–Давайте зайдем в дом, – предложил Доминик, – Становится прохладно, и я не хочу, чтобы Лилли…

–Конечно, – спохватился Бергман, пропуская девушку вперед, – Внутри и закончим. Я как раз велел разжечь огонь в камине.

Внутри дома царила густая тишина, разбавленная только треском поленьев в пасти камина. Пахло хвоей и морозом. Тусклый свет падал косой линией через широкие окна, разлетался яркими брызгами от пламени, стелился от электроламп под потолком, рождая смутные волнующиеся тени. Доминик расстегнул воротник пальто, развязал шарф, прошелся из стороны в сторону, ощущая, как под ногой слегка пружинят свежие доски пола.

–Так вы говорите, что на цокольном этаже нет окон? Почему?

–Видимо, так повелось еще со времен приюта, – кивнул головой Эмиль, наблюдая за восторженной Лилли, исследующей закоулки новой гостиной, – Цокольные помещения и подвал использовались для складских нужд и комнат прислуги, детям туда был вход воспрещен. Отсутствие окон в таких местах спасает сорванцов от желания залезть туда, куда им лезть не следует, если вы понимаете, о чем я. Насколько я могу судить, и следующие хозяева дома не слишком-то эксплуатировали подвал, раз даже толком не провели туда освещение. Сейчас свет есть в каждом уголке вашего дома. Даже на чердаке. Сейчас там склад строительных материалов, да старых вещей, которые скоро отправятся на свалку. Эта же участь постигла и дальние комнаты – там сейчас полно строительного мусора, но в течение этой недели с ремонтом будет покончено. Запомните, можно включать свет вручную, можно использовать пульт – найдете его на журнальном столике в вашем кабинете. Но думаю, двадцати комнат для двоих человек вполне достаточно. Даже для троих, – Бергман позволил себе улыбку, – В этих местах давно не звучало детского смеха. Мы взяли на себя ответственность и оборудовали вам временный кабинет. Третья дверь налево в центральном коридоре для вас, пятая – для фрау Лоренц. Мы запомнили ваши предпочтения, и знаем, что ваша фрау увлекается скульптурой и лепкой. В ее кабинете очень просторно и есть где размахнуться творчеству. Ваши вещи перенесли как раз туда. Третья дверь справа – спальня, шестая – кухня, седьмая – столовая. В холодильнике есть продукты, так что на первое время вполне хватит. Все остальные комнаты пустуют, но можете использовать их по собственному разумению, если хотите. Думаю, детскую комнату можно устроить в восьмой комнате в южном крыле – это самое светлое помещение и там чудесный вид из окон.

–Спасибо за ваши труды, герр Бергман, – выдавил из себя улыбку Доминик, поворачиваясь к собеседнику, – Мы очень ценим это.

–Всего лишь моя работа, – отозвался Эмиль смущенно, – Рад, если смог вам угодить. Ключи я вам передал, а если возникнут какие-то вопросы, всегда можете найти мой номер в вашем кабинете – я оставил там свою визитную карточку. Единственным неудобством можно считать отсутствие проводного телефона, но здесь отлично ловит мобильная связь. Звоните мне в любое время.

–Обязательно, – кивнул Доминик, – Спасибо за заботу.

–Герр Вальц просил передать, что ждет вас в офис через четыре дня. Пока есть время, можете как следует освоиться в доме.

–Есть идеи, как я смогу добраться до центра города в такую погоду?

–Отсюда, с окраин, часто ходит рейсовый автобус, но если снова переметет дороги остается только такси. Впрочем, не переживайте – социальные службы проводят уборку местности почти ежедневно, так что в офис доберетесь безо всяких проблем. Если будет что-то нужно, просто наберите меня, и вместе мы сможем решить проблему.

Слова Бергмана почему-то показались Доминику фальшивыми, но он быстро взял себя в руки, стараясь ничем не выдать свое настроение.

– Спасибо, – просто сказал Доминик, пожимая на прощание руку. – Я это запомню.

Формальные обмены любезностями угнетали особенно. Доминик не любил этого ни в офисах, ни в отделах, ни в реальной жизни. Звучат они всегда так неуместно и лживо, что аж зубы сводит. Впрочем, этого требует этикет. Еще четверть часа ушла на обсуждение малозначительных деталей, а-ля техник приходит по средам и пятницам после вызова; электрощиток на случай аварии в подвале; газовый котел неподалеку, нужно только повернуть ручку; телевизор ловит всего два канала; туалет прямо по коридору; да-да я запомню и прочий несусветный бред. К концу разговора Доминик чувствовал себя уставшим и изможденным.

Когда дверь за Эмилем захлопнулась, то только тогда он наконец-то позволил себе выдохнуть. Забытое раздражение снова начало подниматься удушливой волной, накладываясь на пережитое волнение и усталость. Он скинул пальто, бесцельно перебрал бумаги на журнальном столике, заботливо оставленные риэлтерским отделом корпорации «У.М.Е.Р» и наконец устало опустился в тяжелое кожаное кресло напротив камина. Сидеть было непривычно, но мягко и довольно удобно. Мягкое нежное тепло убаюкивало. В то мгновение, когда Доминик уже начал клевать носом, ласковые руки Лилли обвили его шею.

–Знаешь, ты мог бы быть и поучтивее с этим Бергманом, – заметила она, склонившись к нему на плечо, – Свою работу он выполнил на ура. Даже не верится, что в нашем распоряжении целый особняк. Да, что там, замок! И это после той тесной квартиры в Дрездене, Доми.

–Слишком устал, чтобы быть учтивым, – улыбнулся Доминик, обняв жену в ответ, – Кажется, этот город на меня плохо действует. А может, дорога утомила…

–Как хорошо, что можно сменить обстановку, правда? Я так рада, что поехала сюда с тобой. Только представь себе, как счастливы мы будем втроем, в этом доме.

–Да, – сказал Доминик, бросив взгляд на укутанные тенями высокие потолки, – Представляю, милая. Мне кажется, это очень хороший дом.

То, что в Дрездене было тремя громадными чемоданами и целой горой коробок, набитых необходимыми для переезда мелочами, теперь, внутри настоящего особняка, казалось просто горсткой нелепого скарба. Доминик потратил около получаса на распаковку вещей, затем еще четверть часа на их расстановку в собственном кабинете, который был слишком огромным и пустым, если не считать тяжелого дубового стола, кожаного кресла, да целого ряда картин в пастельных тонах, которые больше бы подошли спальне, нежели рабочему месту. Он безрезультатно перекладывал книги с полки на полку, веером раскладывал бумаги, расставлял пепельницы и рамки с фотографиями так, чтобы занять как можно больше места, но кабинет все равно давил на него невозмутимой пустотой. Доминик пощелкал кнопками пульта, выбирая наиболее удачное освещение, но все равно остался недоволен: света было или слишком много, или совсем недостаточно, что вовсе не вязалось с необходимой атмосферой. В конце концов, Доминик махнул рукой на собственные старания и присоединился к Лилли, занятой обустройством спальни. У Лилли дела с наведением порядка обстояли намного лучше. Два резных деревянных шкафа, крохотные тумбочки по обеим сторонам невероятных размеров кровати и громадное окно, завешанное тяжелыми бархатными портьерами, теперь даже отдавали домашним уютом и не казались экспонатом на музейной выставке. Предложив свою помощь, и получив отказ, Доминик вернулся в гостиную, проверил замок на входной двери и поплелся обратно в свой кабинет, поигрывая в руках маленьким пультом.

Переезды всегда действовали Доминику на нервы. Новые апартаменты угнетают, будь это номер отеля, отдельный коттедж или целая квартира, выделенная руководством на время командировки. Все это было одноразовым, чужим и слишком личным. Как чужая зубная щетка, например, а пользоваться чужим, Доминик не привык. Женщинам в этом плане намного проще, думал он. Они легче переносят изменения, да еще и обладают магией создавать домашний уют там, где любой мужчина только разведет руками. У женщин совсем иное понимание красоты, полностью отличное от мужского, поэтому Доминик предоставил это занятие своей жене. Пока супруга занималась распаковкой вещей, Доминик не меньше получаса проблуждал по бесчисленным комнатам дома, запоминая расположение помещений и проверяя в действии связку ключей, оставленную Бергманом. Даже заглянул в подвал, вооружившись пультом, после чего разочарованным поднялся обратно, так и не найдя ничего, что заслуживало бы внимания. Только утоптанный земляной пол, низкие серые стены, да одинокие лампочки, свисающие с балок над головой.