— Вы, ребята, недавно вернулись из путешествия, верно? — спросила Джулия, когда игра встала на месте и все уже просто сидели с вином, раскидав карточки по полу вокруг себя.

Майк притянул к себе Тессу.

— Маленький круиз, всего неделя. Тесса возвращается на работу с понедельника.

— Ох, как жаль.

— Да, но у нас есть новости.

Они переглянулись. Момент был напряженным и интимным. Алви почувствовала неловкость, Энди, судя по всему, тоже. Остальные были родственниками Майка, так что вели себя более непринужденно.

— Мы хотим усыновить ребенка, — торжественно заявила Тесса.

Алви замерла, глядя на нее с удивлением. Она… она одновременно светилась радостью и не походила на того, кто готов стать матерью. Она была молода, не старше двадцати двух, она была человеком и могла обратиться в Центр для зачатия ребенка-человека. Центры были созданы, чтобы заниматься этим, они помогали рожать здоровых, чистокровных людей, отдавая их потом в семьи, где их ждали и любили. Алви и сама мечтала, что однажды сможет отдать свои материалы в Центр, чтобы завести ребенка, который был бы похож на нее. Она мечтала об этом в детстве, но после поняла, что ребенок-человек никогда не будет свободен по-настоящему. Прямо как она. Всегда найдется кто-то, кто пожелает вступить с ним в Союз.

Не сдержавшись, она спросила:

— Почему именно усыновление?

Майк кивнул. Он понимал, о чем Алви спрашивает. В приютах не было людей. Их не бросали. Их было так чертовски мало, что, едва обнаруживался ребенок-беспризорник без волчьего гена в крови, ему в мгновение ока находили новую семью, проверяя всю родословную будущих родителей на пять поколений.

— Человек — это ответственность.

— Тесса — человек! — Алви не могла понять, почему ее так возмущало и злило это. Возможно, она просто ненавидела сам факт того, что люди в Союзах могли жить нормально, что они хотели заводить детей, любили друг друга и были настоящей семьей. Она ненавидел все то, чего у нее не могло быть, и с каждым днем все сильнее злилась.

— Да, и у нас еще будет шанс завести своего малыша, но мы должны убедиться, что готовы.

— То есть, усыновленный ребенок-волк будет вашей проверкой на прочность?

— Алви, я не об этом.

Она почувствовала, как Мэйси сжала ее руку, но злость уже взяла верх. Все это — отношение людей друг к другу, их беспечность, их эгоизм, выводило из себя. Ее тошнило от глупости ее собственной семьи и окружающих ее людей. Ее тошнило от этого мира, где такие семьи считались чем-то нормальным, а люди, находящиеся в шаге от женитьбы, могли встречаться с другими людьми. Ее тошнило от того, что она и сама оказалась в таких условиях, сама себя втянула в них и никак не могла выбраться.

Она перевела взгляд с Майка на Тессу и спросила:

— Он тебе не противен?

Краем глаза она видела, как вздрогнул Майк, как Джулия закрыла лицо руками. Но она не хотела на это смотреть, поэтому взяла куртку и вышла в сад.

* * *

Позже, когда Алви развела огонь в беседке, к ней присоединился Энди. Он протянул ей бутылку пива и сел на скамейку, кутаясь в шарф. Вечер был прохладным, мокрая после дождя трава испаряла влагу, в воздухе ярко пахло цветами и недавно скошенной травой.

— Джулия злится?

Энди помотал головой.

— Нет. Они с Майком распечатали виски. А вот Тесса расстроена.

— Я не хотела ее задеть, я не…

— Ты знаешь, что семья Майка забрала Тессу у отца-психа, когда ей было десять?

Алви подняла на Энди взгляд.

— Что?

— Он издевался над ней, — его тон был таким холодным, что Алви потерла плечи руками. — Да. Я имею в виду то, о чем ты подумала. Алви, мой отец издевался надо мной тоже, и я знаю, как это — наконец, попасть в семью, где тебе не нужно вздрагивать каждый раз, когда ты слышишь скрип половиц.

Смесь стыда и жгучей боли обрушилась на нее, как гора камней. Алви не могла пошевелиться, словно оцепенела.

— Энди, мне жаль.

— Если бы ты осталась, то дослушала бы их. Они хотят пройти полное обследование, чтобы быть уверенными, что ребенок Тессы не унаследует ничего от своего деда. Все это может занять месяцы и даже годы, понимаешь? Они просто хотят стать родителями здесь и сейчас.

Алви схватилась за голову.

— Вот черт.

— Слушай, Алви, я тебя почти не знаю, но я уверен, что ты не думаешь так на самом деле… Про волков.

Энди пристально посмотрел на нее.

— Нет. Нет, я не думаю, конечно, я люблю Рейнов, да и мой лучший друг — оборотень, я просто… Выбита из колеи, понимаешь?

— Не хочешь рассказать?

Энди был другом Килана. Лучшим другом. Говорить о нем вот так за спиной было бы нечестно.

— Иногда мне кажется, что я в театре и наблюдаю со стороны за своей собственной жизнью. Так не должно быть.

Она распечатала бутылку и сделала глоток.

Энди кивнул.

— Понимаю. Но в таком уж мире мы живем.

— Можно вопрос?

— Валяй.

— Если бы ты оказался в Союзе с человеком, как бы ты себя вел?

Энди задумался.

— Ну, я бы постарался принять то, что он — часть моей жизни. Не ущемлял бы его права, говорил бы с ним обо всем, что его волнует. Ну, это на случай, если бы мне не удалось его полюбить. Я стал бы другом ему, — он замолчал, а после осторожно поинтересовался. — Это как раз то, что делает Килан, верно?

Алви замерла, как громом пораженная. Она чувствовала, как внутри у нее что-то умирает. Неужели… Господи, да это видели все. Энди наблюдал это годами, чего она ждала? Что Килан наступит себе на глотку и заставит себя силой ее полюбить? Пора было уже открыть глаза.

— Ты прав, — ответила она едва слышно. — Ты чертовски прав. Я пойду, найду Майка и Тессу.

Она встала, чтобы вернуться в дом. Энди окликнул ее.

— Постой, — пришлось обернуться. — Сначала позвони Килану. Он весь день пытается связаться с тобой — очень переживает.

* * *

Алви объявилась, когда Килан изгрыз себя внутренне до самого мяса.

— Наконец-то, — произнес он в трубку и вздрогнул — настолько злым показался ему собственный голос. — Когда выключаешь телефон, будь так любезна, хотя бы предупреди.

— Чт… — начала Алви, но вдруг замерла на полуслове. — Хорошо. Как скажешь, прости меня.

— Простить тебя? Алви, я схожу с ума, когда ты непонятно где ходишь по ночам!

— Килан, успокойся. Я у тебя дома, с твоей семьей.

— Ты… Правда?

— Да. Это все?

Алви вздохнула. Она звучала грустно и потерянно, как будто была чем-то расстроена.

— Все хорошо? — осторожно поинтересовался Килан. Злость сошла на нет. — Алви, тебя кто-то огорчил?

Молчание повисло на том конце телефонной трубки, но Килан чувствовал его кожей, оно липло к нему и забивало поры.

— Нет, просто… был тяжелый день.

— Не лги мне.

— Прошу тебя, Килан. О чем ты хотел поговорить со мной?

Он прошелся по комнате. Кармен спала, ее жакет висел на спинке кресла, сумка стояла в углу стола, а на журнальном столике стопкой лежали распечатанные ею бумаги.

— Послушай, я… У меня появился кое-кто. Я хотел тебе сказать, но не знал, как.

Алви замолчала. Еще один тяжелый, металлический стон донесся до слуха оборотня.

— Хорошо.

Хорошо? Вот так просто?

Алви словно… Готова была согласиться со всем, что происходило. Она был спокойна, безропотна и раздавлена. Килан не мог слышать ее такой, у него начинало ныть сердце.

— Пожалуйста, скажи мне, что с тобой?

— Ничего со мной, Килан, ясно? Ничего. Я просто… Забудь.

— Какая муха тебя укусила? Ты злишься на меня?

— Нет. На себя. Но ты не волнуйся, я буду в порядке. Честно. И ты будешь в порядке. Я, правда, рада за тебя. Обязательно познакомлюсь с Кармен, если ты захочешь.

— Я не… Я не говорил, как ее зовут.

На многое открылись глаза. Дрожащий голос Алви, ее уставшие вздохи и хрустальные нотки в слетающих с губ словах. Она все знала.