-Ну, и куда едем? Почему на сигналы инспектора ГАИ внимания не обращаем?
Не слушая моего лепета про то, что я остановился сразу же, как только увидел его, он снова наклонился к стеклу салона, разглядывая торопливо погруженные сумки с вещами и продуктами на заднем сиденье:
-Ну, а это что? Почему груз перевозите с нарушением правил? Чего вы завалили сиденья посторонними предметами? А если экстренное торможение?
Он явно издевался - то ли от лени, чтобы размяться от многочасового стояния в попытке поймать неизвестно кого, то ли по причине обширного сволочизма своей испорченной натуры. Я стоял, разводил руками и всячески пытался изобразить из себя оттертого на обочину жизни человечка со скромными дачными заботами, стареющей и потому стервозной женой и с зарплатой, позволяющей не жить, а выживать. Инспектор же, продолжая затеянный им балаган, продолжал:
-Ну, а документы мне прикажете вам предъявить, или, может, вы свои покажете, наконец? Права, страховка, талон техосмотра.
При этом "вы" вовсе не означало вежливую форму обращения, просто его приучили именно так разговаривать со всеми остановленными им водителями, беззащитными перед ним или защищенными разными знакомствами и своим положением от него, и он эту форму повторял бездумно, как говорящий бразильский попугай.
Со ставшей холодной и деревянной спиной я потянулся к козырьку над водительским местом, лихорадочно прикидывая, что же делать в случае, если этот хомяк в жилете заметил наклеенные бумажки с печатями или уже имеет ориентировку на мою машину, забранную со штрафстоянки, конечно же, незаконно, и на этом основании задержит "до выяснения"? Но Всевышний, даже долго нас испытывая, при этом не оставляет и помогает. Стоявшая позади фура начала отъезжать от поста, выруливая влево на шоссе, по которому несся, не видя из-за нее полицейских и сигналя на всю округу ревом клаксона, схожим с паровозным гудком, черный джип. Инспектор с живостью отскочил от меня прямо на дорогу, вытянув свой полосатый посох-кормилец перед собой и на ходу засовывая в рот свисток. Вышел из сомнамбулического состояния и сидевший за рулем стоявшей впереди метрах в двадцати от меня водитель патрульки, ошалело включивший сразу и люстру на крыше, и крякалку сигнала. Джип, вильнув, приткнулся к обочине и встал перед патрулькой, к нему юркой ящерицей кинулся разом излечившийся от лени инспектор, напрочь позабыв про меня. Я сел за руль, завелся и вырулил на дорогу - он даже не покосился в мою сторону: начинался интересный предметный разговор с владельцем черной денежной шкатулки на колесах.
Стелы одна за другой проскочили за окном, вот я и в соседней области. Проехал заколоченную будку ГАИ пустую площадку перед ней - служивые из другого региона рейдов не проводили и отловить меня не пытались. По крайней мере, сегодня и сейчас. Остановился, содрал с багажника последнюю и так неосмотрительно забытую контрольку, снова сел за руль. Ушел, выбрался благополучно из ситуации, которая могла окончиться куда как плачевнее. Не без потерь для нервной системы, но я в своей машине и со всем имуществом, что в ней хранилось.
<p>
***</p>
Дорога, до того стелившаяся под колесами ровной гладкой скатертью, сначала превратилась в скатерть сморщенную и давно не глаженую, а затем - в изношенную и дырявую. По усеянной шрамами трассе мой "Фолькс" ехал со звуком катящегося ведра. Вот вам и наилучший индикатор работы чиновников в администрациях разных областей, дальше и проверять ничего не нужно. Факт налицо, что называется. Для всех этот факт очевиден - кроме тех, кто оценивает работу этих "хозяев". Скорость падает, что не мешает мне думать и внимательно время от времени посматривать назад. Нет, это не паранойя, просто я сегодня понял, что я и мои сокровища очень легко могут составить два абсолютно нетождественных понятия. И что они - это детский воздушный шар в руке на тонкой нитке, порыв ветра посильнее - и рука пуста, а ветер уносит шарик, растворяет в недосягаемой вышине. Але-оп! - и Фортуна ставит жирную кляксу в череде блистательных событий и возвышенных мечтаний с грезами о белых океанских пляжах и свежей клубнике с шампанским по утрам. И где конец всей этой заварухе, мною же и затеянной? Если взглянуть на историю с кладом повнимательнее, анализируя все происшествия минувших дней, то выстраивается цепь событий, в которой я непрерывно, едва успев выкарабкаться из одной дурно пахнущей кучи, тут же попадаю в другую, размером побольше и ароматом поярче... Хорошо, что хоть и с проблемами, но без потерь удалось убраться с территории соседних государств, где ощутимо растут антирусские настроения. Если бы я там попался со своими пиастрами - все, конец был бы откровенно трагичным. Про "там" - это я, вообще-то, напрасно: случись казус с попаданием по любую сторону границы, казенными харчами меня обеспечило бы на много лет вперед любое из четырех государств - хоть новоявленные члены НАТО, хоть Беларусь с Россией. Ладно, немедля купирую подобные настроения и воспоминания, не до них при такой уйме дел!
Можно было прямо сразу взять курс на Калугу и, повернув от нее, ехать домой, но решил все же завернуть к армейскому приятелю Евгения и передать презент - две бутылки "Беловежской", купить которую можно только в Беларуси. Договора об обязательной доставке посылаемого не было, просто предполагалось, что при необходимости я обращусь за помощью к тем, с кем Евгений тянул армейскую лямку и кому доверял, и тогда передам дефицитный нектар. Но мне неудобно будет перед Женей, ведь проезжать в двухстах километрах от его друга и не завезти подарок - просто хамство с учетом того, что Жданович положил на меня своих сил и времени немеряно. Поэтому без колебаний удлинил маршрут и поехал на встречу с неведомым мне Дедом - так, по словам Евгения, в глаза и за глаза все звали его бывшего сослуживца.
В обед был на месте. Не город - поселок Ларинск, такие раньше называли ПГТ - городского типа. В советские времена в пятидесяти километрах от областного центра, на берегу двух небольших лесных озер с чистой водой, построили большую индюшачью ферму. При ней возвели ремонтные мастерские и все необходимые службы, автобазу, рядом разместили до кучи еще два объекта районного подчинения - склад удобрений и ветеринарный пункт. Для проживания персонала построили двухэтажные домики с водопроводом, газом и центральным отоплением, выстроили трехэтажку школы, в пристрое к ней разместили детсад и фельдшерский пункт. С учетом окружающих лесов и хороших дорог - филиал рая, не меньше: чистейший воздух, лес в трех шагах, голубые озера у края большого соснового бора. С развалом страны всё начало хиреть и приходить в упадок, но подвернулся новый и богатый хозяин в лице неглупых руководителей федерального газотранспортного предприятия. Фабрику индюшек восстановили и расширили, поселок подшаманили, заасфальтировали дороги. Персонал приучили работать, а не ходить на работу и тащить оттуда все, что плохо лежит. На пустыре, где раньше население поселка встречало своих коров-кормилиц с пастбища, быстро вырос коттеджный поселок с типовыми домиками, в него стали селить отошедших от дел газовиков с Севера. Пенсионеры-северяне с удовольствием приобщались ко благам сельской жизни средней полосы России в смеси со вполне городскими удобствами и близкой цивилизацией. В одном из таких домиков и поселился Дед, вышедший в отставку. Я ехал по чистеньким, аккуратным улочкам без обычных щербин в асфальте и без привычного мусора по обочинам - будто в Беларусь вернулся. Двухэтажные двухподъездные домики из белого кирпича еще советской постройки радовали одинаково огороженными палисадниками под окнами с изобилием цветов на клумбах. Пересек площадь в центре - школа, почта, магазины, - проехал мостик над ручьем и въехал в коттеджный поселок. Вот отворот на улицу Цветочную, мне сюда - прямо как профессору Плейшнеру в Берне. Третий дом справа, вот он. Подъехал к коттеджу, встав на короткой дорожке от улицы до ворот, заглушил двигатель и тренькнул в звонок калитки. Она приоткрылась, выглянул вихрастый паренек лет двенадцати: "Вам кого?" Я ему непроизвольно улыбнулся - он здорово походил на меня, сфотографированного много лет назад вот в таком же возрасте, - и ответил:
