— Перестань, Драко, — её голос твёрд, отчего моё сердце начинает биться сильнее. — Всё нормально. Окей? Ладно, не нормально, но я просто… просто сейчас не самое подходящее время.

Что? Я, наконец, набираюсь сил, чтобы посмотреть на неё, и то, что вижу, ошеломляет меня. С ней что-то не так. Волосы по-прежнему создают дикий хаос на голове, но на ней чёрное платье — облегающее сверху и пышная юбка, едва прикрывающая колени; бежевые туфли на невысоком каблуке; на лице макияж, подчёркивающий её глаза, а на губах розовая помада.

— Чт…

— У меня свидание, Драко.

========== 10. Всё будет в порядке ==========

It’s gonna hurt for a bit of time

So bottoms up, let’s forget tonight

You’ll find another and you’ll be just fine

Let her go

It’ll be alright

Dean Lewis — Be Alright

***

— У меня свидание, — повторяет она, её щёки пылают тем же оттенком, что и накрашенные губы. Она нервничает — качается на своих каблуках вперёд-назад и дёргает себя за пальцы.

Кровь отливает от моего лица, и, когда я открываю рот, чтобы сказать хоть что-то, в горле пересыхает — слова, которые я хочу произнести, застревают неозвученными.

— Он… он должен быть здесь с минуты на минуту, — объясняет она тихим голосом. — Извини, я знаю, что мы должны поговорить о том, что случилось, но сейчас просто неподходящее время, — повторяет в который раз. В замешательстве я закрываю глаза, пока губы открываются и закрываются, пытаясь выдавить хоть что-нибудь.

— Это из-за меня? Это потому что ты злишься на меня? — спрашиваю я.

— Что? Мерлин, нет! — она издаёт смешок и морщится. — Может быть, немного, но не потому, что злюсь. Я не злюсь, Драко. Просто… я не могу продолжать ждать, пока ты придёшь в себя. Не могу продолжать бояться следующего твоего срыва. Ты прав. Ты не мой, чтобы пытаться что-то исправлять. Ты не мой парень, и мне нужно жить дальше.

— Грейнджер, — делаю резкий шаг к ней, моя грудь сжимается в надежде или отчаянии — не уверен, в чём именно. — Давай вместе! Пройдём через всё моё дерьмо вместе, ладно? Я собираюсь всерьёз заняться терапией. Правда, я… Я не нюхал той ночью. Я знаю, что был чертовски близок, но не сделал это, ясно? Когда ты ушла, я разбил флакон. Я всё ещё чист. Я всё ещё… я, — умоляю её так, как никогда не мог себе даже представить. Гермиона отводит глаза, я вижу — она борется с собой. Сокращаю расстояние между нами. Наши лбы почти соприкасаются, и я тянусь к её руке.

Она отстраняется, и когда её глаза возвращаются к моим, в них блестят непролитые слёзы.

— Просто… так не должно быть, Драко. Я имею в виду, мы не были… мы были ничем. Мы всё ещё можем быть друзьями. Но это… — она показывает на пространство между нами, — токсично.

Всё, что я слышу, это «ничем» и «токсично». И сдаюсь. В конце концов, она права. Я отвратителен. В её великолепной жизни мне нет места. Я примечание. Сноска. Краткий абзац о токсичном, неправильном решении, которого не должно быть.

Я затягиваю щёку зубами, проглатывая боль, поднимающуюся из живота.

Ничем. Токсично.

Я изучаю её лицо, запоминая изгибы её скул и едва заметные веснушки. Я не хочу забывать, каково это — видеть её так близко, как это разрешено только друзьям или любимым. Она никогда больше не подпустит меня так близко.

— Ладно, — коротко произношу я. Её глаза на мгновение задерживаются на моих губах, и пространство между нами становится осязаемым. Я тянусь вперёд на цыпочках, едва заметно; мои пальцы одержимы идеей убрать её своенравный локон за ухо.

На какое-то мгновение, мы те, кем были раньше. До того как я всё испортил. До того, как она перестала смотреть на меня так, будто я что-то значу. Её щека прислоняется к моей ладони на долю секунды. Шоколадные глаза смотрят на меня сквозь длинные тёмные ресницы, и я думаю, может быть… может быть, я ещё могу всё исправить.

Тук, тук, тук.

Транс прерывается — я чертыхаюсь, когда она быстро отступает. Момент упущен.

— Мне жаль, Драко, — говорит она, печально качая головой. — Мой камин открыт. Ты можешь воспользоваться им, когда я уйду.

Она хватает свой расшитый бисером клатч с бокового столика и с натянутой улыбкой открывает дверь. Грейнджер застенчиво заправляет локон за ухо, и я, чёрт возьми, не могу этого вынести. Я не могу на это смотреть.

Глубоко внутри у меня всё переворачивается. Но я не буду уходить ни через какой грёбаный камин. Кто бы там ни был, он должен знать, что я пришёл первым.

Я без разрешения встаю прямо за ней и смотрю поверх её напряжённых плеч. Передо мной высокий белокурый козёл, которого я видел ещё в Хогвартсе. Насколько я помню, он не общался с другими гриффиндорцами, так что он, должно быть, старше. Меня раздражает даже его лицо, по которому я бы не прочь ударить пару раз.

— Гермиона? — его брови опускаются.

Тихо, очень робко она произносит:

— Кормак, это Драко Малфой; мы учились на одном курсе в Хогвартсе. Он зашёл без предупреждения.

Она бросает убийственный взгляд через плечо, но я не отрываю глаз от этого ублюдка. Кормак.

— Да, э-э, приятно очно познакомиться с тобой, чувак, — Кормак протягивает мне свою ладонь. Я закатываю глаза и с хмурым видом протискиваюсь мимо них обоих, задевая плечом блондинистого придурка. Это ужасно инфантильно, и я, вероятно, выше подобных выходок. Но мне плевать.

Я иду по коридору, твёрдо решив не оглядываться, даже после того, как она извиняется за моё отвратительное поведение; даже после того, как он говорит ей, как она красива. Мои руки опасно сжимаются в кулаки. Меня сотрясает дрожь.

На улице я жадно вдыхаю холодный вечерний воздух, пока не перестаю задыхаться.

Грёбаное свидание.

Я должен пойти к Молли. Она точно знает, что делать; она скажет, как правильно, и тогда я смогу всё исправить.

Я представляю себе то место, где я больше всего хочу сейчас очутиться и трансгрессирую.

***

В эту субботнюю ночь «Дырявый котёл» забит молодыми волшебниками двадцати лет или около того. Я пробираюсь к бару, проталкиваясь мимо толп идиотов, улыбающихся и смеющихся вместе со своими приятелями.

— Огневиски, — киваю бармену. — Двойной, — мгновение спустя, он ставит передо мной стакан, который я залпом выпиваю. — Повтори.

Грейнджер не сделала ничего плохого. Я знаю это. Я знаю.

Не могу подавить тревогу, отчаянно продирающуюся сквозь кожу.

Они не были ничем; она лгала себе. Всё время, когда Грейнджер не была занята в книжном магазине, они были вместе. Они делились едой и книгами, и, ради всего святого, они только недавно целовались.

А теперь этот новый кудрявый ублюдок забирает мою — мою… чёрт, нет слов, чтобы описать, кто она… но она точно что-то моё.

Кормак.

Что за идиотское имя.

Я вспоминаю, что он Маклагген — чистокровный, но лишь на бумаге — он не вращается в тех кругах, где это может иметь значение. Нет, год назад его фамилия, скорее всего, была включена в список предателей крови.

Думаю, он богат — ни в коем случае не так богат, как Малфои, но он не нищий — помню, что он немного играл в квиддич, хотя не уверен, что попал в команду. Вероятно, у парня были достаточно приличные оценки, и он, очевидно, пользовался вниманием маленьких кудрявых волшебниц.

Мне становится дурно, когда я понимаю, что он — это я в другой жизни. Он — это я, если бы мои родители хотели для своего сына чего-то, отличающегося от рабской жизни и пыток от рук полумёртвого монстра.

Я подношу дешёвый стакан к губам, мои веки закрываются, а боль скручивает живот. Не могу остановить образы, всплывающие под сжатыми веками: ужин в каком-то новом магловском месте, которое, несомненно, выбрала Грейнджер, если только она не позволила Кормаку сделать выбор самому. Может быть, она разрешит ему оплатить счёт, не споря, чья сейчас очередь. Я мог бы оплачивать все ужины до конца её жизни, и это никак бы не отразилось на моём финансовом состоянии.

Новый укол ревности проникает через кожу, когда я думаю о том, как они держатся за руки возле ресторана, как он заправляет её локоны за ухо и нежно целует… не стесняясь зевак вокруг. То, что я никогда не смогу себе позволить.