В папке фотографии тел с места убийства криминалистов и диаграммы. Основные материалы – это результаты генетического анализа крови жертв. Не полный геном, конечно, только уникальные нуклеотидные маркеры, отличающие одного человека от другого. Я просматриваю длинные строчки последовательностей ATGC.[5]
– Вы понимаете, что там написано?
– Не все, чуть-чуть, – я указываю на цифры рядом с каждой строкой. – По этому числу можно определить, где именно в геноме расположена последовательность. Иначе это был бы случайный набор нулей и единиц.
– Вам приходилось работать с командой? – спрашивает Галлард.
– Да, у меня есть люди в Остине.
– Ага, и на чем ваша компания специализируется?
– В основном консалтинг. Мы разрабатываем регламенты лабораторных работ для других организаций, – выдаю я официальную легенду.
– Ага. Не нашел ничего о вас в «Гугле». У вас гриф секретности или что-то в этом роде?
– Ну, у нас узкий круг клиентов и реклама ни к чему, если вы об этом.
– А откуда средства?
– От тех самых клиентов, о которых я говорил.
– Ну, Тео, вы не назвали ни одной конкретной организации. Только вернулись из России? И что вы там делали?
– Консультировал.
Интересно, как бы он отреагировал, скажи я, что пытался вычислить русского шпиона среди сотрудников нашего посольства в Москве. Звучит, конечно, намного интереснее, чем было на самом деле.
– Кого?
– Клиента.
– А в страну вы въезжали по рабочей визе?
Он не отступает. Думаю, он просто не представляет реальной картины. Конечно, я могу рассказать ему больше о себе и своей поездке, но мне кажется, это вне его юрисдикции. Поэтому я решаю свернуть этот допрос.
– Мне не нужна была виза.
– Ввиду специфики вашей работы?
– Ввиду того, что я прибыл по дипломатической линии спецрейсом Государственного департамента.
На секунду Галлард застывает с открытым ртом. Наверняка он подозревал, что я ездил продавать секреты русским биотехнологам, защищенные смартфоны для мафии или еще что-нибудь столь же незаконное. Теперь же до него начинает доходить, что на самолетах Госдепа проворачивать темные делишки не летают.
– Значит, вы много путешествуете, – наконец говорит он.
– Бывает. К сожалению, о большей части своей работы я не могу рассказывать.
– Ладно, кажется, я начинаю понимать, – кивает Галлард. – А во время охоты на серийных убийц вам приходилось работать с кем-нибудь вместе?
– Я не считаю это работой. И да, мне помогали.
– Ну, относитесь вы к этому точно как к работе. Это был какой-то конкретный человек?
– В каком смысле?
– Ну, был ли у вас партнер? Например, ваша девушка.
– Джиллиан помогла, когда я искал Джо Вика, но с Ойо я разбирался самостоятельно. Отец одной из жертв оказал некоторую поддержку. Собственно именно он и обратился ко мне с этим делом.
– Как вы думаете, этот отец мог посещать Атланту после того, как Ойо был убит? – присоединяется к разговору Николсон.
– Просили ли Вильяма дать показания в местной полиции? Не знаю.
– Николсон хочет понять, мог ли Вильям посещать место преступления?
– Понятия не имею, но это было бы странно.
Раздается стук, и в дверь входит миниатюрная женщина в лабораторном халате. Перед собой она толкает металлическую тележку.
– Прошу прощения, джентльмены. Вы приехали из дома Ойо?
– А что? – спрашивает Галлард.
– Мы берем образцы у всех, кто там был, чтобы избежать путаницы в данных.
– Это еще что за новые процедуры? – ворчит Галлард. – Ладно, что вам нужно?
– Несколько мазков и отпечатки. Прошу прощения за беспокойство.
– Давайте уже, – закатывает глаза Галлард.
Лаборант натягивает голубые одноразовые перчатки и берет образцы из-под ногтей, затем мазок с внутренней стороны щеки, и цифровым сканером снимает отпечатки пальцев.
– Моя очередь, – говорит Николсон.
Она достает новые пробирки и начинает брать образцы у агента.
– Я пока в туалет, – говорю я, встаю и направляюсь в мужской туалет в конце коридора.
Когда я возвращаюсь, женщина убирает пробирки с образцами.
Галлард искоса смотрит на меня и замечает:
– Вы же знаете, что это не тест на наркотики. Смывать траву в туалет было не обязательно.
– Что же вы раньше не сказали?! – отвечаю я с сарказмом, садясь на свое место.
Лаборант снимает и выкидывает перчатки, надевает новую пару. Берет образцы у меня из-под ногтей и снимает отпечатки пальцев. Когда она достает ватную палочку для мазка, я прошу отдать ее мне и сам провожу по внутренней поверхности щеки. Лаборант убирает третий набор пробирок, собирает принадлежности и выходит, увозя с собой тележку. Галлард продолжает разговор, как ни в чем не бывало.
– Итак, вы считаете, что Вильям не появлялся на месте преступления?
– Нет, но я уже ничему не удивлюсь в плане людского поведения.
В голове в это время я взвешиваю за и против идеи рассказать им, что вижу насквозь тот фарс, который только что был передо мной разыгран. Но потом еще один кусочек головоломки со щелчком встает на место, и я чувствую, как по спине начинают бежать мурашки. Я поворачиваюсь к Галларду.
– Ну, и как дела с психологическим профилем?
– С каким?
– С моим. Вы же именно ради этого меня сюда притащили.
Николсон непроницаем. Галлард усмехается.
– Не обижайтесь, Тео, но я не пытаюсь построить ваш психопрофиль. Вы не подозреваемый.
– Тогда скажите вашей «лаборантке», что перчатки меняют после каждого человека. Она же потрудилась их сменить, только взяв анализы у вас и Николсона. Такие, как я, обращают внимание на подобные моменты.
Галлард начинает было говорить, но я толкаю по столу папку обратно к нему.
– А это хрень собачья, а не материалы дела.
– Это все, что у нас есть, – говорит Николсон обиженно.
Я открываю страницу с расшифровкой генома, на которой сверху ручкой написано: «Маркус».
– Ну, тогда вам стоит разобраться, как так случилось, что у американца ирландского происхождения оказались все те же восточноафриканские гаплоидные группы, что и у Ойо. Такое впечатление, что вы просто надергали кусков из его досье и запихали их в эту папку, чтобы она была потолще.[6]
Повисает неловкая пауза, во время которой Николсон переглядывается с Галлардом. Судя по всему, именно так все и было. И, похоже, Николсон с самого начала был не в восторге от идеи, но Галлард настоял на ее воплощении.
– Мне кажется, с вашей шпионской работой вы стали слегка параноиком, – наконец произносит Галлард.
– Нет, я просто стал быстрее раздражаться, когда меня держат за идиота, – я встаю и направляюсь к двери. Взявшись за ручку, я останавливаюсь и добавляю: – И если вы считаете, что я во всем этом замешан – удачи.
– Наверняка Госдеп обеспечит вам алиби, – говорит Галлард.
– Вообще-то я про образцы, которые взяла ваша «лаборантка». Скажите, что ей придется использовать базу данных обширнее обычной.
– В смысле? – спрашивает Николсон.
Вместо ответа я закрываю дверь и оставляю их гадать, что имел в виду. Да, это мелочно с моей стороны, но ровно с того момента, как «лаборантка» вошла в комнату, а Галлард начал изображать раздражения и недоумение, стало понятно, что все это шоу. Самое грустное, что они могли просто меня попросить.
Глава 7
Фантомы
– Доктор Крей! – кричит пытающийся догнать меня Николсон, когда я уже готов сесть в машину. Я все еще зол, что меня таскают туда-сюда непонятно зачем, но при этом испытываю некоторое сочувствие к агенту, который явно выкладывается по полной ради этого дела и до некоторой степени стал жертвой дурных советов Галларда.
– Что такое, Шон? – спрашиваю я, замерев с ключом от машины в руке.
– Простите, пожалуйста. Мне правда очень неудобно. Мы уже все головы себе сломали с этой историей. Вот Галларда прислали. Я упомянул вас… В общем, не вините его, это все из-за меня. Просто… Тут такое творится.