Десятый.

«Ты… здесь?» — сосредотачиваться на телепатии было очень болезненно, однако следовало убедиться в реальности творящегося.

— Да, я здесь, — парень остановился вблизи от живого мертвеца и присел. Трогать не рисковал. — Потрепало тебя. И не похоже, чтобы твой крутой брат…

«Он отказался от моей любви», — тускло пояснил Локко. — «И я его убил. Я самый плохой Источник на свете. И родственник тоже».

Блондин промолчал, не то думая так же, не то просто догадываясь о бесполезности каких-либо убеждений сейчас.

«Даже умереть быстро не могу, потому что… Погляди на меня, Десятый».

И вот они смотрели друг на друга в очередной, но, похоже, последний раз. Локко, осторожно ощупывавший бесформенными «лапами» своей ауры чужую, не столько видел, сколько чувствовал чужое присутствие — напоминающее льдистые кристаллы, поросшие одновременно и колким и пушистым инеем. Приятный холод, к которому хотелось прижаться обожженной кожей.

«Что ты видишь? На что это похоже?» — сейчас гермафродит все-таки решился задать этот вопрос, отчего-то казавшийся ему очень важным.

Блондин нахмурился, глядя на откровенно скверное самочувствие приятеля. Не придумав, как внятно и кратко объяснить свое видение, он телепатически передал изображение неподвижному магу.

Локко увидел себя, свое тело, распластанное в пепле. За границы оболочки вырывалось излучение, буйное, как кипение раскаленных элементов на поверхности живой звезды. Белые вспышки гейзерами стремились наружу, сотрясая пространство, но затухали под волей алого свечения, заставлявшего их сворачиваться и возвращаться в тело. Остатки сияния Локко подавляли и сокращали бунтующую энергию Люцифера, отторгающую нового, слишком слабого для нее носителя. Гасили. Локко смог «поглотить» брата, но не сумел «усвоить».

«Он меня не любит», — с горькой усмешкой пожаловался умирающий Источник. Замолк, на продолжительное время перестав думать. — «…Я очень устал и замерз», — все-таки вернулся в сознание маг. Его боль теперь уже не являлась телесной, и сидящий рядом парень не смог бы помочь ему, даже если бы одолжил куртку.

Сейчас единственное, что можно было еще сделать для догорающего изнутри товарища — это не оставлять его в одиночестве. И младший Генератор не уходил, наблюдая, как уменьшаются и гаснут фонтаны лучащихся сил, сменяясь багровым заревом.

— Твоя аура похожа на закат, Локко, — вслух проговорил он.

Локко даже открыл глаза, вернее, то, что от них оставалось.

«Это красиво?» — вопрос, полный надежды, раздавался словно бы со дна темной пропасти, в которой маг тонул с каждой секундой все глубже.

«Красиво», — серьезно и искренне подтвердил Десятый в ответ.

«Я рад», — тихо признался Локко.

И закат превратился в звездное небо.

КОНЕЦ

Комментарий к Спасение

Небольшая иллюстрация к части - https://www.deviantart.com/kotana-poltergeist/art/Big-bang-over-the-horizon-773688047

========== Бытие? ==========

Комментарий к Бытие?

Дополнительная глава, бонус.

Иногда по ночам Локко просыпался от того, что слышал зовущее пение трубы. Далекое, но вспарывающее темный плотный сумрак так тонко и печально, словно призраки пели на вершине соседнего холма, оно влекло и заставляло Источника настороженно прислушиваться. Стесняясь своей тревоги, Локко сжимал в пальцах кромку самодельного толстого одеяла и косился на невозмутимо сопящего рядом Десятого. Парень, на самом деле, не обладал толстокожестью или способностью мертвецки и беспробудно дрыхнуть — он рассудительно не находил в привычном отголоске далеких взрывов повода для прерывания целительного сна. Следовало хорошенько отдохнуть, чтобы войти в утро с новыми силами.

Это было разумно и правильно.

С тех пор, как подростки нашли этот недораспавшийся домик, который пришлось долго чинить и укреплять, они поселились здесь, меж бесплодным пустырем и высохшим тощим лесом. Волшебное излучение воспрявших духом Генераторов помогало природе медленно, но верно восстанавливать былую мощь. Уже через месяц, кажется, впервые за много лет, на лужайке вокруг дома зазеленела робкая травка, а потом и кусты пустили листья. Юные маги старались не обижать природу понапрасну, и мир вокруг них расцветал, сперва неуверенно, а потом все спокойнее и шире.

Конечно, это произошло не за один сезон, понадобились годы…

… Началось все с того, что подростки, сбежавшие из башенных пушек от военных, решили, что отныне станут с опаской относиться даже к собственным собратьям — тут уж спасибо Люциферу за науку.

Скитались ребята недолго, стараясь продержаться за счет случайной подработки у людей и, что поделать, воровства, пока не набрели на район старых покинутых сельскохозяйственных угодий. Вот здесь-то и отыскался чудо-домик, не до конца растащенный на материалы дальними соседями. В нем сохранились даже остатки рам в окнах и кирпичной печки с такой же кирпичной трубой.

Восхитившись древностью, Локко загорелся идеей остаться на лето в этом строении, как неплохой альтернативе ночевок под кустами. Десятый с привычной сдержанностью рассудительно предложил довести жилье до ума, чтобы не «ежиться в куче грязных дров со сквозняками», и его план был поддержан. Подростки исследовали все окрестности и собрали хлам, годный в дело. Были там и ржавые брошенные инструменты, и куски строительного материала, которыми брезговали ранние грабители, и даже какие-то сохранившиеся посудины, тряпки, пузырьки. Все, что можно было вымыть, маги вымыли и использовали, щели и дыры законопатили мхом и рваниной, провалы в кровле залатали, как смогли. Найденные куски кирпичей пошли на ремонт печки, а фанерки встали в окна вместо стекол.

Так как из дома не были вынесены только длинные прикрученные полки, огромный кривоногий стол и не менее огромная железная кровать с продырявленной посередине сеткой, Генераторам пришлось обходиться этим минимумом мебели. Когда-то в явно процветавший поселок были проведены коммуникации, но с тех пор остались лишь ямки от электрических столбов вдоль улиц. Газовая и водопроводная сеть, конечно, тоже не работали. Воду приходилось носить издалека, с родника, и тщательно кипятить либо на костре во дворике, либо на одинокой конфорке печки. Спали на тюфячке из сухой травы, пока не выпросили в дальних поселках у людей ненужных им вещей. К тем же людям они периодически наведывались выторговать продуктов, и кое-что даже сумели посадить и вырастить на оживающей почве.

Зимой, конечно же, неумело существовать в нищете оказалось намного страшнее и мучительнее, чем в теплое время года, зато маги оперативно научились утеплять жилое помещение, убирать снег и лед, но особенно — рубить дрова и собирать хворост. Благо, сухой лес не слишком спешил становиться сочным, и топлива было много.

В особенно холодные ночи Десятый стискивал зубы вместе со своим недовольством и снисходительно терпел жмущегося к боку теплолюбивого приятеля. В теплое же время он требовал соблюдать личное пространство настолько, насколько это вообще возможно для парочки, живущей в одной комнате и делящей одну кровать. Идею разграничить спальные места доской Локко жестко отверг, вполне здраво объяснив совместный сон мерой предосторожности — мир все еще опасен, кругом до сих пор враги и война, и, ЕСЛИ ВДРУГ ЧТО, то желательно, чтобы никакие препятствия не стояли на пути друг к другу. Тем более, рыжий маг шел на большие уступки со своей стороны — сократил количество пошлых шуточек и подкатов до минимума.

И без этого первые полтора года их совместной жизни можно было назвать, мягко говоря, неловкими. Приходилось учиться буквально всему, словно бы навыки казарменного прошлого остались где-то там, в Зимпе-7.