Один из щупов сдавил шею фиолетового скафандра с отвратительным скрипом, но чьи-то руки вцепились в заплечный кислородный блок неожиданно мощно и рванули рекламщика на свободу из липкого плена. Не совсем соображая, что происходит, Тенёк слепо отмахнулся монтировкой, но, к счастью, ни в кого не попал. Он ничего не видел от разводами залепившей визор слизи.

— Держитесь! — донесся окрик, после чего с неведомой силой потянуло в сторону…

Фиолетовый пришел в сознание не сразу, но первое, что увидел — кроваво-блестящую дорогу из пузырящейся жижи, протянувшуюся за шлюзовые двери, сейчас закрытые.

— Страйк сдох, — сказала еле шевелящемуся рекламщику Лаймовая, сидевшая под рычагами и кнопками. От нее тянуло вымотанностью и умиротворением. — Вылетел нахер, как кусок говна из пневмопушки… А у тебя конечности вывихнуты, не дергайся.

И только сейчас явилась БОЛЬ.

Кажется, Фиол никогда так не орал, как в те несколько минут, за время которых два астронавта сначала выволокли его из брони, а после вправили с десяток суставов. Увы, потерять сознание больше не получалось, и воздух казался пропитавшимся металлической вонью подсыхающей слизи…

— Похоже, от сотрясения Страйк не смог нормально отбиваться, — предполагал тем временем Лимон. — Двигался, как контуженный, если это описание применимо к ксеносу, конечно…

— Да пошел он нахуй, — зло отозвалась женщина. — Я бы еще сто раз вышвырнула его в бездну, появись такая возможность!

— Можно мне в ванну? — жалко раздалось с пола, где Фиолетовый пока еще даже не мечтал попытаться встать. Всё, вообще всё вокруг было забрызгано поганой органической смазкой.

— У нас нет ванны, — биолог оставалась мрачной, шутки не оценила.

Отправив роботов избавлять коридор от нечистот, астронавты поволоклись в санитарно-прачечную всей троицей, поддерживая друг друга. Укрепили скафандры в боксах для чистки, после чего Лимон заявил, что пускай биолог спокойно моется первая, а мужчины своей очереди подождут в коридоре.

— К чему такая деликатность? — от усталости стоять не получилось, потому сидели на полу, прислонившись к стене. Фиол и хотел бы не использовать чужое плечо в качестве подушки, но не получалось. — Хуле она не видела у мужиков-то? Да и кабинки с непрозрачными стенками.

— Пусть, — Желтый же опирался только на стену, зато ленился открывать глаза. — Не хочется шевелиться.

Что ж, с этим Тенёк был согласен.

— Лишь бы никакой срочный ремонт не потребовался, я просто засну во время него, — буркнул рекламщик.

— Планируешь спокойно спать, после того, что учинил? — усмехнулся навигатор.

— Что я сделал?

— Устроил кровавую порку ксеноморфу. Там брызги во все стороны летели.

— Не помню ничего, — признался Фиолетовый. Шевельнулся. — А ты разве не рад, что мы от такой херни избавились?

— Рад, очень. В душЕ танцую, да ты не видишь… Просто страшно было.

«Небось, себя на месте дружка представил», — ладно, Тенёк помнил, как испугался сам при виде смерти Синего. Он не винил Лимона, особенно сейчас, опираясь на него, как на костыль, пока кожа зудела от подсыхающей органики.

«Интересно, догадывается ли он, что я его вычислил?» — гелевое чистящее средство ощущалось на коже и волосах примерно как та слизь, которую им смывали. Корабль физически неспособен был тащить тонны воды, поэтому «душем» здесь называлось обтирание полотенцем с некой гелевой бурдой, приятно пахнущей, в отличие от всего остального. — «Предполагает уж точно. Но подпускает вплотную, почему?»

И все-таки Фиолетовому больше думалось о собственной судьбе, что казалась отнюдь не лучезарной:

«Если предположить, что супруги удовлетворятся изгнанием одного самозванца, и всё сложится хорошо, то вчетвером мы благополучно достигнем Полюса. На этом мои добрые прогнозы кончаются, поскольку… Потому что зачем тогда предателям убивать экипаж, если они стремятся на Полюс? На той планетке уже люди живут, которые сейчас ждут пополнения, и они с новыми силами дадут отпор импостерам!» — Тенёк оторвал от тела особо липкую ксеновскую пленку и бросил в мусорку. — «К плохим прогнозам: либо после смерти Страйка развяжется и начнет убивать Лимон, либо супруги решат свести экипаж к безопасному минимуму — к трем единицам, где они, пара — имеют превосходство. Здесь долго гадать не приходится, кого же они сохранят в живых, жалкого рекламщика или корабельного навигатора, человека явно полезного, умного, сдержанного… А я смогу доказать, что он не человек? Рассказать про скафандр без экзоскелета? Про бесконечное скачивание и удаление неизвестно чего со всех баз корабля? Про тот минимум слизи, что я на нем замечал, или про полубредовое видение из псевдоса?.. Неубедительно».

Особенно неубедительно заявление прозвучало бы в том случае, если бы Оранж вдруг вспомнил Фиола, бегающего по коридорам с отрубленной головой под мышкой. А предпосылки к этому имелись — Тенёк тогда сдуру, от растерянности, не успел продумать поведение и потявкал. То есть, теоретически, лай питомца супругов может спровоцировать у геолога ассоциативный толчок и всплеск памяти…

Астронавт с досады ударил себя по задрожавшему колену.

— С кем дерешься? — сразу послышалось по другую сторону матовой полупрозрачной перегородки, где приводил внешность в порядок навигатор.

— Наказываю себя за глупость, — голос получился излишне безрадостным и недружелюбным, рекламщик поспешил исправиться: — Я настолько агрессивно пиздил Красного, что однозначно занял первое место в списке на выброс.

— Самозванец уже за бортом, нет смысла еще кого-то выбрасывать, — устало, в тон собеседнику проговорил Желтый. Ему с довольно длинными волосами чиститься было сложнее, и навигатор явно переживал борьбу лени с чистоплотностью.

— Ты хорошо держался при его, хм, трансформации, — вздохнул Тенёк с достаточно убедительной легкой завистью. — А я чуть не обосрался. Ждал чего-то похожего на слизняка, только побольше, понимаешь?..

Они посмеялись, и Фиол вдруг представил, очень отчетливо, как сейчас встанет, ввалится в соседнюю кабинку и, опустившись на колени, заявит: «Лимон, поверь, я знаю, что предатели — это Оранж и Лайм, помоги устранить их по одному, пока они не объединили силы…» Хорошенько так попросит, убедительно, язык-то у него неплохо подвешен.

«С такой фантазией впору было идти в писатели и клепать эротические романы. Небось, сидел бы сейчас за столом в тесном кабинете стоэтажки на Марсе, работал бы, а не летел со смертниками нахер…»

Он не двинулся с места.

После очищения пришлось вновь воспользоваться чужой одеждой, и Тенёк в черных шмотках наблюдал за тем, как Лимон неуверенно открывает шкафчик Страйка и достает осиротевшую «пижаму» — темно-красный спортивный костюм.

— Не против, если я у тебя переночую? — Фиол смотрел на неторопливо облачающегося мужчину и не испытывал никаких чувств, кроме звенящего в ушах ожидания. Чего, спрашивается, ждал? Возможности что-то сделать и отсрочить неизбежное? А, может, «избежное»?.. Вдруг супруги прискачут, держась за ручки, и хором продекламируют: «Мы посовещались и пришли к выводу, что специалист по рекламе — крутая компания, куда круче навигатора, так что садись за стол с нами, бро!»

— Почему не один? — краткое любопытство, ни одной подозрительной нотки.

— Стрёмно после всего случившегося… Не жмись, лужу не напущу.

— Ладно, приходи. Расскажу на ночь сказку и поцелую в лобик, чтоб спалось.

Если бы учителя, когда-то давно в далекой Мемории подарившие Теньку возможность постигать древние истины, увидели его теперь, они бы охуели по полной программе и в ужасе воскликнули: «Пословицу «Держи друзей близко, а врагов еще ближе» надо понимать совсем не так!»

А Тенёк, лежа в одной нише с враждебным ксеноморфом, ответил бы: «Не орите, вы его разбудите».