Боже мой, что это были за сны! Я начинаю возбуждаться от одних лишь воспоминаний о них…

Неделю назад, в очередной раз убедившись, что мир ко мне несправедлив, я пришёл к дяде напиться. И напился. И по пьяни всё ему рассказал.

Когда я по своей наивности признался родным в том, что гомосексуал, мать принялась с удвоенной силой искать мне «удачную партию», в надежде «излечить» сыночка, старшие братья презрительно хмыкнули, а отец стал ещё более холоден, чем обычно. Дядя же, младший брат матери, единственный из родственников, кто тогда протянул мне руку, кто поддержал меня.

Он поддерживает меня до сих пор. И неделю назад, выслушав моё пьяное нытьё, он несколько минут сидел молча, а потом сказал:

— Есть у меня одна идейка, как твоей беде помочь. Жди. Скоро свяжусь.

И вот вчера он пригласил меня к себе, вручил рекламный буклет «L-квеста» и сказал:

— Ничто не сближает парней лучше, чем забойные квесты! Завтра чтобы был со своим гомофобом на месте. Понял? Делай что хочешь: уговаривай его, подкупай, ври — главное, чтобы он пошёл с тобой. Кстати, деньги на выигрыш я с твоего счёта снимать буду.

Я понятия не имею, каким образом дяде удалось организовать этот «L-квест», и что он из себя представляет тоже не знаю. Я просто решил довериться этому хитрому лису, который маскируется под бизнесмена, но чем он на самом деле занимается, не знает никто из родных и близких. Я доверился ему, потому что он всегда поддерживал меня. А ещё потому, что я не знаю, что делать со своими чувствами и со всей этой дурацкой ситуацией.

То, что Нацуно сегодня уволили, сыграло на руку, и мне даже почти уговаривать его не пришлось. Лишь немного соврал про сломанную машину и перекрытые счета.

Такси останавливается, мы расплачиваемся и выходим. Прямо перед нами ворота, из-за которых уже спешит навстречу охранник. А за воротами, скрытое полупрозрачными весенними кронами деревьев, виднеется огромное здание.

Понятия не имею, что ждёт нас внутри. Как и Нацуно, я шагаю в неизвестность.

________________________________

* Тикан («развратник», «дурак») — термин, используемый в Японии для обозначения разновидности сексуального домогательства, когда некто ощупывает находящихся рядом людей для получения сексуального удовольствия. Обычно домогательства такого рода происходят в общественных местах, например в переполненном транспорте.

========== 3. Нацуно: Реал квест ==========

Контора оказалась более чем солидна. Во-первых, отдельное здание за чертой города удовольствие не из дешёвых. Во-вторых, когда мы притащились с распечатанными талмудами договора, бумажной волокиты, которую я по традиции ожидал, просто не было. Юрист сделал всё быстро, чётко и свалил в туман. В-третьих, как только решили вопросы с бумагами, началась «игра».

Прямо в кабинете юриста с нами связался так называемый хозяин — Юмэхару. Приятный, сильно изменённый компьютером мужской голос поприветствовал нас и дал необходимый инструктаж. Он объяснил, что есть три уровня игры: C, F и L (хрен бы знал, почему такие буквы). Первый — самый ненапряжный, но самый долгий путь. Последний, соответственно, наоборот. И за его прохождение сумма вознаграждения возрастала в два раза. Рассказал, что в некоторых локациях по желанию можно будет перейти на уровень выше, но назад переходить нельзя. В том же кабинете мы нашли два браслета. Они нужны для того, чтобы отслеживать наше перемещение, ну и служат индикаторами — на них отображается процент выполненных заданий.

Недолго думая, мы с Асакавой выбрали для начала уровень C. И началось наше похождение по комнатам. Часа два мы бродили из локации в локацию, отгадывали бесконечные загадки, решали ребусы, логические задачи, мне удалось блеснуть своими знаниями по истории и геодезии, Асакава показал класс в области литературы и экономики. Всё было супер. Мы ощущали себя заправскими детективами. Но, блин, время! За два часа этот чёртов браслет не загорелся и на три процента.

Посовещавшись, мы решили, что такими темпами не то, что к завтрашнему вечеру, до конца года этот квест не пройдём, и в очередной локации, увидев кнопку перехода на следующий уровень, смело на неё нажали.

И тут нас кинуло в экшн. Бег с препятствиями, прыжки, лазанье, плаванье на настоящем плоту и прочие прелести. Вот сейчас мы, например, стоим на вышке и там внизу, в полутьме, горит оранжевый огонёк выхода с локации. А как спуститься — понятия не имею.

— Я тарзанку нашёл, — говорит Асакава и показывает закреплённый к уступу резиновый канат.

Тарзанка. Ну зашибись.

— А не короткая? — скептически оцениваю канат.

— Так это ж резина, вытянуться должна.

— Ну ОК. Кто первый? — спрашиваю я, а у самого кишки в узел скручиваются. Я никогда на такой штуке не прыгал.

— А давай… давай вместе? — говорит Асакава, и я с каким-то даже облегчением вздыхаю. Он тоже боится. А вместе оно не так страшно.

Беру канат, начинаю делать страховочную петлю, чтобы два человека влезли, и радуюсь, что в школе два года ходил в кружок по альпинизму. Перекрутив посередине, вставляю ноги в петли.

— Полезай, — командую Асакаве.

Тот послушно просовывает свои ноги, и я поднимаю канат до бёдер. Мы оба плотно прижаты друг к другу, так плотно, что я чувствую дыхание Асакавы, и слышу, как бешено колотится его сердце. Моё, вообще, тоже стучит не тише.

Страшно, чёрт!

— Ну что, готов? — спрашиваю я, одной рукой стискивая канат, а другой — Асакаву.

— Готов, — шепчет он, сжимая железной хваткой меня.

— Тогда поехали.

Набираю в грудь воздуха, зажмуриваю глаза.

— Три, два, один… Бля-а-а*!!!

Мы летим. Нет, падаем, нахер! Падаем! К чертям собачьим падаем!!!

Рывок. Сердце чуть не выпрыгивает, а мы снова летим уже в другом направлении.

Вжимаюсь в Асакаву, зажмуриваю глаза ещё сильнее и жду, когда этот капец прекратится.

Нас подбрасывает, болтает, крутит, трясёт. Но постепенно движение теряет силу, болтанка прекращается, и мы, слегка покручиваясь, повисаем в полутора метрах от пола. Блин! Какие-то полтора метра — и мы бы вляпались в пол. Прямо по курсу слева и справа нагромождение каких-то коробок, дальше — оранжевый маячок выхода из локации. Но нам для начала нужно спуститься.

Я, конечно, молодец, круто со страховкой придумал. А вот то, как мы, болтаясь в воздухе, из этой петли вылезать будем, как-то не учёл. Пропустил этот момент.

Дундук. Что ещё сказать?

— Так, — говорю я, разжимая задеревеневшие пальцы и выпуская Асакаву, — я попытаюсь выбраться, а ты меня держи. Потом тебя выколупывать будем.

— Может, проще ножиком перерезать? — спрашивает он и достаёт из кармана складной нож.

— Вот это я понимаю! — радостно хлопаю Асакаву по плечу. — Пили давай!

Он начинает пилить петлю. Резина поддаётся плохо, дело идёт медленно, но всё ж таки идёт. В конце концов, пролетев последние полтора метра, мы приземляемся на пол, только ноги меня не удерживают, и я валюсь на спину. Асакава пытается поймать, но сам теряет равновесие и падает на меня. Несильно приложившись затылком, я растягиваюсь на полу и, чувствуя, как постепенно уходит напряжение, почему-то начинаю ржать. Асакава растягивается рядом и тоже смеётся.

Отличный он всё-таки парень. И его, пожалуй, я бы мог назвать другом, хоть и знаю его считанные часы. Этот квест каким-то чудным образом сломал стены, которые я обычно выстраиваю в общении с людьми. Вроде бы игра, потеха, развлекуха, а вот как-то оно так получилось. Сам не знаю как.

Отхохотавшись, я встаю и ещё раз оглядываюсь.

Огромное, тускло освещённое помещение похожее на пустой ангар или склад. На противоположном конце огонёк выхода, а на пути, слева и справа, декорации домов, которые поначалу мне показались нагромождением коробок. В десяти шагах от нас стоит ящик. Явно он тут неспроста стоит.

Подходим к нему вместе с Асакавой, вскрываем. Там обнаруживается две пейнтбольных маски, камуфляж, защита на руки и ноги, два ствола-маркера и два магазина с красящими шариками.