«Стоп, это не сопли. Это смазочная слизь, как у улитки — такая, что помогает не застревать…»

Мысли о спиральных раковинах и улитках вновь скакнули кульбитом. Почему-то отчетливейшим образом вспомнилось, как полуголый Лимон стирает со лба липкий пот, и капли вязкие даже визуально — будто желе. В тот момент Тенёк находился в состоянии эйфории, не до конца вернулся к разуму после болезни, и не обратил внимания на такую важную мелочь, как СВЕРНУТЫЙ, БЛЯТЬ, СКАФАНДР.

С ухающим и постанывающим сердцем Фиолетовый лег на спину прямо посреди горелого отсека, рядом с мертвой головой.

«Так, Смог, помогай, мы почти добрались до разгадки!.. Если хорошенько подумать, то скафандр — плотная штука, ведь в него вставлен экзоскелет, без которого астронавты просто не смогут часами носить тяжелую экипировку, кислородный блок на спине и всякие инструменты. Экзоскелет — каркас, из-за которого довольно мягкая полутканевая броня скафандра держит форму ВСЕГДА: сваленная на пол или на полку, посаженная в кресло, стоящая в аппарате очищения и обеззараживания. Чтобы свернуть скафандр так, как умудрился сделать это Желтый, нужно извлечь экзоскелет. Но тогда астронавт не сможет выполнять и трети астронавтских дел, а у навигатора с этим не было проблем…»

Тенёк скрипнул шеей и встретился глазами с мертвецом:

— Мне страшно, — пожаловался живой. — Мне кажется, что самозванцы — нелюди.

Конечно же, голова промолчала, но как будто укоризненно: «Посмотри на меня и вспомни, как это произошло. У людей не растут копья из груди. Конечно же это сделал нелюдь».

— Я думал, что это был глюк. Но ты — мое доказательство реальности.

Голова промолчала опять.

«Допустим, самозванцы — нелюди. Наша, человеческая цивилизация не встречала других разумных рас в космосе — это официальная информация. Но по закрытым каналам чего только не говорили: и планета обезьян, и говорящие воды, и живые соляные многоножки… Разве не найдется места слизким сильным оборотням? Или, может, это мутировавшие колонисты из неведомой зоны, где пришлось научиться вырабатывать слизь?..» — умевший видеть во мраке сатурнянин вполне допускал такой расклад. — «А разговоры про Нептун были фикцией… Или снова нет?»

Чтобы не почувствовать себя дураком и чокнутым, мужчина еще раз поднял рукав в липких шмотках засохшей слизи. К сожалению, исследовать это вещество не имелось возможности, всё упиралось в медотсек, как обычно.

«Именно шмотья этой хрени забили воздушку…» — рекламщик неожиданно вспомнил, как чистили кулер. — «Значит, Красный и Желтый перемещаются по вентиляционным шахтам. А потом, наверно, моются, чтоб слизь не выдавала. И места преступлений моют сами, ведь роботам не поручишь такое…»

«Самозванцы больше всех работают на этом корабле, а?» — ожил ехидный внутренний собеседник. — «А помнишь, как ты проснулся в луже? Тебя помыли, потому что ты был покрыт уликами, да не теми, что им хотелось бы».

«Должно быть, помыл Желтый. Потому что Красный в этот момент, скорее всего, имитировал гибель Смога…»

Больше не осталось сил избегать темы, которая вонзилась в мозг еще в самом начале лавины догадок: «Я запал на предателя неведомой расы, которому нужен только корабль», — стало невыносимо жаль себя, как будто в душу плюнули. Слизью какой-нибудь. — «Ребенка ему доверял… И сам доверялся. А что дальше? Вдруг супруги тоже неведомой нахер расы, мне-то что делать с этим всем?!»

«Забудь про расы, думай о фактах».

«Ладно, вот факты. Я нашел голову, кровь и слизь. Это улики. Их нужно сохранить».

«Молодец. Отнеси в крио, заморозь, чтобы предотвратить разложение. А часть слизи покажи Лайм и расскажи о подозрениях насчет нечеловечности».

Выработав план на ближайшее время, Фиолетовый решительно встал. В глазах поплыло от недомогания, ведь стоило хорошенько выспаться и поесть после болезни, а не скакать сумасшедшим мячиком по всему кораблю. Решив, что грядущие вечер и ночь постарается посвятить восстановлению здоровья, рекламщик усмехнулся собственной наивности и с содроганием поднял голову Смога, прижал ее к боку, как обычно носил ребенка…

«Ну, с Богом. Пускай меня никто не заметит!»

Путь через столовку казался слишком открытым и потому опасным, и рекламщик поскорее юркнул в менее освещенные отсеки двигателей.

«Интересно, где все?»

«Не трясись, никто не знает, что ты догадался о предателях».

«У меня под мышкой разлагающаяся голова».

До коридоров жилых помещений Фиол добрался безо всяких приключений и уже поверил в свою удачу, как вдруг дверь перед носом распахнулась, и посреди прохода скалой вырос тот, о ком рекламщик и думать забыл. Это Оранж, и он стоял без малейшего движения.

В первый миг Тенёк чуть не крикнул, но геолог продолжал молча торчать, и льдистый страх застанного врасплох сменился осознанием:

«Он в псевдосе!» — скоропостижно заработали шестеренки в мозгу. — «Надо убедить его, что я часть галлюцинаций. Быстро, твори какю-нибудь хрень!»

И первое, что Фиолетовый предпринял: сделал книксен, писклявым голосом при этом затявкав. По виску под шлемом потекла капля пота. Тенёк не был уверен, что вписывается в видения Оранжа, но не собирался останавливаться.

— Плохой пёсик! — мужчина среагировал на импровизацию добродушно-угрожающим тоном и шагнул вперед, замахиваясь: — А ну выплюнь эту дрянь!

Тенёк проскочил под рыжим локтем и скрылся в ближайшей комнате, запираясь изнутри. Это оказалась комната Циановой, но ничего не поделать, пришлось в ней пережидать, когда больной из коридора уйдет. Судя по звукам, его встретила жена и насильно завела в спальню… Выглянув и убедившись, что дорога открыта, Фиол пробежал по ней мышкой, юркнул в крио.

«Если на камерах кто сидел — мне пизда».

Благодаря импостерам, свободных крио-капсул было много — хоть в две сразу ложись, коль сумеешь. Тенёк раздобыл упаковку — пришлось пересыпать в карман замороженные бобы, — в которую поместил голову и прочие улики, а после заморозил это всё, оставив только несколько слизеплёнок для опознания.

«Покажу Лайм. Только бы она являлась человеком…»

Без страшного груза ходилось по кораблю намного легче. Тенёк независимо промаршировал в свою спальню и здесь уже перегрузил пленки в пакетик из собственного барахла. Маленький пластиковый файл надежно спрятался в карман, а сам астронавт сумел, наконец, выдохнуть.

«Всё хорошо. А сейчас — смыть кровь».

И отсек очистки встретил его, как родной.

Настало время выполнять последний пункт плана, а именно — поговорить с Лайм. Их отношения никогда не отличались теплом и симпатией, так что разговор обещал быть сложным. Без подобных бесед хочется обойтись любой ценой. Однако…

Подумав про Тэшку, рекламщик уверенно постучал в дверь.

— Что тебе нужно? — так и есть, голос недружелюбный.

— У меня имеются догадки насчет самозванцев, я хочу поговорить об этом, — на всякий случай мужчина покосился по сторонам. Нет, коридор пуст, и в вентиляции вроде бы никто не шумит…

— Зато я не хочу. Вы все трое — хуевая компания, — отрезала Лайм, и раздались удаляющиеся шаги.

— Погоди! — полушепотом вскричал Фиол, влипнувший в дверь, как в нечто спасительное. — Но я-то хотя бы ЧЕЛОВЕК!

Шаги приблизились обратно, и Тенёк, замирая про себя, поднес к смотровому оконцу пакетик с пленками полупрозрачной слизи.

Через несколько секунд дверь приоткрылась, и Лайм без шлема устало воззрилась на рекламщика.

— Что за дрянь?

— Нашел на месте убийства, — кратко пояснил Фиол. — И мне очень страшно привлекать к себе внимание.

Женщина поглаживала висок, как будто усмиряла головную боль. Поморщившись, проговорила: