– А если они не уйдут, если будут с нами, то нам ведь ничего не угрожает.

– Уйти от нас не всегда значит предать нас, иногда это значит умереть. Как было у меня. Обе мои горячо любимые мною жены умерли преждевременно. И это чуть не убило меня. Когда я дважды выполз из этого ада, я решил – чтобы это больше не повторилось, надо любить близких, любить от всего сердца, но любить меньше, чем себя. Чтобы не было претензий, обид, разочарований и зависимости от другого человека. И страшной горечи в случае смерти любимых людей.

– Легко сказать, но трудно сделать.

– А кто тебе сказал, что жизнь – это сплошной праздник и что в ней все дается легко и просто? Ко всему этому нужно прийти. И путь этот будет очень и очень трудным. Но это единственное условие счастливого существования в этом несовершенном мире. Без него ты погибнешь как чуть не погиб я, пока не понял что к чему. Это про то, как быть самим собой, как быть самодостаточным и ни от кого не зависеть ни в чем. Так что люби в первую очередь себя. И благодарные найдутся.

– И все-таки я сомневаюсь… – проговорил Билл.

– Это естественно. Человеку мыслящему свойственно сомневаться. Это только для дураков всё с самого начала просто и понятно. А умный обычно по большому счету сомневается два раза в жизни: сначала в юности он не знает, каким надо быть, как надо жить, кому надо подражать, с кого брать пример. А потом, во второй половине жизни человек терзается мыслью: а правильно ли я жил и живу и не поздно ли все изменить?

– Мне надо подумать над вашими словами, – сказал Билл. – Мне трудно вот так взять и всё в себе переделать.

– Подумай, но только не затягивай с этим. А то получится, что сегодня нам не хочется ни о чем серьезном думать, завтра у нас нет времени, послезавтра у нас нет сил, а потом нас уже не будет. Поэтому ничего не откладывай на завтра, живи сейчас!

– Да как жить, если не понятно – для чего. По-моему, сначала надо найти смысл жизни, докопаться до ее сути, а уже потом строить разные умные планы и конструкции.

– Увы, пока мы ищем смысл жизни – она и закончится. Мой тебе совет: не надо искать истину в последней инстанции и всякий там особый смысл жизни. Все, к чему ты придешь, это то, что никакой истины нет. Так что лучше просто живи и наслаждайся жизнью, не задавая ей лишних вопросов. А смысл жизни… смысл жизни, на мой взгляд, в ее разнообразии. Так что живи и радуйся. Не причиняя, конечно, вреда окружающим и, разумеется, и себе тоже. Это единственное, что надо понять. А поняв – принять. А приняв – воплотить в реальность. Вот и всё и никакой зауми

– Я это понимаю, но вы сказали о каких-то заповедях счастья.

– Да, они помогут тебе уберечься от беды, когда ты будешь общаться с женщиной.

– А что это за заповеди?

– Что ж, слушай, если хочешь. Заповедь первая гласит: «Захоти всего».

– Это я понимаю.

– Тогда перейдем ко второй заповеди – «Попробуй всего». Ее ты пока еще только постигаешь.

– А третья?

– «Научись всему до конца». Тут тебе есть еще над чем поработать. Но думаю, под моим присмотром ты осилишь и ее.

– А дальше?

– Заповедь четвертая – «Осмысли всё пройденное». Когда ты выполнишь ее, то можешь приступить и к пятой: «Постигни свою суть». Поверь мне, это не так просто. Но когда ты поймешь, ЧТО и КТО ты есть на самом деле и к чему тебя влечет больше всего, ты сможешь перейти к шестой заповеди: «Возлюби себя больше других». И тогда ты поймешь смысл последней, седьмой заповеди – «Ради себя не прирастай сердцем ни к кому».

– А как же любовь?

– Ты хочешь кончить жизнь самоубийством?

– Нет, – признался Билл. – Но разве если полюбишь по-настоящему, обязательно кончишь самоубийством?

– И прожили они вместе долго и счастливо и умерли в один день, – с иронией проговорил Властелин. – Такое случается только в одном случае: когда она – это машина, а он – это ее водитель, и оба они рухнули в пропасть, – хозяин дома криво усмехнулся и встал.

– А если я все-таки найду ту, которую ищу? – не унимался Билл. – Разве такое не бывает?

– «Вот чего я нашел и чего не мог найти нигде: я нашел человека из тысячи и ни одной женщины из всех». Так говорил царь Соломон. А он был умнее, чем я и ты вместе взятые. Только его никто не хотел слушать.

С этими словами Властелин поднялся с кресла, вздохнул, попрощался с Биллом и направился к выходу из комнаты. Едва он открыл дверь, как столкнулся нос к носу со слугой. Тот нагнулся к уху хозяина и что-то зашептал. Властелин удивленно вздернул брови и посмотрел на слугу:

– Когда?

– Только что, – тихо произнес тот.

И оба они быстро пошли прочь. Однако Билл вдруг почувствовал какое-то волнение, которое передалось ему от этого короткого разговора Властелина и его слуги. Он встал и подошел к двери в коридор. Но за ней была полная тишина. Только за окном комнаты в непроглядной тьме кричала какая-то незнакомая Биллу ночная птица. И крик этот был ему ужасно неприятен.

Вечером к нему опять заявилась Этель. И по-хозяйски, не спрашивая у него, хочется ли ему близости с ней или нет, стала снимать одежду, едва переступив порог его комнаты.

Это его разозлило. Она ему что, жена? И он попросил ее уйти. Она удивленно посмотрела на него, но ничего не сказала, быстро оделась и удалилась с обидой на лице.

Но ему было не до Этель. Сегодняшний взволнованный короткий разговор между Гансом и его слугой никак не шел у него из головы.

В эту ночь Биллу никак не удавалось заснуть. Он все еще бодрствовал, когда за стенкой послышались чьи-то приглушенные голоса. Билл встал, отодвинул в сторону висящую на стене картину и заглянул внутрь соседней комнаты через проделанное в стене отверстие. Билл обнаружил его днем раньше, когда поздно вечером заметил идущий в его комнату свет из соседнего помещения.

В стоящих друг напротив друга глубоких креслах сидели Властелин и незнакомый Биллу молодой мужчина со смуглым обветренным лицом, чем-то неуловимо похожий на хозяина дома.

– Ничего-то ты не понимаешь в любви, – произнес незнакомец.

– Да неужели? – усмехнулся Властелин. – Ты хочешь разубедить меня в том, что любовь подобна эпидемической болезни? А я по-прежнему считаю, что она это все равно, что желтуха или корь. Чем больше мы ее боимся, тем мы перед ней беззащитнее. И чем позже она к нам приходит, тем опаснее. Любовь не просто отрава, она – яд, тем более опасный, что поначалу он даже приятен. И нет против нее никакого противоядия. Уверяю тебя, я испробовал все противоядия против нее. И не нашел ни одного надежного.

– Все, кроме любви.

– Предлагаешь мне выбить клин клином?

– Предлагаю просто любить.

– Спасибо! – усмехнулся Властелин. – Я уже попробовал потерять голову. А чем это кончилось?

– Не надо абсолютизировать свой опыт. Одного-двух браков для этого мало, поверь мне.

– Брак! Ох уж эта бедность души вдвоем, эта грязь и жалкое довольство собою! И они еще мне говорят, что брак освящен небом! А это лишь спутанные сетью брака звери. Так что пусть подальше от меня останется тот бог, который благословляет то, чего он не соединял.

– Попробовал бы еще раз, может, больше бы повезло.

– Пробовал.

– По расчету или по любви?

– Опять ты про любовь! Любовь так ослепляет, что кажущаяся нам надежная дорога оказывается на самом деле самой опасной. Особенно когда это касается красивой женщины.

– Твоя вторая жена была красавицей?

– Да. А красивая женщина что твой город. Его легко взять, да вот удержать трудно. А больше всего опасны даже не красивые женщины, а умные.

– Умные? – удивился собеседник Властелина. – Почему?

– Да потому что умные женщины любят, когда мы делаем для них дорогие глупости. Только вот любят при этом они не того, кто эти глупости для них делает, а самых отъявленных негодяев.

– К которым ты себя, конечно же, не относишь?

– Почему же не отношу? Отношу. Но видит Бог – раньше я был совсем другим. Вот ты стал таким спокойным, мудрым, доволен жизнью. Тогда ответь – почему овца ничего не требует от барана, который ее покрывает? Почему кот ничего не платит за случку с кошкой? Одна только женщина живет на наши деньги. Особенно если она умна. Тогда это может продлиться до нашей смерти.