Аккуратно упаковав новую картину, поместила её в свой автомобиль, припаркованный рядом с воротами. Осталось закрыть на ключ входные двери и попрощаться с соседями, что я и сделала, после чего с грустью уставилась на ель. Подойдя вплотную к особенному дереву, опустила ладони на шероховатую поверхность, прислонилась лбом к стволу и, глубоко вдохнув тонкий хвойный аромат с запахом смолы, тихо прошептала, почти касаясь губами коры:

– Ты и так знаешь моё новое желание, родная… Прошу, пусть оно исполнится вопреки всему…

– Доброе утро! – раздался за спиной незнакомый низкий голос.

От неожиданности я отпрянула от дерева и повернулась в сторону гостя. Какой-то брюнет с интересом рассматривал меня. Сменив улыбку на серьёзное выражение лица, достал одну руку из кармана брюк и протянул её:

– Простите, не хотел Вас напугать. Я Глеб… Самойлов. Путешественник. Люблю проводить свой отпуск в таких колоритных местах.

Ладонь у парня показалась слегка влажной, и от соприкосновения с ней я ощутила какой-то дискомфорт, хотя внешностью мужчина не отпугивал. Вполне симпатичный молодой человек лет тридцати, не больше.

– Но напугали… – отдёрнув руку, незаметно провела ладонью по своему бедру, чтобы стереть с неё влагу о тонкую ткань летних джинсов. – Анастасия Беляева.

Как-то не очень приветливо представилась. Улыбаться не было желания.

– Ну надо же! Вы внучка покойного Савелия Ларионовича? Священника и прекрасного художника? Вот это да! – мужчина снова засиял голливудской улыбкой.

– Не знала, что мой дедушка среди здешних отдыхающих стал настолько популярен после смерти.

– Я видел пару его картин. Это шедевры, скажу я Вам. И те, что он реставрировал в церкви… – парень запнулся на пару секунд, с трудом подбирая слова похвалы. – Даже не знаю… У меня нет слов, одни эмоции! А он не оставил Вам свои работы? Я бы с огромным удовольствием полюбовался его творением. Кажется, он владел двумя старинными иконами. Не покажете?

Собеседник, прищурившись, распевал дифирамбы в честь моего родственника, что меня озадачило и немного напрягло.

– Простите, Глеб, но я очень тороплюсь. Дедушка картины раздарил хорошим людям, о старинных иконах никогда не слышала. Вы в церкви лучше посмотрите. Не думаю, что Вас заинтересует обычный образок, купленный в своё время в мастерской при монастыре. Монахи не продают старинные реликвии.

– Можно номерок Вашего телефончика?

– Зачем? Послушайте, Глеб, если Вас интересуют антикварные ценности, то Вы обратились не по адресу. Я продаю участок с домом. Всё ценное для меня осталось в душе, а всё остальное, что находится внутри, – указываю на дом, – для Вас не представляет ни малейшей ценности. Кроме дряхлых занавесок и старой мебели, да эмалированных кастрюль с алюминиевыми ложками вряд ли найдёте что-то интересное для своих необычных предпочтений.

– Да бросьте, я лишь хотел с Вами поужинать. Вы меня заинтересовали как очень симпатичная девушка. Впервые встречаю такую, как Вы.

– Какую?

Очередная лесть иголками впилась в кожу на позвоночнике. Неприятный холодок прошёлся по спине. Я тут же сравнила незнакомца с бывшим. Особенной я была и для Вячеслава, но лишь до некоторых пор.

– Ну… Вы особенная, что ли…

Не сдержав хохота, рассмеялась. Такое ощущение, что других слов для комплиментов у мужчин больше не существует.

– Потому, что обнимаюсь и разговариваю с деревьями? Ладно, Глеб, я действительно тороплюсь. Откровения мужчин меня никак не волнуют, не до этого сейчас. Простите.

Я открыла дверь своего автомобиля и опустилась на сидение, с силой захлопнув её. Глеб проводил меня огорчённым взглядом и, сжав зубы, достал сигареты.

– Жаль… Очень-очень жаль… Асенька… – пробормотал скорее себе, чем мне.

– А мне нет. Я не завожу курортных романов. Вы приехали полюбоваться архитектурой здешних мест, так любуйтесь. Желаю приятно провести время, Глеб.

– И Вам всего доброго, – послышалось сквозь шум мотора.

Отъезжая от дома, я уловила в зеркале его недоброжелательный взгляд. Интересно… Разочаровался из-за несостоявшегося свидания или же… Поразмыслив пару минут, хмыкнула, улыбаясь своему отражению в зеркале:

– Иконы… Умеют же люди небылицы сочинять…

Ася

Роковая встреча…

Торговый центр в воскресенье напоминал пчелиный улей. Выпив ароматный кофе после съеденного пирожного, направилась в отдел детской одежды. Магазин бижутерии находился дальше по коридору, за углом. Перед тем, как купить Алексу что-нибудь интересное, например эксклюзивный браслет на руку из металла и кожи, решила посмотреть для него обновки.

Сложно выбирать одежду для ребёнка без примерки, но как ни странно, я всегда угадывала с вещами, а вот с обувью приходилось возиться и несколько раз менять. Подойдя к стойке со множеством рубашек, висящих на плечиках, принялась рассматривать ткани, выбирая нежные голубые тона.

– Ачхии!.. – раздалось где-то совсем рядом, заставив моё сердце биться чаще от испуга.

Покупатели толпились на противоположной стороне, выбирая детские коляски. В недоумении огляделась вокруг и, не заметив источника шума, принялась дальше рассматривать вещь, которую держала в руках.

– Ачхии!

– Вот же чёрт! – вскрикнула я негромко и тут же пригнулась, уловив взглядом за ширмой из одежды чьи-то пританцовывающие ножки в кроссовках детского размера. – Ты кто?

– Я не чолт… – послышался нерешительный голос из-за нескольких слоёв одежды. – Я Илья…

– Ты меня напугал, Илья. А меня Асей зовут. Что ты тут делаешь, малыш?

Вернула рубашку на место и, присев, раздвинула одежду в разные стороны, чтобы лучше разглядеть этого чудака.

– Тссс… – приложив указательный пальчик к губам, тихо прошипел мальчишка. – Спляч меня облатно, ну пожалуйста… Сплячь!

– Это почему же? – удивилась я, слегка улыбнувшись.

Он выглядел настолько забавно, что мне захотелось добродушно рассмеяться, но я сдержала свой порыв, дабы не напугать и не обидеть ребёнка. Да и привлекать лишнее внимание не особо хотелось. Вероятно, мальчик напуган из-за того, что потерялся, если, конечно, не решил поиграть в прятки с родителями.

– Понимаешь, Ася, – уверенно и чётко начал он беседу, – мама Аля сказала, что у меня два папы! Пликинь! А я лублю Катю и папу Кила и не хочу жить с няней у папы Волона до плиезда мамы, а папа Волон не хочет жить с Катей и папой Килом! Мы не можем договолиться съехаться! Лыжая сказала, что яйца кулицу не… не…

Эмоционально рассуждая, вундеркинд надул пухленькие, подрагивающие от огорчения губки и начал что-то усиленно вспоминать.

– Эх… забыл… Не класят?

– Не учат, малыш. Яйца курицу не учат! Это верно! Маленькие не указывают взрослым, не учат их уму-разуму.

– Почему это не учат? – задумчиво сморщил лицо. – Мама говолит, что я уже большой и очень умный лебёнок!

Родители небось с ума сходили, а это чудо пряталось в отделе детской одежды, ведя с посторонним человеком занятные беседы. Интересно, сколько ему? Не больше трёх? И что за история с двумя отцами? Хм… Нужно было исправлять ситуацию. Раз я его нашла – обязана найти и родственников.

– Илюша, может, мы твою Рыжую поищем? Она, наверное, безумно волнуется и плачет, потеряв тебя?

– Эх… Навелное… – смущаясь, потёр носочком одного кроссовка о другой. – Только поплоси её не отдавать меня няне. Ну пожалуйста! Няни стлогие, а Катя лазлешает баловаться, не заставляет учить стишки.

– Хочешь попкорн с карамелью?

– Хочу! Хочу! – радостно воскликнул малыш, выбираясь из секретного укрытия. – Очень хочу пукколн!

– Фамилию свою знаешь?

– Ветлов!

– Так и быть, Ветров, попрошу твою Рыжую не отдавать тебя вредной няне, а ещё лучше, если она найдёт добрую фею вместо злой и коварной гувернантки!

– А ты не могла бы побыть доблой феей, пока мама неплиедет? Будешь жить с Волоном и возить меня к Лыжей в гости? Ты такая милашка!