- Кира.
Девочка крепко обняла женщину. И та, осторожно ступая, понесла ребенка домой. Дождь лил все так же сильно, но Тася его больше не замечала.
На накрытом столе дышал жаром горшок с полными щами. Рядом с ним на расписном блюде красовался румяной корочкой грибной пирог. Дополняла обеденную картину пузатая кисельница, полная теплого сладкого напитка. Не без участия шкодливой ребятни, еще до начала трапезы наполовину опустела плошка с хрустящими малосольными огурчиками.
Матвей Борисович со своим семейством шумно поглощали кушанья.
Работница Марфа с охапкой дров зашла в комнату и направилась к печке.
- Ох, что я только что видала, Матвей Борисович.
- И что же? - Купец смачно чавкал, поедая кусок пирога.
- Таська-то, чего удумала -- подкидыша себе забрала. Вот полоумная.
Мужчина дожевал пирог, отер ладонью рот и бороду, а затем очистил руки краем скатерти:
- Да, дела... А Егорка к ней присматривался. Сынок ведь без матери у него растет. Но теперь уже вряд ли надумает. От жены в хозяйстве выгода, а вот от дитя малолетнего - одни убытки. Хм... А самой-то ей какой от такого предприятия прок? Да, глупая баба. Егорка как чувствовал, не спешил.
Марфа глянула на своего маленького сына, сидящего в углу комнаты, поджала губы и со злостью закинула дрова в подпечник.
2. Савкины байки
Не малых усилий и терпения стоило Тасе привести девочку в порядок. Из припасенного отреза ткани женщина сшила девочке длинную рубашку. Очень кстати оказались и вырученные за боурь-траву деньги. Желающие помочь с ремонтом двора за плату нашлись сами собой. Вместо сапожек и безделушек травница купила козу, чтобы можно было напоить ребенка молоком, накормить сыром, а из пуха связать теплую одежду. Животинку назвали Манькой. Кира быстро привязалась к белой козочке: гладила, искала для нее сочные листья. И Манька отвечала взаимностью: всегда держалась поблизости от девочки, когда та гуляла во дворе, и даже научилась играть с ней в догонялки.
Деревенские же отнеслись к новой жительнице прохладно. Поначалу некоторые бабы и вовсе не разрешали своим детишкам играть с Кирой. "Буркала-то, ты глянь, аки колодца два - дна не видать. А ну как сглазит? А может это дух лесной ребенком человечьим обернулся? Разве же дите малое само из лесу сможет выйти? И зачем ты, Таська, ее в Гнилушках оставила. Ой, накличешь на нас беду!" - ворчала и подначивала других Авдоха. Даже вразумления Филимона не сразу смогли пересилить опасения женщин. Но со временем к девочке привыкли и былые подозрения стали казаться смешными: как можно было испугаться маленького ребенка? Только Авдотья все не могла успокоиться, но на ее россказни никто больше внимания не обращал.
Тася брала приемную дочку на сбор трав, грибов, ягод. Знакомила с жизнью в деревне, учила как вести себя в лесу. Понемногу рассказывала о лечебной силе растений и предупреждала об опасностях.
- Травы, ягоды - все, что Яролика людям дарит, может с хворью помочь справиться. И дело это доброе. А вот колдовать, ворожить -- этого делать нельзя. За такое Велесий кару нашлет или нечисть тебя к себе заберет, - наставляла ученицу знахарка.
- Ой, да зачем же я ей нужна? - испугалась девочка.
- Известно зачем. Всякий злобный дух хочет человека запутать, обхитрить и к себе в услужение завлечь. И чем больше людских душ нечисть в свои силки заманит - тем сильнее станет.
- Матушка Тасюта, а откуда же она берется, нечисть?
- Вот тебе на! - Всплеснула руками женщина. - Ты что же, не слушала хранителя Филимона, когда он Слово читал да рассказывал как мир устроен? Эх ты, разиня.
- Все я слушала, - насупилась Кирка. - "На Небе сидят Хозяин с Хозяйкой -- Велесий да Яролика. По Земле люди живые ходят. А как помрут, так их под землю хоронят, чтобы души их путь вниз нашли, в Подземный мир. Там огненное море-океан и два острова. Десный, плодородный, -- для добрых людей, тех, кто Слово Велесиево при жизни чтил. Души их радуются, все у них есть: и хлеб, и мед, и отдых, и веселье. Шуий же остров пустынный -- для людей худых. И души их маятся от жажды да голода, зноя да холода. А меж ними бродит нечисть злокозненная, которую Велесий с Земли изгнал". Вот. Хранитель всех детей это заставил выучить. Только я не пойму, если нечисть в Подземном мире сидит, то как же она на земле оказывается?
- Вот из-за колдовства и оказывается.
- Как это?
- А вот этого я не знаю и знать не желаю, - хмыкнула травница. - И ты о том не спрашивай. Не нашего ума это дело, дочка. Нам с тобой главное понимать, что даже малой ворожбой - на то, чтоб куры лучше неслись, к примеру, - можно ненароком беду накликать. И не только на себя, а на всю округу. Потому и не любят люди колдунов-то -- кому охота за чужую глупость расплачиваться? И присматриваются всегда к тем, кто шибко удачлив или мастеровит -- а как такой человек везение или умение свое с помощью чар получил? А уж наше-то ремесло... мало кто в нем понимает, чтоб хоть раз дурного о травнике или лекаре не подумать да напраслину не возвести. Хотя и без зависти тут, конечно, тоже не обходится. Куда уж без нее.
- А как же царские волхвы? Они же колдуют и никто их за то не бранит! - Удивилась девочка.
- Кирка, ну так они на то и царские, - улыбнулась Тася. - Их премудростям учат, наставляют да испытывают. Они-то знают, что делать, чтобы зла не вышло. А ты и думать о том не думай. Поняла?
- Да, матушка.
Кирке наука травницы давалась легко и уже к семи годкам из нее вышла хорошая помощница. Женщина только диву давалась тому, как ловко девочка находила нужные растения. И в тот же год она привезла дочке с ярмарки подарок: пояс с маленькими ножнами, а в них маленький ножик для среза трав. "Как у тебя!" - восхитилась Кирка и засияла будто новая монета.
