«Итак, судя по всему, Желтый таскает с собой фотографию. Мне бы на нее взглянуть, вдруг подделка — тогда будет доказательство», — Тенёк прикрыл глаза и бесшумно побрел по коридору прочь, остановившись метрах в пяти. — «Когда я его обнимал, ничего не шуршало. И когда он сворачивал скафандр, то не обчищал карманы… Да и в стирку он вряд ли сдает броню вместе с фоткой. Может, не всегда носит ее с собой? Надо обследовать его комнату».

Лезть в чужие хоромы сейчас не было смысла, и рекламщик, развернувшись, громко затопал обратно, после чего стукнул в дверь комнаты заговорщиков.

«Я знаю, что Желтый — самозванец. Но мне кажется, что он менее агрессивен, чем Красный. Придется это использовать… Я сейчас обязан прикинуться театральным актером перед ксеноморфом, черт бы всё подрал, иначе — смерть».

Тенёк надел шлем и опустил визор.

Лимон дал ему войти через полминуты.

— Простите за вспыльчивость, — с порога хмуро сказал Фиолетовый и только после этого прошел на середину комнаты. — Супружество для меня — больная тема, но я зря сорвался на тебе, Лайм.

«Утрётся, ничего ей не станет».

— Забей, — биолог мрачно вытерла слезинки с глаз. — Что будем делать дальше?

— Выкинем Красного в космос, — пожал лиловыми плечами астронавт и невесело усмехнулся. — Если сумеем — он мощный, к тому же, ксенос какой-то. Попробуем оглушить ударом по башке и связать. Можно еще попробовать вооружиться паяльными пистолетами, но так недолго и пожар устроить…

— А как мы его найдем-то? — это был самый важный вопрос, поскольку Страйк, как почуял паленое, исчез с радаров. Возникали подозрения, что он скрывается в труднодоступной вентиляции, но люди просто не смогли бы его оттуда выцарапать.

«Момент истины… Навык пускания пыли в глаза, не подведи!»

— Ты нам поможешь, — Фиол обернулся к мужчине, стараясь всей своей открытой позой выражать доверие и надежду. — Он тебя послушает, вы же… напарники.

— Не то что бы он меня вообще когда-то слушал, — мрачно, однако искренне заметил навигатор.

«Это да. Подозреваю, что ты отговаривал его устраивать фарш на борту и предлагал устранить экипаж по-тихому, с помощью саботажей».

— Но все-таки доверял тебе спину, — Тенёк шагнул ближе и протянул руку коснуться локтя Лимона, однако сам себя испугался. — И ты ему тоже, да? Ты же не знал, что он гад и всех обманывает. Он вел себя не по-человечески, с этим нельзя мириться…

Как рекламщик и рассчитывал, Лаймовая подключилась к действу. Вот как раз она-то ухватиться за локоть навигатора не постеснялась:

— Прошу тебя, Желтый, спаси от маньяка! Я больше не выдержу, если он… если опять! Или на детей покусится…

Лед треснул.

— Ладно, — крайне нехотя согласился мужчина, осторожно отстранивший от себя людей. — Я его позову. Если он придет — ловить и скручивать будете сами.

— Почему?! — горько возмутилась Лайм, но Тенёк ее остановил:

— Потому что Желтый не жестокий человек, ему тяжело будет нападать на напарника… Не волнуйтесь, я все сделаю.

Ибо прекрасная монтировка, оставленная Смогом в хранилище, все еще никуда не делась, и нужно лишь обмотать ее тканью, чтобы удар оглушил, но не прикончил. Становиться убийцей в планы рекламщика не входило.

…А дальше всё шло, как в тумане нервной дрожи по лесной тропинке с буераками: жутковато и неровно. Для начала люди убедились, что на датчиках, видимых в управлении, Красный в самом деле не отображается, и тогда Фиолетовый с Лаймовой засели в той комнате, куда вентиляция не вела — в кислородной. Чистили там оборудование…

Через пару часов Желтый сказал в микрофон общей связи:

— Внимание, мы отклонились от курса на двадцать градусов… Фиол и Лайм, через пять минут будьте у двигателей. Страйк, ты нужен в навигационной для калибровки, я не справляюсь.

Повернуть такую громадную махину, как «Skeld», даже в условиях невесомости было непростой задачей, ведь скорость держалась невероятная. Когда неслабый поворот потребовался в прошлый раз, то в кресло второго пилота подсаживался Белый, но где он теперь…

Желтому пришлось с тревогой позвать оружейника еще два раза, прежде чем решетка вентиляции шевельнулась, откидываясь. Из нее выбирался человек, с которого густо скатывалась слизь, просачивавшаяся сквозь поры скафандра и еле заметные шели в шлеме — объяснялось нарушенной ради удобства герметичностью.

— Ты, сука, подставляешь меня, — прорычал Страйк, прошлепавший к свободному креслу. Часть слизи всасывалась обратно сквозь экипировку, но на полу все равно остался блестящий след.

Лимон лишь покосился на мужчину и указал на панель управления, а сам вновь включил микрофон:

— Фиол и Лайм, в ближайшую минуту выровняйте мощность двигателей…

Для Страйка это было обыденной болтовней навигатора, ведь тому часто приходилось по-маленькому ориентировать направление полета судна после стычек с особо крупными летающими глыбами. Так что Красный запоздало сообразил оглянуться, лишь почуяв подвох в последний миг — тяжелый удар пришелся ему не по затылку, а по височной части головы, защищенной прочным шлемом. Броня не спасла, ксеноморф потерял сознание и вывалился из кресла, а Фиолетовый сделал шаг назад и чуть не упал, запоздало поскользнувшись на полу. Но все-таки устоял, ограничившись неожиданным балетом.

— Жесть, — коротко обрисовал ситуацию Лимон.

— Не то слово, — выдохнул Фиол, перехватывая поудобнее ставшую склизкой монтировку и оборачиваясь к коридору. — Лайм, тащи канат!.. Руки себе отшиб.

Втроем люди связали Красному конечности страховочным тросом, стараясь затягивать так туго, чтобы даже слизь не помогла выбраться.

— Тащим, — решительно кивнул рекламщик. Он волок оружейника почти что в одно рыло, ведь от Лаймовой, поскальзывавшейся позади, помощь была минимальна, а Желтый возглавлял шествие, согласившись только двери открывать.

«Притворяйся добреньким, сколько хочешь, слюнявая морда», — раздраженный Тенёк забыл про сантименты, поскольку устал. В данный момент, волоча тяжелое тело, он мог испытывать к оставшейся в живых команде только антипатию. — «Я-то знаю, что ты такой же, как этот помидорный моральный урод…»

«Люди схожи между собой оболочками, но различны по натуре», — неожиданно серьезно возразил едкий внутренний спорщик. — «В данном случае самозванцы могут быть полярны личностями…»

«Боже, слова-то какие! Скажи уж прямо, что душа болит думать скверно о Лимончике, не ври хотя бы в черепе».

«Все равно он убьет нас, с вероятностью в сто процентов».

Красного бросили перед буфером, дожидаясь открытия внутреннего шлюза, и сразу выяснилось, что Страйк давно пришел в себя. Он ждал момента.

Разорвавшее застежки скафандра нечто сперва показалось шарахнувшимся прочь людям пучком громадных багровых копий, но когда те хлестко завертелись, стало ясно — щупальца. Одно такое огрело Лайм по бедру, и женщина закричала от боли и ужаса, упав и отползая поскорее к дальней стене.

Фиолетовый же броситься в сторону не мог, ему мешало обилие слизкого вещества, хлынувшего из распахнутой алой экипировки на пол — будто перезрелый гнойник лопнул и выплеснул поскорее содержимое. Кажется, Страйк был рад распрощаться с человеческой имитацией, которую всей сутью презирал: темное и очень блестящее стекло визора хрустнуло, а ломанная графиком стекольная трещина начала расширяться, пока из развалившегося пополам шлема появлялись вытянутые клыкастые пасти — одна, две, пучок…

Монтировка ударила по стеклу и вогнала острые осколки в плоть, заставив ксеноморфа утробно завывать и извиваться. Его щупальца кольцами больно сдавливали Тенька, но в приступе паники тот действовал машинально — поднимал и опускал монтировку, с которой давно слетела ткань.