Песня о бессмертном полке А в этом, кстати, был бы толк И даже смена вех — Когда б пришел Бессмертный Полк И разогнал бы всех. Фашистов новых образцов, Кто с жалким пафосом лжецов Клянется памятью отцов И проявляет прыть, Кто весь доступный ареал Густою ложью провонял… Он их однажды разгонял И может повторить. Когда б пришел Бессмертный Полк, Бессмертный русский стих, — Кто ныне накрепко замолк, Кого я знал в живых! На всех, кто, правя торжество, Клянется именем его, Кто предал память и родство, Связующую нить, Тот мир, что был высок, глубок И нам известен назубок, — Его теперь уже и Бог Не может повторить. Когда б пришел Бессмертный Полк, А вместе с ним барак, — На тех, кого родной верволк Смог заморочить так! Да, впору звать Бессмертный Полк, Чтоб он напомнил суть и долг, Чтоб он поднял девятый вал, Вернул любовь и стыд… Однако с истинным врагом, Что так загадил все кругом, Тот полк давно не воевал — И вряд ли повторит. Как нынче вырваться к своим? Где запад? Где рассвет? Придется как-нибудь самим — Но и самих-то нет. Он крепко спит, Бессмертный Полк, И с ним сыны полка. Над ним небесный синий шелк, Как знамя без древка. Над ним могильная трава, Бубенчики и сныть. Она одна всегда права — И может повторить. Две чумы Романов и Зернов лихой, Вы сходны меж собою: Зернов, хромаешь ты ногой, Романов – головою. А. С. Пушкин В России правят две чумы, Друг другу помогая. Одна влияет на умы, На легкие – другая. Их направляют, не щадя Ни мелких, ни великих, Два коронованных вождя, Два вируса безликих. Один, свою смиряя прыть, В мечтаниях бескрылых Желал границы все закрыть — Другой как раз закрыл их. Один, хозяин здешних мест, Мечтал засунуть деток Хоть под домашний, но арест; Другой и сделал этак. Один, отчаянно спеша, Мечтал, незримый воин, Устроить кризис в США; Другим он был устроен. Один, простое существо, Старался постоянно, Чтоб не осталось никого: Ну, может быть, охрана. Второй его опередил И фору дал тирану: Он никого не пощадил, Включая и охрану. Один валюту обвалил, Другой жратву схомячил. Один Россию обнулил, Другой с Китая начал. Один родился от змеи И от летучей мыши, Другой вобрал в себя слои От прапора и выше. Один глумился двадцать лет От Кушки и до Бреста, Но до сих пор вакцины нет — Спасает только бегство. Другой приполз на этот свет Без ручек и без ножек, Причем вакцины тоже нет, И бегство не поможет. Восток измучился вотще, И запад зря старался: Иммунитета нет вообще От гриппа и от рабства. Пора признаться, господа, Что в людях мало толка, Что человечество – среда Для вируса. И только. Любой бессилен перед ним, Как пред морозом улей, Как пред аннексиями Крым, Как сердце перед пулей. Осталось мужество призвать, Разбить о камни лиру-с И высшей формою признать Неистребимый вирус. С Россией сладить ни один В ее полях и чащах Не мог доселе исполин, Но могут два мельчайших. Мы опрокинем сто систем Назло любым Европам, Но мы бессильны перед тем, Кто зрим под микроскопом. Их друг на друга натравить Мечтали мы, товарищ, Но волчью суть и волчью сыть Друг другом не отравишь. Столкнуть их в лоб – благая цель, Но цель, клянусь прогрессом, Недостижима – как дуэль Мартынова с Дантесом. Репетиция
Вот забава мальчикам, Радость легендарная: В городе захваченном Марширует армия. Улицы утюжатся. Шествия стотонны. Смесь восторга, ужаса, Злобы и стыдобы. Где же наши рыцари, Маршалы, солдаты? Поздно нынче рыпаться, Сами виноваты. Отдавали сами же Заповеди, залежи, Приглашали сами же, Привечали сами же. Унижали их своим Пафосным Версалем… Строили Ерусалим — Получили Салем. Танк хрипит натужено, Шлем сияет кожано… Это все заслуженно. Им теперь положено. Время медных празднований, Цинковых идиллий… Брали, не опаздывали, Вот и победили. Головой покачиваю, Молча, не грозя. Городу захваченному Рыпаться нельзя. У певца арбатского, Руганого автора, Пелось «оккупация» — Думали, метафора. Экая анафема Выпала поэту — Рифмы да анафоры, А метафор нету. Над штыками тусклыми — Краденое знамя, Типа чтобы чувствовали, Типа чтобы знали. Глупо ждать сочувствия От стальной твердыни. Слезы и подкусыванья — Наш удел отныне. Девочки глазастые, Бабы сердобольные, Тропы партизанские, Сборища подпольные… Гордость похоронена, Вместо воли каша… Родина-то Родина, Да уже не наша. Челядь благодарная Веселится с голоду. Марширует армия По родному городу, По умолкшим умницам, По могильным плитам, По родимым улицам, Напрочь перекрытым. Нет, не репетиция — Это оккупация, Не учен ютиться я, Не готов скитаться я. Баста, мои гарные: Не случится чуда, Нету Красной армии — Выбить их отсюда. |
