По всей видимости, у батюшки часов не было, потому как он, посмотрев на отливающий желтизной диск солнца на голубом небе, пошёл своей дорогой. Священника этого звали Георгий Гапон, он был родом из Полтавы. Через полтора года его назовут провокатором, повинным в трагедии «Кровавого воскресенья» произошедшей девятого января. Однако правда ли это?!
Гапона нельзя назвать провокатором. Да это был человек подверженный страстям, часто ошибающийся, но всегда честный. И если уж заблуждался, то искренне. Порядочность у Георгия Гапона была в крови. Его отец Аполлон Фёдорович, тридцать пять лет был волостным писарем. Место это «хлебное», за счёт подношений и взяток можно жить безбедно. Однако Аполлон Гапон мздоимства себе не позволял, потому жил небогато.
Его сынишка Георгий своим умом и сообразительностью, ещё в семь лет обратил на себя внимание священника обучающего детей в церковно-приходской школе. Он уговорил Аполлона отдать учиться сына на священника. Кстати, мальчик с раннего детства был очень религиозен.
Окончив Полтавское духовное училище, Георгий поступил в Полтавскую духовную семинарию. Вот тут у Георгия и произошёл первый духовный надлом, он заметил несоответствие евангелистских проповедей его духовных отцов с их реальной жизнью, они не отказывали себе в плотских утехах. Гапон стал дерзить учителям, бунтовать, но «бури в стакане» не случилось. Один из преподавателей Гапона по фамилии Трегубов, познакомил Георгия с запрещёнными книгами Льва Толстова. Тут Георгия осенило: его противоречия между религией и жизнью легко разрешаются, ибо суть религии, не во внешних формах, а в духе. Не в дотошном соблюдении обрядов, а в искренней, бескорыстной любви к ближнему.
Открывши для себя эту истину, Гапон не стал держать её взаперти в душе своей, а начал делиться с окружающими. В семинарии процветало доносительство, и взгляды нового толстовца быстро стали известны семинаристскому начальству. Гапона решили припугнуть, пообещав лишить стипендии, но строптивый семинарист сам отказался от неё, а своим убеждениям не изменил.
Лишившись стипендии, Гапон занялся репетиторством, и оказался столь хорошим педагогом, что в округе о нём пошла добрая молва. Однако Гапон занимался не только репетиторством, он стал помогать бедным и больным. Начались его пропуски в семинарии, и как результат: «неуд» по поведению и диплом второй степени. С таким дипломом дорога в священники для Георгия Гапона была закрыта. Он стал задумываться о том, что бы подыскать себе какое-либо занятие в миру, и тут влюбился. Его избранница была из богатой купеческой семьи. История не сохранила имени этой девушки, но именно она убедила Гапона, что его призвание в «служения Христу, который и есть идеал служения человечеству».
Родители девушки наотрез отказались выдавать дочку за нищего Гапона. На выручку пришёл архиерей Илларион, который уважал Георгия за его честность. Он предоставил ему место священника в кладбищенской церкви Полтавы.
В 1894 году молодые обвенчались, а было в ту пору Георгию двадцать четыре года. В церкви Гапона прельщала возможность помогать нуждающимся людям. Но семейное счастье у Георгия было недолгим, его молодая жена внезапно умирает. Горе Георгия было огромно, а тут ещё другие священники, недовольные тем, что проповеди Гапона очень популярны в городе, а это уменьшает количество прихожан у них, настояли на том, что бы лишить Георгия прихода. После этого Гапон в Полтаве оставаться не мог, и перебрался в Петербург. Он собирался поступить в Петербургскую духовную академию.
Владыко Илларион и уважаемые горожане Полтавы, которым полюбились проповеди Гапона, снабжают его рекомендательными письмами, и он едет в Петербург. Став студентом Духовной семинарии, Георгий Гапон делает много попыток «служения народу», но все его действия, самого же его и не удовлетворяют. Только попав в приют Синего креста, он находит то, что искал. Гапон преподаёт Закон Божий в Ольгинском приюте для бедных, но этого ему мало, и он посещает пристанища босяков на Гаванских и Девичьих полях. Ходит по ночлежкам и трактирам, помогает бедным и отчаявшимся словом и делом. Подчас он отдавал нуждающимся людям свои последние деньги, снимал с себя одежду.
В это же самое время Гапон знакомится с отцом Иоанном Кронштадтским,72 однако быстро разочаровался в нём. Гапон считал Иоанна Кронштадтского таким же ханжой, как и большинство священнослужителей. В отличие от Иоанна Кронштадтского, своей целью Гапон считал служение людям, а не Христу. В самом Иисусе Христе, он видел человека, отдавшего всего себя в служение людям, а отнюдь не Бога. Этих взглядов Георгия Гапона никакой священник потерпеть не мог.
В своих проповедях Георгий упирал не на божественную сущность Христа, а на его подвижничество, он призывал к этому же своих слушателей. Гапон пытается создать «братство рабочих», что бы люди: «попали в лучшие условия и обрели себя». Благодаря своим делам, Георгий Гапон становится популярным среди рабочих, и естественно попадает в поле зрение Департамента полиции.
Но грешен человек и подвержен страстям! Благие дела и подвижничество это духовное, а плоть требует своего, не считается она с чистотой наших помыслов. Не всякому удаётся усмирить её. Не смог этого сделать и Георгий Гапон. Роптала его плоть в те часы, когда он читал Слово Божие молоденьким девушкам, воспитанницам Ольгинского приюта. Не устоял отец Гапон, пошёл на поводу у своих страстей. Летом 1902 года соблазнил он шестнадцатилетнюю воспитанницу приюта Сашеньку Уздалёву. Когда всё вскрылось, Гапон был изгнан из приюта, и запахло лишением сана. Сашенька считалась несовершеннолетней.
Тут ему на помощь пришёл Сергей Васильевич Зубатов, только что назначенный на должность заведующего Особым отделом Департамента полиции. Он решает вопрос с Петербургским митрополитом Антонием. Гапон прощён, его сан сохранён, и более того, ему даже разрешено жить с Сашенькой Уздалёвой как с гражданской женой.
Ещё работая в Москве, Зубатов имел опыт создания рабочих организации для ограждения рабочих от влияния революционеров. Этим же он решил заняться в Петербурге, именно для этих целей и нужен был ему Георгий Гапон. Целью Гапона так же было создание рабочих организаций, но сотрудничество с полицией, тогда он для себя считал недопустимым. Однако в благодарность за помощь Зубатова в решении своих личных проблем, дал слово помогать ему.
Министр МВД Плеве прохладно отнёсся к идеям Зубатова, но великий князь Сергей Александрович был хорошего мнения о его деятельности в рабочей среде. Он часто хвалил Зубатова в беседах с царём, и Плеве как опытный царедворец, решил поддержать Зубатова. Однако он хотел лично поговорить с Гапоном. Тот на аудиенции у министра МВД уловил противоречия между Плеве и Зубатовым. Гапон решил сыграть на этом.
Дорогой читатель, пока мы рассматривали жизнь Георгия Гапона, он благополучно добрался от Адмиралтейской набережной до Фонтанки, а путь его лежал в Департамент полиции, где его ожидал Зубатов.
– Батюшка Георгий, проект вашего «Собрания русских фабрично-заводских рабочих», который вы в апреле сего года подали градоначальнику, до сих пор ожидает его решения, – сообщил Зубатов, – однако хотел бы вам признаться, что со многими положениями этого документа я не могу согласиться. Вы батюшка ездили в Москву, ознакомились с работой тамошнего общества рабочих, однако мало что почерпнули из этой поездки.
– Какой прок черпать из затхлой лужи?! – усмехнулся Гапон. Он поправил крест на груди и продолжил: – В Московском обществе рабочих смердит от доносительства в полицию. Какую помощь оказывает тамошнее общество рабочим? Едва на собрании возникнет насущный для рабочих вопрос, как того кто задал его, арестовывают. И вы хотите, чтобы после этого вам доверяли рабочие?!
– Никто не против острых вопросов, – Зубатов поморщился как от зубной боли, – однако не нужно подменять их революционной демагогией.
По существу Зубатову как царскому чиновнику было наплевать на нужды рабочих. Он лишь хотел с помощью созданных полицией рабочих движений, обезопасить существующий строй от потрясений. Гапон же искренне пытался помочь людям, и в этом было их основное противоречие. Но при этом оба совершенно искренне верили, что при существующем строе, можно облегчить положение людей. Пройдёт немного времени, и сначала Зубатов, а потом и Гапон разочаруются в своих взглядах. Один отойдёт в сторону, а другой окажется в гуще событий, которые послужат толчком к крушению Российской империи.
