Вероника не успела ничего понять, как в воздухе мелькнуло лезвие его меча, и левую половину её лица ожгло невероятной болью. Она истошно закричала, извиваясь на земле, и ей вторил счастливый смех проклятого колдуна.

Довольно улыбаясь, Рихард повернулся спиной к ведьме и вернулся к дожидающимся его гомункулам, один из которых держал пытающуюся освободиться девушку.

— Наконец-то! — выдохнул колдун в испуганное лицо той, кого он так долго пытался поймать. Он взмахнул рукой, бросая в молодую ведьму парализующее заклинание. Подхватив обмякшее тело, он с лёгкостью взвалил его на плечо и шагнул в огонь. — Добейте эту шваль…

Больно ей было адски. Вероника просто не чувствовала левую половину лица, ей казалось, что ей плеснули кипятком. Невероятное жжение сводило с ума, а кровь заливала глаз. Да и был ли он у неё теперь, этот глаз? Как бы то ни было, но её поле зрения сократилось теперь наполовину. И извиваясь в конвульсиях на асфальте, сквозь пелену боли она увидела, как неподвижные прежде массивные фигуры двинулись в её сторону. Ничего хорошего от них ожидать не стоило. Вероника поняла, что сейчас её будут убивать.

Она взвыла от ярости и боли, и неимоверными усилиями заставила себя встать на ноги. Сражаться в таком состоянии было бы безумием, но и бежать она не могла — стена волшебного огня всё ещё окружала её со всех сторон. И тогда ведьма собрала силу, обратив её на себя, заглушая боль и возвращая своему телу былую мощь и гибкость. Это даст ей шанс выжить, но нужно было спешить. Действие заклинания не продлится долго.

Со зрением у неё всё так же была беда, но теперь она всё же могла худо-бедно разглядеть своих противников. Это были три мужчины, вооружённые холодным оружием. И они быстро приближались к ней.

От первого же удара двуручного меча она увернулась лишь чудом. Лезвие клинка просвистела в каких-то сантиметрах от её лица, и Ника тут же нырнула вперёд уходя от рубящего удара алебардой. Эти воины были очень быстры и работали слаженно, загоняя ведьму в угол. Уйдя от двух атак, она чуть было не стала жертвой третьего нападающего. Шипастый стальной шар моргенштерна (1) лишь на доли секунды разминулся с ней, с хрустом войдя в асфальт. Бетонные крошки брызнули в стороны.

1 — нет, это не рэп-исполнитель. Нем. Morgenstern , букв. — «утренняя звезда». Холодное оружие ударно-дробящего действия в виде металлического шарика, снабжённого шипами.

Вероника была в отчаянии. И как ей их победить?! Магии в ней оставалось не так уж и много, да и враги не давали ей время, чтобы сплести чары. Они были быстры и неумолимы, на их одинаковых лицах не было и тени эмоций… Стоп! Одинаковые лица?

Поднырнув под очередной выпад меча, ведьма извернулась и сумела чиркнуть нападавшего своим ножом. Она довольно глубоко вспорола ему бок, но вопреки ожиданиям кровь не плеснула из раны, а лишь слегка выступила по краям. Да и мечник не выказал никакого беспокойства. Он словно бы и вовсе не почувствовал боли.

Гомункулы, големы плоти! Теперь Вероника была в этом практически уверена. С этим можно было работать. Увернувшись от очередного удара, она сорвала со своих волос один из вплетённых в них амулетов. Разрезав его ножом, она взмахнула рукой, и серая клякса проклятья впечаталась в лицо одного из гомункулов.

Лязгнула цепь, и моргенштерн со стуком упал на землю. По инерции голем сделал ещё несколько шагов, после чего рухнул на асфальт, стремительно разлагаясь. Магия, дававшая ему подобие жизни, стремительно покидала искусственное вместилище. Жаль, что другого подходящего готового заклинания у ведьмы не было.

Вероника тяжело дышала и пятилась от неумолимо наступающих врагов. Ей силы — как магические, так и физические — были уже на исходе. Она смогла выбить одного противника, но ещё двух она точно не осилит. Что ж, она и так уже зажилась на этом свете. Жаль лишь Алёнку. Она не сумела уберечь ученицу, и она теперь оказалась в лапах чернокнижника. Это её вина.

Зарычав, Ника бросилась в атаку. В этот рывок она вложила все свои силы. Она летела прямо на гомункула и видела лезвие двуручника, которое стремилось ей навстречу. Немыслимо изогнувшись, она ушла от стремительного столкновения и вонзила нож в основание черепа своего врага. Всю свою оставшуюся магию она вложила в этот отчаянный самоубийственный удар, и результат её не разочаровал. Голова гомункула лопнула, словно спелый арбуз, разбросав повсюду алые ошмётки. Но ей не суждено было долго радоваться своему успеху.

Оставался последний слуга чернокнижника, и он нанёс свой удар с левой стороны, воспользовавшись её новым увечьем. Свистнула алебарда, и Вероника отчаянно прыгнула в сторону, понимая, что уже не успевает. Раздался отвратительный влажный хруст, и ведьма рухнула на асфальт, неверующе глядя на обрубок на месте своей правой стопы. И лишь спустя несколько секунд к ней с запозданием пришла новая боль, вместе за собой возвращая и жуткое жжение на лице.

Зарыдав от отчаяния, Вероника откинулась на спину, баюкая покалеченную ногу. Ей не было уже никакого дела до последнего гомункула, что замахивался на неё алебардой, пнув перед этим в сторону её отрубленную стопу. Плевать! Пусть уже все эти мучения наконец-то закончатся. Пророчество юной провидицы исполнится, и она обретёт покой.

Ведьма закрыла глаза, ожидая неминуемой смерти, но удара всё не было. Вместо этого она услышала лишь предсмертный хрип. Вероника открыла глаза и сквозь багровую кровь, что заливала её лицо, разглядела кончик меча, что пронзил голову гомункула. Покачнувшись, голем рухнул рядом с ней, так и не завершив своего удара.

— Что, ведьма, не задался у тебя праздник?

— Да пошёл ты, — прохрипела она Добрыне, теряя сознание от дикой боли.

"Кажется, мы не совсем верно истолковали пророчество", — подумала Вероника, прежде чем погрузиться во тьму забытья.