— Тысяча галлеонов, и он мой! — сделал предложение Горбин.

— Согласны! — подростки радостно улыбнулись.

Горбин скрылся в глубине лавки и вернулся с кошельком. Пока девчонка пересчитывала деньги, он отозвал парня в сторонку.

— И как поживает милая Эйлин?

— Спасибо, все хорошо, мистер Горбин.

— Передай ей, что если ей нужны будут деньги, то у меня всегда найдется заказ для нее.

Парень кивнул.

— Ну, а что же вы, мистер…?

— Снейп.

Горбин удивился маггловской фамилии, но виду не подал. Он-то считал, что Эйлин вышла замуж за какого-то волшебника, если не равного ей, то уж, во всяком случае, способного обеспечить жену, а потому и перестала брать у него заказы.

— Так вот, мистер Снейп, а вы унаследовали талант вашей матушки в зельях?

— Пожалуй, что так, — не стал отрицать Северус.

— Тогда, если вам вдруг понадобятся деньги — не стесняйтесь, я буду рад помочь, — и Горбин улыбнулся, как ему показалось, радушно.

— Спасибо, мистер Горбин, я ценю ваше предложение.

Но тут уж Эванс справилась с подсчетами:

— Все верно. Спасибо.

И подростки, распрощавшись, поспешили уйти из мрачного места.

Горбин же припрятал драгоценность подальше. Нет, этой вещице не место на витрине. Но, кажется, он знает, кого может заинтересовать медальон Адары Блэк и кто может заплатить такую сумму. Будущий доход в пять тысяч процентов грел душу и был лучшим подарком на Рождество.

***

Рождественский день был холодным, они находились на улице, поэтому Северус потащил Лили в кафе у Фортескью, чтобы согреться и выпить какао. А ещё Снейп решил вручить подарок, расшитый золотом красный гриффиндорский шарф. В кафе было шумно, свободных столиков почти не было. Однако один возле стенки нашёлся. Они сделали заказ.

— Сев, здорово с тобой управились, после Рождества пойдём по магазинам.

— Лил, может, не надо мне мантию! Уж очень она дорогая, я попроще могу надеть! А деньги лучше положи на свой счет. Ты ведь хочешь стать колдомедиком, они тебе еще пригодятся во время учебы, — завел Северус привычную шарманку. Они уже обсуждали, что делать с деньгами, еще до продажи медальона, но тогда не знали, что сумма будет такая большая.

— Хватит, Сев! Нам на все хватит — и полностью сменить нам обоим гардероб, не то что купить пару праздничных мантий. Надо, чтобы всем было понятно — мы пара, и не хуже всех прочих! Или мне из-за тебя тоже идти в обычной школьной мантии? Я, конечно, могу… — протянула Лили. И Северус сдался — если Лили сказала, то она так и сделает. А разве он может лишить свою девушку праздника? Тут и какао принесли. А Северус вдруг потянулся за подарком, чтобы замять неприятный момент.

— Лили, с Рождеством! — Северус развернул огромный грифиндорский шарф и повязал его на шею рыжеволосой.

— Сев, спасибо! — засмеялась Лили.

Северус решил, что подарок ей не понравился, и собирался проглотить обиду, но тут его любимая принялась тоже повязывать ему шарф. Он глянул на серебристо-зеленую расцветку подарка и улыбнулся искренне и широко. Лили подарила ему слизеринский шарф, и это при том, что она явно не в восторге от его факультета. Но она думает о нем, так же как и он — о ней.

— Это так мило! С Рождеством! — в глазах Лили все еще стоял смех.

Теперь Северус знал — смеются не над ним, а вместе с ним. Просто потому, что хорошо. Просто какао пахнет восхитительно. Просто кругом Рождество. На душе было тепло. Парень потянулся в карман — у него был еще один сюрприз для Лили. Он протянул ей золотой цветок на цепочке — точно такой же, какой они продали мистеру Горбину.

— Я удвоил медальон. Подумал — он действительно красивый и тебе идет. Да и Мародеры пусть думают, что ты используешь их подарок. Хотя мне, конечно, хотелось бы думать, что они просто сперли из дома первую попавшуюся вещь, а та случайно оказалась нехорошей… А если это все же было с умыслом, то пусть будут в неведении и удивляются отсутствию эффекта.

— Знаешь, все правильно, так и сделаем. Я надену его на бал. Джемини продержится?

— Должно хватить на год. Я тренировался.

— А у меня тоже для тебя есть сюрприз, — лукаво улыбнулась Лили. — Родители и Петунья уезжают на Новый год к тете, а я как раз поссорилась с дорогой сестрицей. Туни обижена, я наказана.

Северус растянулся в мечтательной улыбке. Он вообще сегодня наулыбался, кажется, на год вперед. Даже мышцы болели.

И тут Лили наклонилась к самому его уху и прошептала:

— Но ты же не оставишь меня одну в холодном, пустом доме?

Разумеется, Северус ни за что ее не оставит. Кажется, каникулы будут не хуже летних.

***

Эйлин придирчиво осмотрела гостиную, еще раз при помощи палочки смахнула невидимую пыль. Те, кто хорошо знал миссис Снейп, могли бы сказать, что под ледяным внешним спокойствием скрывается волнение. Шутка ли, впервые чуть ли не за последние лет десять у них будут гости на рождественские праздники. И пускай это всего лишь магглорожденная подружка сына, но Эйлин не ударит в грязь лицом. Она еще помнила приемы, которые устраивали родители, когда она была совсем маленькой. Потом они окончательно разорились, частично из-за матери, которая не умела себя сдерживать и могла заказать какую-нибудь невероятную мантию из шелка, шитую серебром, за баснословные деньги, но в большей мере из-за отца, который хоть и был хорошим зельеваром, но был отчаянным игроком с очень плохими прорицательскими способностями. Настолько плохими, что проигрывал даже магглам. Мать укатила на континент с каким-то французишкой, когда Эйлин было десять, а отец окончательно разорился. В тот год они продали манор и переехали в коттедж. Затем и тот дом был продан, а они стали снимать несколько комнат неподалёку от Косой Аллеи. Когда Эйлин закончила школу, отец покончил с собой из-за долгов. А она еще лет пять варила любые самые мерзкие и сложные зелья, чтобы расплатиться за долги отца работой, а не натурой. Поэтому, наверное, она так легко и согласилась выйти замуж за маггла — в мире магов у нее не было почти ничего, кроме когда-то славного имени. Но Эйлин отогнала от себя грустные мысли. По крайней мере, манеры и вкус родители успели привить своей дочери. И теперь ведьма пыталась выжать из скудных возможностей своего дома максимум. С колдовством это было несложно. Высокая ель, которую принес Тобиас накануне, была поставлена возле камина, а Эйлин развесила на ней серебряные и зеленые шары, покрытые тонким узором, напоминающим роспись мороза на окнах, венчала ель серебряная звезда. Вся мебель тоже была трансфигурирована в более изящную с имитацией эбенового дерева, а обычный и весьма потрепанный жаккард обивки превращен в темно-зеленый бархат. Светильники, портьеры, пол, стены — Эйлин тщательно поработала над интерьером. И усмехнулась сама себе — он до боли напоминал слизеринскую гостиную. Стол застелен идеально белой скатертью. Вместо привычных тарелок — тонкий расписной фарфор, вместо штамповки-нержавейки — серебряные приборы. Долго, конечно, не продержится, но на несколько часов хватит. Тобиас, увидев все это великолепие, присвистнул.

— Эйлин, да ты волшебница!

— А то ты не знал.

— И почему ты раньше так не делала?

— Во-первых, ты был против колдовства. Во-вторых, это не так просто, как кажется — ближайшую неделю я не возьмусь колдовать и даже варить зелья. В-третьих, это все ненадолго. Но мне хотелось порадовать Северуса.

Тобиас с явным сожалением положил серебряный нож.

— То есть такие вещички не продашь?

— Нет. И даже если свезешь их в соседний город и тебя не найдет полиция, то найдут авроры. А за нарушение Статута секретности…

— Да, да, я помню, — пробурчал Тобиас. Когда-то ему хотелось прихвастнуть перед приятелями своей необычной женой, но Эйлин тогда ему подробно объяснила, чем это может быть чревато. — Надеюсь, еда не исчезнет вместе со всем этим из моего желудка?

— Нет, Тоби, — усмехнулась Эйлин. — Еда настоящая.

Оказалось, что если позволить жене колдовать, то она может готовить очень даже неплохо. Но без палочки миссис Снейп не могла даже толком сварить овсяную кашу. А теперь, когда Тоби уже полгода не пил, он смог удержаться на нормальной работе, а к Рождеству выдали премию, и все у них было, как у людей — и гусь с яблоками, и рождественский пудинг, и лимонный пирог.