Вера с облегчением выдохнула, не веря своему везению. Тут ей позвонил отец.

– Да? – напряженно ответила она.

– Вера, я тебе написал, но решил позвонить. Уеду, всю организацию отменяй, позвони Альбине… Да, и пока меня нет, поузнавай все, что к чему. Лучше будет, если ты научишься организовывать вечера и встречи. Рано или поздно.

– Папа, – хотела перебить Вера.

– Ну что? Опять эта пластинка, что это все не твое, ты это не умеешь? Лера могла, так что давай, и ты теперь сделай все в лучшем виде. Я приеду и встречу все равно проведу. Так что пока тренируйся… На кошечках, – и он усмехнулся.

– Папа, какие кошечки? – рожденная после 95-го года, Вера не смогла оценить шутку, – Что, нельзя все заказать? Я не понимаю, зачем тебе надо, чтобы именно я все организовала.

– Эх, Вера… Узнаешь потом… Когда поживешь подольше, а пока давай не пререкайся. Я не люблю, когда мои семейные вечера кто-то посторонний организовывал, не люблю чужих людей и огромное количество посредников. И Лера это могла.

– Я не Лера! И не буду я тренироваться!

– Ах, какая! Вся в мать! Вместо того, чтобы спорить, взяла бы да сделала уже!

– Я не Лера!

– А жаль, мда-а-а… В любом случае нам надо научиться уже жить без нее. Она к нам не вернется. И жизнь пора выстраивать нам обоим так, как нужно дальше. Хватит горевать. Мне тоже ее не хватает. Но пора идти дальше. Все, отбой, – и он положил трубку.

Наличия еще больших эмоций Вера и не ждала от него. Этот разговор произошел неожиданно и подвел черту тому, что Вера и сама уже чувствовала, но все никак не могла перевернуть прошлую страницу и просто жить дальше.

Вера даже пропустила мимо ушей сравнение с матерью. Она привыкла, что отец в минуты наибольшего недовольства ею, начинал сравнивать ее с нею. Вера разозлилась только на то, что разговор о Лере был намного более содержателен, чем когда-то о матери.

Когда ее матери не стало, такого разговора просто вообще не было.

Не сказать, что Владислав Валентинович был настолько скуп на эмоции, что никак не воспринял неожиданную смерть жены. Но он почему-то так и не смог поговорить с Верой на эту тему.

Тем не менее, звонок вернул Вере более-менее энергичный настрой.

– Вера, я подъехал, – услышала Вера в телефонной трубке.

– Уже бегу, – ответила она и сбросила звонок.

На парковке она без труда нашла машину отца и быстро заскочила на заднее сидение со всеми своими пакетами.

– Можно за тебя порадоваться? – подмигнул Леонид, глядя в зеркало заднего вида.

– Да, почти, немного развеялась.

– Это хорошо, – по-отечески произнес Леонид, он был практически того же возраста, что и ее отец. – Девушкам твоего возраста нужно заниматься побольше такими вещами, покупками, встречами с подружками, развевать по ветру мысли и волосы, потому что потом не будет на это время…

– Это почему это? – на автомате переспросила Вера, читая сообщение на мобильном.

– Да потому что, дорогая леди, – он усмехнулся, – потому что потом нужно будет самой решать все свои вопросы, начнутся неизбежные заботы, работа, может быть поездки, нужно будет настраивать быт, конечно семью, как же без семьи, а потом дети… В общем, дальше больше, ну в свое время все узнаешь…

Его слова растрогали Веру, подобных разговоров у нее никогда не было между ней и отцом, а между тем Леонид очень часто давал дельные советы и поддерживал как мог.

– Леонид, вы у нас работаете больше…. Больше…

– Уже двадцать один год, – спокойно ответил Леонид за нее.

– Двадцать один… Боже, это же… Это же вы меня знаете практически с пеленок? – ошарашенно сказала Вера, никогда не задумываясь об этом, воспринимая все вокруг себя как должное.

– Да-да, и не только вас, – но он тут же осекся и замолчал.

– Да, это конечно серьезный срок. Леонид, а почему вы никогда… Ну… Никогда вы не думали об уходе?

– Что? – вот тут он удивился на самом деле.

– Ну, все ведь когда-нибудь увольняются, ищут себе другие места… горничные у нас уже столько раз менялись… И только с Валерией как-то все стабилизировалось…

– Да, это точно, Валерия умела всех держать в узде, – по его взгляду трудно было понять, что он на самом деле думает, – Ну, а что касается меня, я никуда уже не уйду от твоего отца, ну надеюсь по крайней мере. Он ведь меня очень выручил в свое время. А я умею быть благодарным. Да и зачем мне уходить, вы мне как семья…

– Да? Ясно… – Вера ненадолго ушла в себя, а потом резко спросила, – А как это все случилось с мамой, вы помните?

– Да, но только вот тебе не стоит сейчас забивать свою молодую голову, у тебя то вся жизнь впереди…

– Мне это не дает покоя… Я не успела…не успела ничего понять, не успела как следует попрощаться, я ничего не успела. А отец…сам знаешь, из него и слова не вытянешь… И это состояние тянется годами. Мне бы… Мне бы хотелось с ней поговорить…

– Ну, ты это брось, дочка… Успокойся… Поговорить конечно можно с каждым у себя в душе, но ты больше об этом не думай. Мамы твоей резко не стало, это да. Но ведь это судьба.

– Я не верю в судьбу. Как-то все… Как будто раз и все, понимаешь… А потом все молчат, переглядываются, а отец даже запретил вешать черные тряпки на зеркала, как просила мамина сестра.

– Да? А где она кстати?

– Кто?

– Мамина сестра?

– А-а-а, она уехала давно уже в Суздальский монастырь… Очень странно конечно, жила, жила и потом раз и уехала в монастырь…

– И вообще… теперь цыганка мне мерещится по всюду…

– Какая еще цыганка? – он как-то резко насторожился.

– Да встретила ее…

– Где? Возле вашего дома их не встретишь…

– Я была не в самом благополучном районе.

– Аа-а, все ясно, золотую молодёжь потянула в грязи извазякаться. Не стоит тебе туда ездить.

– Да я… Я не золотая молодежь, – задохнулась от возмущения Вера.

– Нет, значит нет, но нечего тебе туда ездить, послушай мой совет. Не обижайся, – снова по-доброму начал он, – В мое время говорили… Каждый сверчок, знай свой шесток…

Вера молчала.

– Все приехали, давай помогу с пакетами?

– Не надо. Я сама, – ответила Вера и вышла из машины.

Вика посмотрела в зеркало с ванной комнате и увидела тени под глазами.

Всегда жизнерадостная и энергичная, Вика не узнала своего обесцветившегося лица.

Она забеременела, но не знала, как сказать об этом ему, как сказать об этом себе самой? Как посмотреть этой правде в глаза и принять этот момент?

Она растерянно изучала свое лицо со ставшими непривычно резкими чертами лица, будто кто-то ночью снял слепок и теперь вместе с ним отобрал у нее часть себя. Она не узнавала себя.

Ей хотелось себя убить за эту правду, в лицо которой она сейчас смотрела. Что ей делать? Она запуталась и совершенно не представляла… Вика не думала, что эта ее игра в тайную любовь может привести к таким последствиям.

А вдруг он ее бросит, как только узнает? Ведь она станет некрасивой, растолстеет и будет ему больше не нужна?

Будет ли она ему по-прежнему интересна?

Ее скрутил очередной приступ тошноты. Но из нее ничего не вышло.

«Я даже на рвоту не способна!»

Состояние мало было похоже на радость от предстоящего события объявить избраннику, что он будет папой. Ее кидало в дрожь, страх и ненависть к себе за свое малодушие. Ведь она так любит детей.

Вика крадучись вышла из ванной комнаты, чтобы не дай Бог не заметили брат или мать, с которыми она жила, того, что с ней происходит.

Но мама заметила некоторые перемены:

– Что-то ты дочь, совсем исхудала в последнее время? – спросила она за завтраком, из которого Вика смогла пощипать только немного белой булочки.

– Что-то не хочется есть, да и учебы много, – постаралась она придать своем голосу былой беспечности.

– Так нельзя, потом и волосы начнут выпадать, одежда вся висит на тебе… Да и невеселая ты, как будто сама не своя, – мать внимательно заглянула той в глаза.