Из сна меня выдёргивает телефонный звонок. Чуть не свернув стакан с водой, хватаю телефон и несколько секунд вместе с недовольными котами пялюсь на незнакомый номер.
Кто это ещё мне названивать надумал? Я сейчас не в лучше форме.
По-быстрому прокашлявшись, включаю связь.
— Ало, — хриплю в трубку.
— Здравствуйте! — слышу я в ответ женский голос. — Вы, наверное, не помните меня. Я Мията Фуджи. Вы вчера спасли мою собаку. Я не успела вас отблагодарить, поэтому упросила полицейского, и он дал ваш номер телефона…
Мията говорит красноречивые благодарности, а я пытаюсь собрать мысли в кучу. Я не то, что не помню её, я даже внимания не обратил на то, чья именно была та несчастная собаченция.
— С собакой-то всё хорошо? — спрашиваю я.
— Да, с Рику всё в порядке. Спасибо вам ещё раз огромное! Мне бы очень хотелось встретиться с вами и поблагодарить лично.
— Э-э… — тяну я. — Сейчас никак не могу. Разболелся.
Лучше бы я этого не говорил, потому что в ответ посыпались тысячи извинений, перемежаемые эмоциональными восклицаниями.
— Может, мне прийти к вам и помочь? Вам же наверняка тяжело сейчас. Даже из дома выйти не можете!
Я непроизвольно представляю, как какая-то гиперактивная девица хозяйничает здесь, а потом приходит Касуми, и мне становится нехорошо.
Нет. Никаких девиц.
Я набираю в грудь воздуха и терпеливо объясняю:
— Не стоит так утруждать себя. Это всего лишь простуда, и завтра я буду в полном порядке. А сейчас извините, мне нужно отдохнуть. До свидания.
И недослушав сбивчивые прощания, вешаю трубку.
Выдыхаю.
Только общения с активной девушкой мне сейчас и не хватало. И так хреново весь день. Хотя голова уже не так болит, тяжёлая, конечно, но на чугунный шар уже не смахивает. В общем, жить можно. И есть, кстати, хочется.
Смотрю на часы. Полдвенадцатого. Вот это я продрых!
Мда, пора вставать и что-нибудь захавать. Что там Касуми про кашу говорил?
Я иду сначала в ванную и, с горем пополам приведя себя в порядок, топаю на кухню. Там уже сидят два хвостатых засранца, смотрят на меня. Чего смотрят, непонятно — миски у обоих полные.
— Еда — вон, а от меня резко отвяли, — говорю я им.
Видимо, очень выразительно говорю, потому что они и правда перестают на меня выжидающе смотреть и занимаются своей едой. Ну а я своей.
Блин. Как же всё хреново выходит. Зачем? Ну зачем я вчера полез спасать эту чёртову собаку? Геройствовать начал. Придурок! Догеройствовался. У Касуми день рождения, а я с температурой. Вообще весело. Мы планировали отметить это день вдвоём, красиво и романтично. А теперь всё той псине под хвост.
Ну что я за придурок такой? Зла просто не хватает.
Нужно как-то исправлять это дурацкое положение. Резко поправиться я, конечно, не смогу, но сделать что-нибудь приятное в моих силах. Кажется, я хотел приготовить ужин и даже заготовил почти всё. Вот этим и займусь, пока нормально себя чувствую. А то температура снова может полезть вверх.
Достаю все продукты для свинины в кисло-сладком соусе, смотрю на них и понимаю, что не хватает овощей. Логично. Их-то я и не купил. Думал, что сегодня на обратном пути из универа в магазин заскочу. Придётся идти. Ых…
— Брысь! — говорю я хвостатым чертятам, которые путаются под ногами и мешают выйти из квартиры.
Они что, реально выполняют указания Касуми? С ума сойти можно.
— Брысь, говорю! — прикрикиваю на них и, взяв по кошаку в руки, отношу в гостиную. — Скоро вернусь.
И быстро-быстро к двери, чтобы коты выскочить не успели.
Температура у меня немного спала, но слабость и вялость, кажется, усилились. По крайней мере, по улице иду я очень медленно. Благо хоть магазин рядом.
Не знаю, сколько я мотался по времени туда-сюда, но по возвращении у квартиры меня ждёт седеющий мужчина в очках.
— Здравствуйте, больной, — говорит он как только я подхожу к двери квартиры. — Я доктор Окумура. А вы, я вижу, совсем себя не жалеете.
Так. Стоп. Доктор? Какого фига? Я ж не вызывал. Или это Касуми расстарался?
— Мне Асакава позвонил, сказал, что его друг сильно заболел и нужна моя помощь, — видя моё замешательство, объясняет доктор.
Ну я ж говорил ему, что не нужно докторов! Впрочем, что уж теперь…
Мы заходим в дом, и доктор начинает своё дело: осматривает, слушает, обстукивает. В итоге выписывает мне почти тоже самое, что я уже принимаю, и уходит, строго-настрого наказав ложиться в постель.
Ага, как же. Разбежались. Мне ещё еду приготовить нужно. Я упрямый. Я её приготовлю. Несмотря на то, что в сон клонит, всё равно приготовлю.
И приготовил же. И даже ничего так получилось. Даже лучше, чем «ничего так». Для первого раза так вообще отлично.
И после этого, бросив недомытую посуду, я заматываюсь в плед и устраиваюсь в гостиной на диване ждать Касуми. Борюсь со сном сколько могу, но всё равно засыпаю.
Просыпаюсь я от ласковых прикосновений. Это Касуми.
Поднимаю ещё сонные глаза, вижу улыбающееся родное лицо, а потом замечаю, что журнальный столик уставлен всевозможной едой, в том числе и мной приготовленной.
Это когда он всё успел организовать? Сколько ж я продрых опять?
— Как ты себя чувствуешь? — ласково спрашивает Касуми, присаживаясь рядом.
— Да более-менее. Хреново, но терпимо.
— Это всё потому, что ты не слушаешь врачей и разгуливаешь по улице. Кто тебя просил сегодня куда-то мотаться?
— Этот Окумура доложил? — бурчу я.
— Доктор Окумура очень хороший врач, внимательный, а ты даже после его слов в постель не лёг, а начал готовить. Хиро, ты совсем себя не бережёшь.
— Я крепкий, меня простудой не сломить, — отмахиваюсь я. — Лучше зацени шедевр кулинарного искусства. Для тебя старался.
— Спасибо, чудо, — растроганно говорит Касуми. — Но не нужно было. Для меня твоё здоровье важнее.
Я снова отмахиваюсь.
— У меня ещё кое-что есть, сейчас принесу…
Начинаю я вставать, но Касуми останавливает.
— Сиди, я сам принесу. Скажи, где.
— В шкафу, в пакете, — говорю я, и Касуми скрывается в спальне.
Вернувшись, он усаживается рядом и разворачивает подарок. При одном только взгляде на диск со всеми фильмами Миядзаки, глаза у Касуми загораются восторженным, детским светом.
— Спасибо! — шепчет он и разворачивает другой свёрток.
Несколько секунд он молча пялится на золотую фитюльку, а потом поднимает на меня лицо и, то ли это мне уже мерещится, то ли правда у него слёзы в глазах.
— Хиро, это же дорого… — тихо выговаривает он.
— Всё нормально. Я тебе подарки не так уж и часто делаю. А если на чистоту, то вообще не упомню, что делал.
— Ты…
Начинает Касуми, а потом резко придвигается и обнимает меня, утыкается носом в плечо.
— Ты самый лучший… — шепчет Касуми и целует в губы.
— Так! Сто… стоп! — хватаю его и чуть отстраняю. — Я болею. Ты забыл? Заразишься же.
— Мне плевать… — шепчет он мне в губы и снова целует.
И я больше не сопротивляюсь.
Зачем противиться, когда так приятно?
========== 4. Асакава: Любовь прошлая и настоящая ==========
Комментарий к 4. Асакава: Любовь прошлая и настоящая
Завтра, 23 октября, будет ровно год, как я начала эту работу. За мою писательскую практику у меня было немало работ, которые писались и год, и два, и три года. Но все они писались от случая к случаю. А вот так, чтобы целенаправленно посвятить себя только одной работе и писать её целый год не переставая - такого до “L-квеста” у меня не было. Так что эта дата для меня весьма значима. “L-квесту” исполнился целый год!
Сегодня пары закончились поздно, так что я иду домой уже под свет уличных фонарей и огни реклам. Лужи под ногами разлетаются искрящимися брызгами, а ветер всё норовит забраться за шиворот. Неприятный он тип. Холодный и настойчивый. Скорее домой. Там тепло и Хиро. Он уже давно вернулся с учёбы.
Да, сегодня Хиро на неё ходил. Я смог удержать дома этого маньяка учёбы только два дня, но сегодня Хиро заявил, что уже совсем-совсем здоров и если он пропустит пары профессора Хасимото, то этот Хасимото на экзамене его потом съест. Я не могу позволить какому-то Хасимото, пусть и профессору, есть моего Хиро. Поэтому пришлось отпустить. Тем более, что Хиро и правда быстро поправился. В общем-то, уже вчера он был почти здоров. Просто чудо-организм у человека. Я бы после такого купания точно неделю в постели провалялся бы. А Хиро уже на третий день на пары пошёл. Вот он какой — железный человек! Железный и очень нежный…
