-Вот ваша посылка, забирайте!

   Я ответил на его же языке, то есть покивал, улыбаясь благодарно, пожал ему руку и пошел к машине, парень шел за мной. На стоянке я открыл багажник, и мой сопровождающий опустил в него груз. Всякий труд и услуга должны быть оплачены, я протянул парню упаковку польского пива в четыре бутылки, последнюю из оставшихся от поездки. Носильщик мой отказывался ровно три секунды, после чего схватил презент за горлышки, улыбнулся и был таков. Пора и мне возвращаться. Отъехал от кафе, свернул в придорожные посадки и проверил содержимое присланных мешков. Всё, как и договаривались: омуль копченый, орехи кедровые в шишках и лущеные, уже каленые в печи. Сувениры, они же и алиби, готовы, можно легализовывать возвращение из Сибири. Но сначала - проверить свою догадку про портсигар.

   ***

   Дядя Коля жил в пятиэтажке в не самом престижном районе города, но неподалеку от центра. Не то, что так построили дом, просто со временем центр сам приблизился к его жилищу. И однажды в соседнем подъезде появилась новая соседка, встретив которую, старых холостяк остолбенел: это была его одноклассница Тамара Терещенко, красавица и отличница, школьная любовь. Волны жизни помотали её на своих качелях немало: четыре официальных брака и семь городов проживания, включая столицу, несколько странных экзотических профессий, а перед пенсией - печальный итог всему: ни детей, ни семьи, лишь маленькая квартирка в родном городе, доставшаяся после очередного развода. Она даже не сразу могла назвать свою нынешнюю фамилию в паспорте, если её неожиданно о том спрашивали, так много их было и так часто они менялись. И вот, как малая компенсация за перенесенные трудности, бывший одноклассник в одном с нею доме, тихий и спокойный, на которого она не обращала ни малейшего внимания в те давние школьные годы. Не знаю, были ли между ними какие-то отношения, я не спрашивал, а дядя Коля не рассказывал, но Тамару Ивановну он часто приглашал в нашу компанию. Мамы уже не было, но традиции сохранялись всеми в нашем немногочисленном сообществе, как только можно было, и совместные выезды на природу - на рыбалку или просто на загородный пикник - совершались все летние месяцы. Вот в один из таких выездов я с Тамарой Ивановной и познакомился. Работала она корректором в областном издательстве, ничем особенным не выделялась, но иногда проглядывала в ней не придавленная временем и обстоятельствами властность привыкшей управлять окружающими женщины. А потом я надолго уехал в Сибирь. Возвратившись, не встречал старой знакомой ни разу, лишь однажды дядя Коля церемонно передал от неё поклон. Что поделать, реальная жизнь чаще всего бывает грубее наших представлений о ней. На похоронах дяди Коли Тамары Ивановны не было, но мне было не до причин её отсутствия, просто заметил, что не вижу её. А случайно увидев много лет назад сделанную фотографию, я уверился: портсигар дядя Коля мог без опаски доверить только ей. И не прятать его у себя, опасаясь за сохранность, а просто зайти в соседний подъезд и отдать верному человеку. Да и при последней нашей встрече он что-то пытался сказать про свой дом, но не квартиру, видимо, имел в виду. Но не договорил, а я не спросил...

   Машину оставил за квартал от дома, ни к чему светить её здесь. Зашел в подъезд, поднялся на третий этаж, позвонил в дверь. За ней смолк непонятный для постороннего человека странный треск - Тамара Ивановна, продолжая работать корректором в издательстве, признавала только старую добрую пишущую машинку - а может, не смогла освоить компьютер. Или просто денег на него не было. Шаги за дверью совсем не старушечьи, никаких задержек на посмотреть в глазок - створка распахнулась широко, хозяйка с очками на лбу сурово смотрела на посетителя. Узнав, молча отступила от двери, освобождая проход, и кивнула головой в глубь квартиры. Я вошел, попытался у двери снять туфли, получил ощутимый толчок в спину, означавший "не в мечеть пришел!", и прошел в комнату. Тамара Ивановна кивком показала на кресло у дивана, сама присела у своего рабочего стола. Низким голосом предложила кофе, я отказался. Она достала янтарный мундштук, вставила из лежавшей на столе синей пачки сигарету без фильтра. Машинально я отметил, что сигареты недешевые и из редких, французские "Житан". Прикурила от зажигалки, выпустила струйку дыма и сказала:

   -Вадим, ты обижаешься, наверное, что на похороны не пришла. Ты не суди меня, даже сам Бог не берется судить людей до конца их дней. Просто не хотела видеть Колю таким, каким бы увидела. Не хотела. Слишком многих потеряла за последнее время. Пусть запомнится, каким знала его раньше.

   Поднявшись, она сняла с секретера фотографию в рамке, протерла стекло рукой и протянула мне. Улыбающиеся курносые лица, не очень причесанные шевелюры. Внизу белая надпись по темному фону: "Выпускники средней школы N 41, 1968 год". Вот дядя Коля в светлой рубашке, отвернулся вбок и с кем-то разговаривает. А вот и Тамара Ивановна, белый фартук и огромные банты в волосах, томно смотрит в объектив с осознанием факта своей неотразимости. Это фото я вижу впервые, дядя Коля не показывал. Потерял, наверное, свою карточку. Тамара Ивановна ткнула пальцем в паренька в центре фотографии:

   -Это мой первый муж Сергей Кононов, сын тогдашнего секретаря горкома. Ну, Колю ты знаешь, меня тоже, наверное, опознал - и глянула, ожидая от меня вранья вроде "Не слишком вы и изменились с тех пор!"

   Но я промолчал. Она затянулась, выпустила дым:

   -Несолидно выгляжу, оправдываюсь перед тобой, но вот так уж... Доживаю, как могу, только оставшихся ещё близких всё меньше, и никого взамен не приобрела.

   Замолкла, сидела сгорбившись и опустив глаза, обычная старая женщина. Поднялась, сказав:

   -Все-таки я сварю тебе кофе. Я ведь в Баку несколько лет прожила, кулинарных изысков не постигла, а вот кофе меня как-то сумели научить готовить!

   Ушла в свою кухоньку, зашипела газовая горелка, забулькала наливаемая вода. Еще до того, как она вернулась в комнату с угощением, я уже знал: да, кофе сварен правильный! Запах перебивал все остальные ароматы квартиры, и через минуту мы оба блаженно щурились, попивая пахучий напиток. Потом я решился и спросил:

   -Тамара Ивановна, а дядя Коля не оставлял у вас...

   Она прервала, не дав договорить:

   -Оставлял! Велел отдать тебе, когда ты спросишь. Я думала, ты раньше придешь забрать - и, поднявшись, снова вышла. Вернулась быстро, протянула замотанный в пленку и перетянутый скотчем пакет, похожий на небольшую бандероль. Я взял сверток в руки, он оказался неожиданно тяжелым. Мы посидели еще немного, говорила только Тамара Ивановна; минут через десять я поблагодарил её и ушел, пообещав навестить.