Люди что-то поняли, стремились с площади прочь, сбивая друг друга с ног и торопясь покинуть опасную зону. Продолжавший висеть в пространстве Генератор поднял руки, словно не знал, хочет закрыть ладонями пробоины в теле или не хочет, да так и застыл, начиная светиться все сильнее. Шар белого свечения нарастал вокруг умирающего проповедника, поглощая все на своем пути.

— Быстрей! — Десятый первым очнулся от шока и дернул Локко за руки, заставляя стиснуть древко крепче, развернуться и рвануть прочь. Они задыхались, не успевая глотать мчавшийся мимо воздух, и жались к метле.

За их спинами выпуклая энергетическая волна с нарастающей скоростью поглощала здания и улицы, превращая их в ничто, ибо страшна была сила непокорного Источника, смертельно обиженного людьми.

Когда перепуганные подростки поняли, что убийственный свет больше не преследует их, то остановились и оглянулись.

— Никогда не видел сферического взрыва… — тяжело прошептал Локко, глядя на медленно растворяющийся белый купол, и за попорченные им дома, где теперь горело всё, что могло гореть.

Выла городская тревожная сирена.

— Этот парень был очень мощный, — заметил Десятый, быстро обретая хладнокровие. — Жаль, что дал себя убить.

Шар взрыва пропал, оставив после себя ровный глубокий кратер и кучи черной блестящей сажи, хлопья которой уже застилали улицы.

Итак, планы о ночевке в городе отправились горностаю под хвост. Зверек, кстати, успешно пережил все события под свитером Локко, и только укусил палец блондина за слишком жесткие «обнимашки».

— Что творишь, мочалка? — Локко хмуро зыркнул на крохотного гибкого хищника. — Если б не Десятый, лежать бы нам кучкой пепла.

Горностай сделал вид, что все понял и раскаивается, зевнул и убрался обратно под свитер.

Упавшее настроение юных магов не поднялось даже тогда, когда они обнаружили вполне пристойного вида небольшой смешанный лес, окруженный чахлыми деревнями, но все-таки довольно закрытый и пригодный для ночлега.

Вернее, «днюшника» — уже давно рассвело.

— Мне страшно, — признался Локко, когда они с Десятым устроились спина к спине на мховых подушках и подстилках из лапника. — Кажется, что люди кругом.

— Я никого не ощущаю вблизи, — из-за сонливости голос приятеля звучал равнодушно и устало. — А ты перенервничал от увиденного. Спи, и не вздумай сам взрываться.

Гермафродит с тяжким вздохом заставил себя закрыть глаза, тут же увидев под веками белые искрящиеся сферы.

Локко до этого утра никогда не видел по-настоящему, как гибнут Генераторы — только в художественных фильмах с редкими несчастливыми концами. Оказалось, что наяву это кошмарно. Еще не так давно молодой маг считал просмотр засекреченных видеоотчетов военных и последующее свое прозрение самым жутким переживанием, но теперь понимал, как сильно ошибался.

Суховатые хроники цифровой памяти в подметки не годились пережитому в реальности ощущению гибели Источника, с которым смотрели друг другу в души за секунду до.

«Он сиял безо всякого негатива прямо под дулами пистолетов», — гермафродит болезненно нахмурил брови, стараясь не представлять себя на месте погибшего. — «Это безумие или бесстрашие? Всё-таки он не боялся смерти. А я смог бы?..»

О, каким же глупым ребячеством сейчас казался ему собственный взрыв от того, что доктора уличили его в «тщательно скрываемой» любви к Люциферу. Действительно, поведение, достойное младшей группы детского сада.

Ведь это всего лишь любовь, светлая и безобидная, зачем ее стесняться, зачем бояться демонстрировать ее?

Локко больше не станет бояться показывать свою любовь. Ведь это не так сложно, как казалось раньше.

Вечерело.

— Слушай, Десятый, — Локко повернулся к приятелю всем корпусом, насколько позволяло неудобное сидение из намотанной на древко куртки. Блондин привычно уже отстранился на пару дюймов от излишней близости, но сейчас гермафродит не придал этому значения. — Дело дрянь. Я только теперь по-настоящему осознал. Если излучение, которое лечит и укрепляет живое… В общем… Мы не должны поддерживать цивилизацию, разрушающую природный мир. И как тогда быть? Лично я не сумею годами питаться кореньями и спать под кустом, простужусь и захвораю. Это летом, а зимой что? Совсем кранты…

Десятый внимательно посмотрел встревоженному приятелю в цветные глаза.

— К чему максимализм? — осведомился он затем. — Отказ от поддержки цивилизации не означает, что ты обязан опуститься до животного уровня и жить в норе.

— Да, пожалуй… — рыжий маг призадумался. — Если бы природе нужны были Генераторы-животные, она не стала бы сотворять нас человекоподобными и наделять разумом, — хмыкнув, Локко покрепче ухватился за метлу и успокоился. — Что ж, в таком случае, больше никакого заряжания батареек моей силой я не допущу. И раз так… Я хотел предложить… поселиться где-нибудь подальше от больших городов, втроем. Мы бы нашли небольшой домик, учились держать хозяйство, оздоравливали природу…

— Втроем? — именно это зацепило Десятого во всей болтовне неуемного соседа по транспорту, в которую он не слишком-то вслушивался, откровенно говоря, предпочитая разглядывать пейзажи по сторонам и отдаваться своим мыслям. Краткое «втроем» до абсурда напомнило ситуации из фильмов, где женщины аккуратно намекали любовникам о своей беременности.

— С Люцифером, — разогнал дебильные ассоциации Локко. — Брат прикольный, вы поладите.

Мрачный пасмурный взгляд просверлил ему лоб. Блондин без большого восторга и с грехом пополам еще мог представить совместное существование с дерганным обоеполым товарищем, но вот терпеть второго такого же психа — увольте.

Локко потупился и вернулся в исходную позицию. Он сейчас постарался сделать по совести, раскрыть свои отношения, как сумел — предложил товарищу… себя? И совместное будущее. Он любил Десятого, как терпеливого и непоколебимого друга. Тот не дотягивал до уровня восхитительности братца Люцифера, но был неплохим парнем, предавать и бросать которого гермафродиту не хотелось…

…

И вот тут Генератор подумал о том, что на самом деле о-очень мало знает о Десятом. Как-то за полгода не познакомился толком, не спрашивал, не интересовался, и в принципе относился к невысокому блондину, будто тот был милым и полезным приложением к приключениям.

— Десятый, ты ведь обо мне больше знаешь, чем я о тебе, — вслух отметил очевидное рыжеволосый маг.

— Да, — спокойному ровному голосу паренька могли бы позавидовать взрослые психотерапевты. — Про тебя по Зимпу ходило много слухов. Не то чтобы я их ловил, но уши воском не заливал.

— Не без того, — Локко хмыкнул, хотя ничего смешного в обилии сплетен на самом деле не было, так как в основном ими являлись похабные выдумки и не слабо искаженные факты. — Однако. Мне неведомо не только твое имя — это не важно, если честно, — но и, например, пристрастия. А еще слабости или страхи.

— Может, у меня их нет, — Десятый усмехнулся так, что у Локко холодные мурашки пробежали по затылку.

— Это вряд ли, — задумчиво пробормотал он, локтями опираясь о древко метлы, чтобы рассматривать проплывающую внизу землю. — Все чего-то боятся.

К разговорам о страхах подростков-беглецов явно подтолкнуло шестое чувство, так как на следующий же вечер начались проблемы. Ребятам не удалось выспаться нормально, ибо их убежище на речном берегу под рассохшейся и, как им казалось, непригодной лодкой случайно обнаружила пара местных рыбаков. Мужики были тертые, сразу догадались, что дело нечисто, однако Генераторам удалось вырваться из рук, схватить метлу и смотаться прочь.

Злополучный берег остался за кустистыми холмами, когда Локко смачно и от души матернулся во всю громкость, так что Десятый от неожиданности вздрогнул, а переживший покушение горностай вылез из его кармана посмотреть, в чем дело.