Захар с отрядом вернулся в лагерь уже засветло. Весь его десяток был перемазан в грязи по уши. Люди буквально сползали с коней, обессиленно растекаясь по траве. Мара приняла поводья и обеспокоенно вгляделась Захару в глаза.

– Как ты?

– Нормально, бывало и хуже, горячий чай есть?

Мара молча передала поводья подошедшему Силе и пошла хлопотать у костра.

– Сила, сейчас чаю попьём и в наблюдательные посты выдвигаемся. Ты дорогу берёшь, я подарочек оставил на повороте, где гнилой ручей. Только близко не садись, подалее будь, там ложбина есть с версту на восток. На холм не иди, слишком место для наблюдения удобное, маг у них больно умный завёлся. Придётся нам попотеть нынче, танцы кончились, теперь другая игра пойдёт. Надо бы нам сначала мага того вычислить, да уничтожить, попьёт он нам ещё кровушки. Одна радость, тризна по братьям знатная нынче выйдет, а там как Бог даст. Я к реке вернусь, там у меня основной гостинец припасён, хочу полюбоваться. Сбор в туманной балке, только наблюдателей оставь, нам их упускать нельзя.

Сила молча кивнул и направился к пластунам.

Наскоро покончив со сборами, отряд разделился надвое и вновь растворился в лесной чаще. Место для наблюдения за местом установленного сюрприза было удобным для обзора, небольшая рощица, среди других, таких же, находилась на следующей излучине реки. Ждать пришлось недолго, хорошо хоть не опоздали, такое кино пропустить никак было нельзя. Первые ладьи показали из-за поворота, шли держась ближе к середине реки и друг к другу. Они были готовы отразить нападение, вот только нападать на них никто не собирался, их собирались уничтожать. Ладьи беспрепятственно прошли практически весь прямой участок. Рядом нервно сопел пластун, помогавший Захару в установке минно-взрывных заграждений, Захар усмехнулся, вспомнив себя в свой первый раз. Много воды утекло с тех пор, много и нынче утечёт, вместе с гостями. Передняя ладья дошла до сигналки сорвав верёвку, натянутую под водой. Река вспухла одновременно по всей длине прямого участка, подбросив ладьи кверху и рассыпав по водной шири конфетти из обломков досок и людей. Сразу после приземления с бурлящей поверхности реки начал подниматься пар, река стала закипать, вынуждая выживших нырять вглубь, чтобы не свариться заживо, раскалённый воздух дрожащими прозрачными струями вздымался к верху. Те, кого отбросило ближе к берегу, судорожно пытались успеть добраться до живительной суши. Захар с мрачной улыбкой следил за их потугами, беззвучно перечисляя имена погибших пластунов. Наконец одна из фигурок добралась до прибрежных зарослей камыша и исчезла из вида. Захар начал отсчёт.

– Раз, два, три, ёлочка гори.

Оба берега реки мгновенно вспыхнули, с леденящим гулом взметнув пламя к небесам. Завершили апокалиптическую картину возникшие водовороты, стремительно вбирающие в себя всё, что плавало по поверхности. Поднявшийся дым и пар скрыли из вида реку, сколько кораблей осталось целыми, было непонятно, впрочем, это было и не важно. Тризна удалась на славу, братья были отомщены. Оставались правда те, кто был замучен, истерзан, сожжён заживо и растоптан конскими копытами. По мнению врага, их вина была только в том, что они поселились на неправильном берегу, да родились от неправильных мам и пап. Что же, и до них черёд дойдёт, всему своё время.

Захар почувствовал боль в руке и удивлённо покосился на неё. Побелевшие пальцы Мары сжали закованную в кольчугу руку с нечеловеческой силой. Захар осторожно отцепил руку жены, она повернулась, глядя на него огромными глазами, зрачки были расширены до предела, губы исказила хищная улыбка.

– Такая мощь!!! Ты что, всё вместилище выплеснул?

Захар устало улыбнулся, погладив жену по щеке.

– Не бойся, уже вернулось всё, да и предел раздвинулся, силы много ушло, вот и растянуло. Это же как тренировка, помнишь дракон рассказывал?

Мара кивнула и вновь вперилась взглядом в клубы пара и дыма, исторгавшиеся с поверхности бурлящей реки и берегов.

– Ну, полюбовались и будет, уходим.

Пластуны с трудом оторвались от фантастического зрелища, взгляды у многих были задумчивы, иные улыбались, другие хмурились.

– Парни, время дорого, взбодрились, жопы оторвали и вперёд.

Больше повторять не пришлось, отряд чётко, без суеты ушёл с позиции, влетел в сёдла коней и исчез в зарослях.

Туманная балка уютно окутала прохладой и полумраком. Сила был уже здесь, котелок аппетитно булькал бодрящим отваром. Захар подошёл к костру и молча уселся на шкуру, Сила налил отвара в кружку и протянул Захару.

– Ну как?

– Сотни три убитыми, калечных не считал, сбился. Скажи мне, Жнец, они тоже так могут?

Захар уставился в кружку, размышляя, затем посмотрел на Силу.

– Если сильные колдуны объединятся, то, наверное, смогут, трудно сказать. Мне ведь фокус с водой тот колдун подсказал. Все мы учимся друг у друга, потому смекалка и нужна, чтоб в свою же ловушку не угодить. Они другому учёны, но кто знает, что им Малгх оставить сумел. Нынче не будет лёгкой войны, она вообще лёгкой не бывает, но сейчас случай другой, всему сходу учиться приходится.

Сила подумал немного, улыбнулся и хлопнул Захара по плечу.

– С тобой, Жнец, мы точно в Ирий попадём, можно не сумневаться. А то я уж одно время запереживал, вдруг от старости помру, ан нет, не грозит.

Захар рассмеялся и хлопнул Силу по колену.

– Попадём, обязательно попадём, но не сегодня, у нас дел ещё с тобой невпроворот.

Собравшиеся вокруг пластуны заулыбались, одобрительно кивая.

– Мы с тобой, Жнец, куда ты, туда и мы. С тобой весело жить, а уж помирать и вовсе ухохочешься.

– Вот и ладненько, налетай, братва, чаи будем гонять, всё только начинается.

Управляющий сидел в своём рабочем кабинете, положив перед собой распечатанный конверт из плотной, слегка желтоватой бумаги. Нужно было идти на доклад к старому герцогу Финцмергу со скорбной вестью, но сил подняться и выйти из кабинета не было. Управляющий посмотрел на свои руки, пальцы предательски дрожали и спрятал их под стол. Его дед и отец служили роду Финцмергов верой и правдой, управляющий по-своему любил старого герцога, о другой жизни для себя и своих потомков, он не помышлял. Хозяин замка был стар и практически всё время проводил в постели, известие о смерти сына могло подорвать его здоровье или даже убить.

Молодой герцог, будучи единственным наследником, не оправдал надежд, у него не было остроты ума, коварства и умения превращать поражение в победу, которые были присущи отцу. Виной тому излишняя опека и роскошь, которой был окружён младенец с самого своего рождения. Покойница-мать, души не чаяла в своём единственном отпрыске, мальчик рос в окружении многочисленных нянек, укутавших его в негу и приторно-сладкую перину чрезмерной ласки. Ему с детства доставалось всё самое лучшее, любой каприз выполнялся мгновенно. В результате вырос красивый молодой мужчина, питающий искреннюю, восторженную любовь к самому себе и презирающий весь остальной мир. Старый герцог отправил молодого на войну в надежде, что с него спадёт шелуха, наросшая под бабьей юбкой и в нём, проглянет внутренний стальной стержень, присущий их роду. Однако известие о том, что император назначил юного герцога командовать авангардом, руководствуясь их дружбой, сделало и эту надежду призрачной. Если бы юный Финцмерг начал свою военную карьеру хотя бы с командира сотни, можно было бы надеяться, что военная служба спустит его с небес на землю. Нынешнее, незаслуженно занятое положение в армейской иерархии, окончательно утвердило наследника в его чрезмерно раздутом самомнении. С тех пор глава рода Финцмерг практически не выходил из своих покоев, делая исключение только для чрезвычайно важных дел.

Раздумья управляющего прервало какое-то движение. Тяжёлая входная дверь бесшумно отворилась, и в кабинет, тяжело опираясь на трость, вошёл сам хозяин замка. Управляющий вскочил, но наткнулся на властный останавливающий жест, после чего осторожно сел на своё место. Пройдя к тёмному, отполированному десятками лет службы, стулу, Финцмерг медленно опустился на него и устроившись поудобнее, с любопытством оглядел кабинет управляющего.