.

Не знаю, сколько так лежим, сколько проходит времени. Но в конце концов, Дамир выходит из меня, подтягивает выше, заглядывает в глаза.

— Бесподобный… — шепчет он, улыбаясь, и сильная ладонь обнимает моё лицо, ласкает пальцами. — Бесподобное солнышко!

Чуть поворачиваюсь и целую ладонь, едва заметно касаясь губами.

Дамир выдыхает и резко притягивает меня, впивается в губы, врывается языком. Стремительно, грубо и просто охуенно сладко! Мурчу от удовольствия. Постепенно поцелуй смягчается, напор теряет силу, слабеет, движения языка становятся медленными, тягучими, совершенно расслабленными. И в конце концов Дамир отпускает меня. Отстраняюсь немного, буквально на считанные сантиметры, смотрю на эту довольную физиономию и качаю головой.

— А ты, однако, пиздабол, — говорю я, подпирая голову руками.

Он вопросительно поднимает правую бровь.

— Кто тут обещал, что сегодня без секса и бла-бла-бла? Ну и что в итоге? Как я теперь до номера-то доберусь, монстр ты ебучий?

— Я тебя на руках донесу, — хмыкает Дамир.

— Только этого, блядь, не хватало! — закатываю глаза.

Но он, похоже, серьёзно. Вот реально же серьёзно.

Обнимает меня, берёт на руки, встаёт и несёт в душ, дверь в который обнаруживается на противоположной стороне. В душе я пытаюсь отмахнуться от его навязчивой заботы, но разумеется, не получается. Он решительно останавливает все мои попытки в самостоятельность и собственноручно моет. А я уже и не сопротивляюсь. Есть какой-то кайф в том, что тебя обмывает дофига крутой чел, который в школьные годы всю школу в страхе держал, в двадцать лет пустил по миру собственного отца, а сейчас ворочает такими деньгами, которые мне и не снились. Честно, в голове это не укладывается, не утрамбовывается никак. Но поди ж ты: моет и на руках носит. Очуметь можно!

Вот я и чумею. А ещё млею под его невероятно сильными и нежными руками.

========== Глава 12 ==========

На столе, как по волшебству, образуются разнообразные блюда. Здесь и тарелка с омлетом, украшенная овощами, беконом и ещё какой-то хуетой, так же оладьи с мёдом и икрой, мясная нарезка, фрукты, апельсиновый сок, охуенно ароматный кофе, круассаны… У меня аж глаза разбегаются. И что, всё это реально можно сожрать на завтрак? И не лопнуть?

Смотрю на Дамира. Он вообще никаких сложностей не испытывает и спокойно приступает к еде.

Ну ок. Ладно. Не смотреть же на это всё. Тем более, что после плаванья и правда жрать очень хочется.

Как приличный мальчик беру приборы, начинаю резать омлет, но при этом ощущаю себя натянутой струной. Это дурное чувство накатило сразу же, как мы вошли в этот мега-пафосный ресторан. Мне хотелось заныкаться куда-нибудь в уголок, но Дамир выбрал этот столик. Отсюда, конечно, открывается охуеть какой красивый вид на утренний пейзаж, но и сам стол нефигово так просматривается с других мест. И вот конкретно сейчас на меня пялятся. Поворачиваю голову влево, ловлю взгляд чрезмерно накрашенной дамы, и та быстро отводит глаза. Кошусь себе за спину, и мужчина в сером костюме утыкается в тарелку.

Жри свои блинчики, сука! А не меня глазелками.

— Ярик, какие-то проблемы? — спрашивает Дамир. — Что ты назад всё оглядываешься?

— Я бы не оглядывался, если бы на меня не пялились. Напрягает, — дёргаю плечом.

Дамир усмехается.

— Значит, когда ты на сцене и тебя сотни людей глазами жрут, тебя не напрягает, а здесь напрягает. Занятно.

— Когда я на сцене, то я на сцене, и логично, что на меня смотрят. А сейчас я ем, а этот мудила, блядь, зырит. Я тоже на него позырить могу.

— Этот, как ты говоришь «мудила», управляющий крупного банка, — улыбается Дамир.

— Похуй мне, кто он. Пусть хоть английской королевой будет. Это ничего не меняет: я ем и нехрен на меня пялиться. Не в цирке.

Принимаюсь сосредоточенно жевать бекон, но тут в заднем кармане оживает сотик. Эсэмэсочка. Выуживаю телефон, смотрю на номер и понимаю, что в ВК мне лучше не заходить. Там меня ждёт сотня непрочитанных матюгов, не меньше. Со вздохом открываю сообщение от Серёги.

«Блядь! Где ты?! Завалов про тебя спрашивал. Валить на экзе будет».

Ещё раз вздыхаю.

Игорь Алексеевич Коновалов по прозвищу Завалов ведёт у нас матстатистику и славится премерзким характером. И если он про кого-то спрашивал то, считай, всё — труба дело.

— Что-то случилось, Ярик? — интересуется Дамир.

— Угу, — отвечаю я. — Пиздец случился.

Дамир выжидающе смотрит.

— Препод про меня сегодня спрашивал. Он та ещё злопамятная сволочь. На экзамене точно завалит.