Рычаг в хранилище не работал.

— Вот черт, — оказывается, следом пришла Лайм, и от ее неожиданного возгласа, породившего эхо, Фиолетовый слегка вздрогнул.

— Похоже, нам суждено утонуть в мусоре.

— Не каркай! — женщина тоже попробовала подергать неуступчивый механизм. — Кстати, что у вас произошло с Черным?

— Почему ты думаешь, что что-то произошло?

— Он сейчас с таким оскорбленным видом побежал за Желтым, будто досадить тебе хотел, — недостаток киношных мелодрам сказывался на Лаймовой, определенно. Ей хотелось видеть то, чего нет… А Фиолетовому хотелось не видеть то, что есть.

— Зачем ему досаждать мне?

— Ты скажи! — женщина рассердилась на чужую несговорчивость.

«Сказал бы, что провалиться к чёрту тебе нужно с такой настойчивостью, но не стану».

Заступился тот, от кого не ждали:

— Тетя Лайм, папа и Смог вчера поругались, — сердито и звонко зачирикал мелкий, — и Смог послал папу на этот… на пенис. Так что не приставайте к папе!

«Ты мой маленький храбрый спаситель», — хвала зеркальным визорам, никто не видел, как расползлась улыбка на лице растрогавшегося Тенька.

Лайм же и правда в изумлении сделала шаг назад, призадумалась…

— Оу. Извини, Фиолетовый.

— Ничего страшного. Давай, лучше, пойдем к остальным и расскажем, что люк не работает.

Однако на мусоросбросах неприятности не заканчивались, а только начинались. В столовке людей не оказалось, зато столпотворение гудело в оружейной, где никого не слушались пушки, не хотели стрелять по летучим космическим камням.

Рядом с мужиками неприкаянно топтался Смог, и Тенёк тайно позлорадствовал про себя: несложно догадаться, что проницательный и едкий, как кислота, Желтый отшил поползновения Черного в зародыше, да еще, небось, послал в такие дали, что телескопы не видали…

— Ну и как там? — недружелюбно поинтересовалась Лайм, обращаясь к антроцитовой спине.

— Желтый разбирается… — буркнул мужчина.

А оглянувшийся на вернувшихся Синий прогундел:

— Дайте-ка угадаю, люк не открылся? И не откроется. Что-то сдается мне, что проблема не в корабельных системах…

— Не томи, — огрызнулся Красный, жалостливо приобнимавший стрелковое кресло, будто роднее ничего в жизни не имел.

Но Небо не торопился с монологом, так как был, в кои-то веки, неуверен:

— Теоретически, может приключиться такая хуйня, что у нас вышли из строя чипы. От звездных вспышек, например, такое бывает. Накрывает электро-магнитная волна — и всё, жопа.

Лайм вскинула ослабевшие руки к лицу, как обычно натыкаясь ими на шлем. Оранж, отлепившийся от джойстика пушек, приобнял жену за плечи в успокаивающем жесте:

— Ты думай башкой, прежде чем с плеча рубить, — мрачно рыкнул он на ремонтника. — Звезные вспышки всегда фиксируются датчиками! Здесь бы такой тарарам начался, если бы буря надвигалась! Вот уж в ЭТОМ я разбираюсь.

— Натяни сраку себе на глаз, и разбирайся, сколько хочешь, гений, блять, — моментально окрысился Небо, чья спина выгнулась злым колесом. — Это вообще не моя компетенция, потому что по долбанным чипам главный — медик! Слетай в космос, спроси его там!

— Я тебя в космос отправлю, говна кусок! Заодно транс-подружку свою повидаешь!

Синий громко хлопнул губами, на миг растерявшись от такого яростного выпада с ударом по больному месту — по покойной напарнице.

Повисшую тяжкую тишину с хрипящим дыханием ненавидевших друг друга людей разорвал Красный. Он цокнул языком и насмешливо заметил:

— Ну и напряжение между вами, ребята. Поебаться вам надо.

«Почему уже второй день всплывает вопрос секса?» — немедленно колыхнулось в мозгу Фиола.

— Давайте проверим двигатели, — хмуро попросил Черный, для которого поднятая тема тоже являлась болезненной.

В следующие полчаса экипаж убедился, что большинство механизмов в зоне двигателей и реактора точно так же не реагируют на попытки с ними работать. Нутро корабля словно бы взбунтовалось… Или же дело заключалось в самих астронавтах, у которых по неведомой причине внезапно перестали работать чипы…

А тем временем судно жило своей жизнью — то есть, продолжало лететь, ровно и спокойно преодолевая парсек за парсеком. Оно напоминало мертвого кита: такая же неповоротливая туша, что неизбежно и неуправляемо движется по воле морских течений, неразличимых среди глубин цвета индиго. Крохотные живые организмы в нутре гниющей падали тоже никак не способны повлиять на исход путешествия…

Что вообще представляли из себя чипы астронавтов? Грубо говоря, это были био-электронные паспортные маячки, сообщающие о том, что люди живы. Корабль считывал излучение чипа во многих случаях, например, при выполнении сложных манипуляций с опасными зонами: работе с бластерами в оружейной, включениями сварочных аппаратов, открытиями мусоропроводов в космос, и тому подобным. На «мертвые» чипы система не реагировала, как и на попытки пользоваться аппаратурой без чипа.

Это еще и предохраняло экипаж от неосторожных действий детей или домашних питомцев, ведь ни те, ни другие не чипировались, а поступали на корабль под маркировкой «живой груз», и, следовательно, не могли никого погубить, к примеру, нечаянно распахнув прямиком в вакуум мусорку и не сумев закрыть. Кстати, как раз после подобного инцидента чипировать начали только взрослый разумный экипаж…

И вот: разумный экипаж оказался сплошь с «мертвыми» чипами. Точнее, экипаж подозревал, что чипы «умерли», ибо проверить их без медицинского сканера не представлялось возможным. Почти.

— Ну что там, Желтый? — спасаясь от преследующей паники, толпа нагрянула в навигационную, и в рубке мгновенно стало не протолкнуться.

Фиол сразу же пожалел, что притащил с собой дитя. Пока маленького не задавили, астронавт поднял его на руки. Встроенный в скафандр экзоскелет помогал не помирать от тяжести.

— Похоже, что отключение чипов действительно вызвано магнитной бурей, — неторопливо объяснял Желтый, иконой светившийся среди голографических мониторов. — Я инициировал программу перезапуска чипов. Но прога сырая, так что ничего не обещаю.

Сомнительно-хорошая новость немного приободрила экипаж.

— Надо проверить датчики на обшивке, — Синий решительно хлопнул в ладоши. — Желтый, твоя прога сама грузится? Тогда пойдешь со мной.

— Можно с вами? — Тенёк спросил это раньше, чем успел остановить сам себя. «А, впрочем, почему бы нет. Побывать в космосе безопасно — важный опыт. Чтоб потом не так страшно было…»

— Ладно, — слегка удивился Небо, но позволил.

— Я пригляжу за малышом, — неожиданно поддакнула Лайм, и Фиол испытал страстное желание забрать ребенка в космос, не оставляя его этой женщине. Увы, детские уплотненные скафандры не были предусмотрены…

Трое в неповоротливых коконах с «хвостами» были готовы нырнуть в темную материю уже через час. Оглянувшийся из медленно закрывавшегося буферного отсека Тенёк нашел взглядом ребенка и вскинул руку, салютуя ему. Чадо робко ответило. Старавшаяся стоять к нему поближе Лайм тоже помахала лапкой, но оба Фиолетовых, большой и маленький, ее проигнорировали.

Шлюз задвинулся, воздух откачался. Ведущие наружу герметичные ворота быстро и совершенно беззвучно разъехались. Точно ведь, в вакууме нет звуков…

Никакого шума, кроме собственного дыхания и стука пульса. Тенёк ощутил то полузабытое чувство с тренировок — полную невесомость, при которой теряют опору не только ноги, но и абсолютно все внутренние органы поднимаются с тысячелетиями приписанных им мест: желудок, кишки, легкие, тяжкий ком печени, даже мозг и глаза. Волосы больше не прижимались к голове, а кровь судорожно заплескалась в сосудах, сбитая с толку отсутствием силы притяжения. Слегка затошнило.