– Наверное, что и тебя: скрасить вечернее одиночество в компании приятного партнера.

Наша беседа разгульно развивалась в шумном помещении. Она знала, о чем говорит, и понимала, о чем говорит. Меня затягивали ее сознательность и глубокомыслие.

– Выпьешь еще? – Не буду отрицать, меня интересовали не только мысли, запрятанные в трезвых рамках.

Она молча кивнула, совершая плавное движение головой, что заставило длинные пряди волос проступить вперед, несколько из них прилипли к накрашенным темно-коричневой помадой губам.

– Давай выпьем за красивый вечер, за великолепный вечер, застигнувший нас врасплох, – поднимая стакан, предложил я тост. Приятная музыка исполняла нужную атмосферу, заряжая в нас романтический настрой.

– Давай! – Ее лицо сморщилось от половины выпитого стакана, демонстрируя реакцию жесткого содержимого.

Мы разговаривали в милом течении времени, не вдаваясь в дебри глубоких личных загонов. Общение помогало нам проявлять потерянные воспоминания, добывали забытые кусочки своей жизни, придавая вечеру уютный семейный окрас.

Маргинальная парочка неподалеку от нас подбежала к музыкальному автомату. В помещении зазвучала медленная музыка, приглашая нас присоединиться к парному танцу. Знакомство перешло в свидание, а свидание приблизилось к флирту и намекам. Нас захлестнуло в полете двух одиноких людей. Ее волосы возбуждающе развевались в тесном соприкосновении. Притягательный запах. Мне хотелось опробовать их на вкус. Я жаждал поскорее овладеть ею.

Последующая песня оказалась не менее романтичной, что подвигло нас не сопротивляться презентам судьбы и продолжить танец. Мои руки скользили по изгибам сексуальной фигуры. Меня отделяла от нее только ткань платья. Обворожительная улыбка. Не удержав своего желания, я притянул губы к ее губам, погрузив нас в страстный поцелуй. Сердце дребезжало от удовольствия. Одурманенные притяжением, мы отправились на улицу обдать возбуждение прохладой ночи. Снаружи шел дождь. Я вдыхал потоки свежести, восстанавливаясь от спертого воздуха помещения. Легкая одышка минувшего танца в обычной манере толкнула на мысль о необходимости избавления от пагубной привычки, но здравое помышление встревожило меня на время. Освободив мозг от гнета неуместного рассуждения, наши губы вновь соединились в насыщенный поцелуй.

Вскоре мы вернулись за стол. Я испытывал приятный страх юности. Мне было страшно спугнуть ее спешностью действий. Чтобы потянуть еще немного время, я решил узнать у Моник ее мысли на тему о смысле жизни.

– Моник, что ты думаешь о значении человеческой жизни? – Мой взгляд и голос одаривали ее заинтересованностью. Познание сторонних смыслов зарождало во мне собственное течение. Этот вопрос мандражировал мой покой. Мои слова встревожили ее залипание. Она вздрогнула в пробуждении и переспросила меня.

Я повторил, нагнетая свой внутренний мир в замирание предстоящего ответа.

– Непросто дать однозначный ответ. Я сейчас посещаю психотерапевта, пару встреч назад от него поступил похожий запрос. Он дал мне время до следующего сеанса, но я и близко не приблизилась к нелегкой разгадке безответного суждения.

– Он поручил мне выполнить задание создать картину мира, в котором я буду чувствовать себя счастливой. – Она терялась в собственных фантазиях, периодами возвращаясь ко мне.

– Вот вроде бы простое поручение, а оно претворилось в неподъемное решение для моего воображения. В предыдущие интервалы своей жизни мне не приходило в голову задумываться на такие темы. Я посвящала свою жизнь другим людям, всерьез не относясь к себе. Как бы растворяла свою действительность в чужой обыденности.

Иногда люди оценивают слова или поступки как глупые, только мне видится моя жизнь как одна сплошная изрядная глупость. Неосознанный путь. Под таким видом я волокла себя на протяжении десяти лет. Покупки тряпок, рестораны, побрякушки, драгоценности и другие пустые радости вошли в мое типичное постоянство. Они стали стандартом моей жизни.

Я не была несчастна, напротив, мой уклад в целом удовлетворял мои устои бытия. Вкусная пища, покупки, регулярный секс – что еще нужно было мне? Задай мне такой вопрос лет пять назад, мне бы не пришло в голову искать осмыслений, чтобы найти себе ответ.

Бездумная волокита и не более – это мое былое все. Извини, кажется, я забыла, какой был изначально вопрос, не мог бы ты мне помочь вспомнить его?

Пребывая в легкой загрузке, я допил алкогольное содержимое стакана и, осушив губы салфеткой, повторил вопрос.

– Верно, мы начали со смысла жизни! Для меня суть человеческих дней – последствия, ради которых мы готовы осуществлять какую-либо деятельность. Своеобразная начинка далеко несладкой выпечки. Мне вырисовывается жизнь, как стройка. Наше существование возводится, как некий дом. По кирпичику возносим стены, образуем окна, открываем двери. Образуя величайший проект под названием – жизнь.

Дом, а именно его содержимое, напрямую связан с людьми, которых я впускаю в него. Чем больше гостей, тем насыщенней жизнь, но сохраняя условие, что мы что-то приобретаем от посетителей. Не используя в проекте участие людей, концентрированной постройка не получится.

Наверное, мой взгляд на жизнь самобытен. Я жду сладости от выполнения намеченных задач, и это крутится за счет окружающих меня людей.

В моем случае я не искала для себя смысла, и люди, которые приходили ко мне в дом, мне не было интереса что-то перенять, чему-то научиться у них. Фундамент моего дома просел, и окон толком так и не образовалось, лишь сотни дверей. Пути его регенерации мне не известны.

– А почему в твоем доме только двери, где же окна?

– По всей видимости, я впускала в свою жизнь множество людей. Они заходят и тут же уходят, при этом не оставляя в моей душе ничего. Я изначальный макет. За долгое время во мне накопилось столько непроглядной, темной пустоты, путей выхода сгущениям которой выхода не найти. Это и привело меня в бар. Я совершаю попытки воспоминания себя. Мне хочется разбавить тьму, засевшую внутри.

Ты, наверное, думаешь о том, какая я бестолковая. Люди во всем мире ищут способы излечения тяжелых заболеваний, варианты сохранения природы и мира, а она страдает по себе.

На моем лице вырисовывалась улыбка.

– Да какая же ты глупая? Напротив, я бы назвал тебя умнее многих мне знакомых людей. Во-первых, я бы поспорил о желании людей спасти мир или найти лекарства актуальным болезням. Хочет ли человечество на самом деле найти ответы на волнующие нас вопросы. Но сейчас не об этом. Во-вторых, преткновения твоей души, на мой взгляд, не менее глобальны, чем пелена идеального мира, волнующая все человечество.

В первую очередь нужно найти согласованную идиллию внутри себя, а уже после браться за наделение мира новыми свойствами, так необходимыми свежим эмоциям. Не стоит возлагать на себя вопросы, которые в действительности не волнуют тебя. Зачем вступать на путь бескрайних степей, безнадежных дебрей, которые лишь запутают тебя? А вопросы, проектирующиеся в голове, что не являются аксиомой мировоззрения и которым ты не готова посвятить свою жизнь, их необходимо предавать абстракции. Ничего, кроме новой порции пустоты, они тебе не доставят.

Лицо Моник в очередной раз озарилось одобрением, по моему мнению, в ее чистилище мыслей осуществилась концессия. Дальнейшую беседу мы направили на достижение заключений, словесных партий, стараясь сохранить отсутствие механических суждений.

– Хочу отметить, что твой взгляд на жизнь интересен и небезоснователен. Его своеобразность и личностный характер привязывают к себе внимание. Ты высказалась, таким образом разъяснив представший перед тобой мир ясным явлением, а это заслуживает отдельной похвалы. Спасибо тебе за новые необходимые дозы для моих умозаключений.

После я поведал Моник свою теорию, тарахтевшую в извилинах моих полушарий.

– Филипп, поехали к тебе. – По всей видимости, я успел утомить ее разговорами. Перестраивая мозг, мои пальцы забегали по экрану смартфона в поисках вызова транспорта. Водитель не ввел нас в долгое ожидание, и через несколько минут мы отправились, очутившись на заднем сиденье в интимном объятии друг друга.