Вера снова сидела, только на этот раз ни у окна, а возле стола в центре гостиной. Она задумчиво-отстраненно водила пальцем по белой зеркальной поверхности идеально чистого стола, оставляя после себя неидеальные полоски следов от пальцев.

Пряный аромат туалетной воды, шедший от отца, настойчиво вторгался в ее мир своей свежестью и определенностью. Отец озабоченно посмотрел на Веру, какая-то мысль успела мелькнуть у него в голове, но сказать он ничего не успел, его намерения прервались новым звонком. В дверях он крикнул:

– Через час за тобой заедет Леонид, – и вышел, так и не переставая разговаривать по телефону.

Отец заставлял ее выходить в свет с ним, как когда-то делала ее мачеха, видимо думая, что только это может привести Веру в себя. Прошло уже больше полугода после произошедшей аварии, ее мачеха была за рулем…

Вера выжила, она была в реанимации около месяца, но восстановилась и поправилась. Молодой организм… Ей было всего двадцать два года.

По всем физическим данным она пришла в норму, не было никаких причин для явного беспокойства. Но внутри у нее что-то надломилось, и Вера никак не могла прийти в себя. Ощущение внутреннего беспокойства и чувство, что она что-то забыла, стали ее постоянными спутниками, приводя к хроническому дискомфорту и неустойчивости. Где-то в подсознании у нее надоедливо зудело: «Ну же, давай! Вспомни наконец! Почему ты не помнишь, как это случилось?!».

Близких отношений у нее с мачехой не было. Напротив, они были всегда натянуто-отстранены друг от друга. Вера дистанцировалась от циничности и излишней светскости Валерии, окапываясь по вечерам в своей комнате или сбегая на новые для нее уроки рисования.

– Вера, тебе не хватает светских манер, – выговаривал ее когда-то отец, – бери пример с Леры.

Мачеха снисходительно улыбалась в этот момент. Ну понятно же всем, что Вера ни к чему не способна и, что она никогда не затмит ее.

Рядом с Верой зазвонил ее мобильный. Она слегка наклонилась к телефону, вглядываясь в экран. Наверняка звонит Леонид, без энтузиазма думала она. Но на экране высветился неизвестный номер. Вера растерялась и так и продолжала безучастно смотреть на телефон, пока он не погас, как и видимо терпение звонившего.

Звонок на мобильном раздался снова, но уже более трезво возвращая Веру к действительности. На этот раз она ответила.

– Привет! – осведомился приятный мужской голос, – Как у тебя дела? Куда пропала вообще? Если ты опять пропустишь завтра занятие по искусствоведению, то безвозвратно потеряешь возможность учиться в нашей группе!

– Привет… Да? Лекция завтра? У меня даже нет расписания, я… я… – нерешительно начала мямлить она.

– Так ты придешь? – голос заряжал бодростью и энергией.

– Да, конечно! Ну-у, я постараюсь, – уже решительнее заговорила она, – А во сколько?

– В три часа в аудитории. Да, кстати, ты пропустила выезд на плэнер.

– Спасибо, что предупредил, э-э-э… – и Вера в нерешительности замялась, пытаясь припомнить имя звонившего.

– Андрей, – подсказал он.

– Да! Спасибо!

Они попрощались, и Вера попыталась припомнить парня с художки, с которым она одно время очень сдружилась. Чуть ускользающий взгляд голубых глаз, обворожительная улыбка, он был дружелюбен со всеми и иногда обращал внимание на нее, но казалось, что не больше, чем на других девушек с курса… Почему он вспомнил о ней?

Ей стало приятно… Кроме того, со звонком пришло ощущение, что можно легко вернуться к прежней жизни, просто сделать шаг, накинуть сумку на плечо и выйти уже из уютного кокона в жизнь, которая была у нее до…

Вера посещала в свое свободное от университета время уроки в художественной академии, сначала не серьезно, а затем она здорово увлеклась этим. Но вот уже полгода она не доставала кисти и краски, полностью уйдя в апатию и депрессию.

После лета она думала, что снова пойдет в университет. Она училась на маркетолога. Хотя это ее не особо интересовало. Но она так и не смогла себя заставить пойти на занятия, продолжая просто отсиживаться целыми днями дома, потеряв враз интерес к чему бы то ни было и вкус к жизни. Иногда она виделась с подругой Викой, но в целом пропускала остальные встречи с друзьями, находя все более неубедительные предлоги и отмазки так, что ее просто уже даже перестали куда-то звать… А встречи на деловых и светских ужинах с отцом, на которые он заставлял ее ходить, вместо того чтобы вызвать ее желание к общению, наоборот отнимали все последние силы. Иногда ей казалось, что она просто даже не хочет с утра вставать с кровати, отмеряя череду одинаковых дней сменой пейзажа за окном.

Испугавшись, что протянутая нить из реальности вдруг пропадет, Вера твердо решила завтра пойти на лекцию. У нее появился шанс снова стать собой.

Вера задумчиво поднялась в свою комнату. Домработница уже подготовила ей одежду на вечер: черное платье в пол простого покроя уже было наглажено и лежало на кровати. Но Веру не это волновало. Она открыла свой шкаф:

– Что мне надеть завтра? – сказала она, вспоминая голубые глаза звонившего.

– Вера, так нельзя, – выговаривал Вере отец, когда они возвращались домой, – Леонид, не спеши, давай помедленнее, у меня что-то голова разболелась…

Леонид – водитель отца – привычно сбавлял скорость, уступая если нужно другим машинам, поддерживая безупречно-плавный ход.

Владислав Валентинович, решительный и быстрый в работе, тем не менее не любил скорую езду и не любил ездить сам за рулем автомобиля. Казалось в этом было его основное отличие от Леры, любившей бешенную скорость и не упускавшей шанса доказать свое преимущество на дороге.

– Ты же можешь хотя бы поговорить о чем-то, увлечь молодого человека беседой, ты же сидела как в рот воды набрала! – недовольно продолжил он.

– Мне не о чем было разговаривать, – сухо ответила Вера.

– Эх, Вера… Ты вся в свою мать… Послушай меня, тебе нужно научиться общаться с людьми, даже если с первого взгляда тебе кто-то может не нравиться. Это называется устанавливать деловые связи, отношения. Без этого никуда. Ты не можешь сидеть в своей комнате вечность, пора уже начать общаться, – он привычно разжевал таблетку, даже не запивая ее водой, – Если я тебя беру с собой, ты должна мне помогать, как…

– Папа, я не могу… – перебила она, обреченно отворачиваясь к окну в противоположную от отца сторону, – Не могу так общаться, вести светские беседы, это не для меня! Что толку от меня? Зачем ты меня всюду таскаешь, ты же знаешь это?

– Ох, ну что ты заладила, не могу да не могу! Надо учиться этому, это целая наука, к этому сразу так не придешь, я раньше тоже знаешь… Не образец коммуникаций и переговоров был… А теперь видишь, научился, потому что мне это нужно, это здорово пригождается… В этой жизни очень многое держится просто на умении до-го-во-ри-ться. – по слогам проговорил он, будто объясняя маленькому ребенку, – В нужную минуту, с нужными людьми, в нужном месте – ты всегда должна быть готова поговорить и договориться о чем-то. Это тебя спасет.

– Мне не пригодится, – вяло, но продолжала сопротивляться Вера.

– Послушай, через два года ты закончишь университет и выйдешь замуж. Я все сказал. Хочешь сама выбери из тех, кого я тебе показывал, нет -тогда я сам за тебя приму решение. – он открыл ноутбук, – Да, где же это…

Он недовольно уставился в монитор, но затем резко снова переключился на Веру:

– Потом семья, дети, обустройство дома, тебе будет чем заняться, а сейчас я хочу, чтобы ты сделала упор на учебу и… выбрала нормального претендента себе в мужья, поэтому я тебя и вожу везде со мной, тебе же будет легче потом, сейчас определишься… Слушай, столько я тебе уже кандидатов в мужья показал, приличные все, ни с кем не пропадешь. Я хочу, чтобы у тебя было самое лучшее будущее.

– Папа, мы же не лес ходим выбираем для закупки и партнеров для сделки! – возмутилась Вера, – Ты мне предлагаешь выбрать мужа как продукт на выставке в Экспоцентре? И какие у него должны быть характеристики, критерии? Нос, голова, уши… А нет, это все не важно… Размер его годового дохода – это ведь наверняка решающий фактор! Это называется брак по расчету, папа…