От увиденного подкосились ноги. На автомате перешел тротуар и остановился, держась за фонарный столб, у бордюра, где вчера запарковал "Фолькс" на ночь и откуда он исчез. Откуда-то снизу поднималось невероятное отчаяние вперемежку с ужасом от происшедшего, с осознанием реальности случившегося кошмара. Мокрый после утреннего полива, весь в заплатках асфальт и ни одной машины поблизости. Угнали? Но кто и зачем мог позариться на подержанную машину, украсть ее прямо из центра города? Да и зачем? Разобрать на запчасти? Это возможно, но не в маленьком, далеком от границы городке, где заметно поезженная иномарка из Европы - редкое средство передвижения. Тогда что? Какая-то неправильность пустоты площади удержала меня на ногах и не дала окончательно впасть в панику, поверить в крах. Я ведь не один минувшим вечером оставил машину на этой площади, три или четыре автомобиля стояли в ряд со мной. А сейчас, в такой ранний час, - никого, абсолютно пусто. Невнятное бухтение рядом и плеснувший в ноздри ядреный аромат перегара заставили повернуться. Специфического антисоциального вида и явно перманентно пьяный персонаж остановился за спиной, что-то бормоча. Я уже собрался раздраженно и яростно перейти, что называется, с французского на русский - не до подаяний! - когда уловил слова "машина" и "пропала". Вот уж воистину: дай человеку ниточку надежды, и он совьет из нее веревку веры! Почему-то безоговорочно решил, что этот покачивающийся и плохо ориентирующийся в пространстве субъект знает, где сейчас мой "Фолькс". Оттащил тяжело израненного в печень ветерана алкогольных боев в сторону, предупредил, чтоб сильно не дышал на меня - закуски нет, и чтоб не врал - иначе просто изувечу - и велел рассказывать. Алкаш скривился боязливо, но все же потребовал деньги на бутылку вперед, после этого скажет. Я торопливо сунул жаждущему информатору пятьсот рублей, он их схватил и поднял указующе палец в небо:
-Видишь?
Я взглянул вверх и изумленно узрел на столбе знак "Стоянка запрещена", а под ним - табличку о работе эвакуатора, вчера их здесь точно не было. Выдыхающий огнеопасные пары абориген пояснил:
-Они раза два в неделю знаки тут под утро вешают и тачки утаскивают на Заречную. Я вижу, потому как в сквере, случается, ночую, вон за той клумбой. Местные про такие фокусы знают, тут стоят только машины приезжих. Вон такси на углу, иди к ним, отвезут. На Заречной твои колеса, не сомневайся! Ты не первый и не десятый! - и выдыхающий удушающие миазмы, грязный, как папуас, тип удалился веселой вихляющейся походкой. Я же бегом кинулся к стоянке такси.
Заречная набережная не имела никакой набережной, она существовала только в ее названии. На самом деле, как поведал везший меня таксист, это пустырь на берегу реки, где раньше был городской элеватор. Несколько лет назад его разобрали, площадку из "Элеваторной" переименовали в "Заречную набережную" и использовали под склад песка для завода железобетонных конструкций, здесь же сложили плиты и балки, оставшиеся от элеватора. В стороне от этой индустриальной красоты, рядом с чахлыми деревьями лесополосы, и раскинулась искомая стоянка. Забор из арматурной сетки, фонари по углам, ворота со звездами - из воинской части, что ли, сперли? - и будка-сторожка - вот и весь антураж бизнеса на нарушителях правил. Таксист ткнул пальцем в сторону будки:
-Вот здесь их офис, они все объяснят. Отдать тачанку могут, но мало не берут. Договаривайся, мужик, если есть, чем платить!- и упылил назад в город.
Машину свою я увидел сразу, ее сгрузили прямо по центру дороги напротив ворот, рядом с тремя такими же - ночной улов эвакуаторов. Владельцы реквизированных автомобилей сюда еще не успели добраться, я приехал первым. На дверцах машин, на капотах и багажниках были налеплены контрольки с печатями, и это меня успокоило, неопределенность и ужас прошли: жив и здоров мой "Фолькс", все остальное решаемо. Я приоткрыл калитку и немедленно был облаян сначала здоровенным кобелем, сидевшим на цепи, а потом его хозяином, вышедшим из "офиса". Судя по морде лица, словарному запасу и выявившемуся в связи с произносимыми речевыми оборотами интеллекту, сторож явно был коллегой тех, кто утащил машины от гостиницы сюда, в эту тихую обитель. Увидев в моих руках документы и техпаспорт, Цербер орать перестал и равнодушно велел ехать в ГИБДД, решать вопросы и платить там, а потом уже с квитанцией к нему. Мое пояснение, что через три часа мне нужно быть в Ясненском (к слову, это направление шло как раз точно в противоположную сторону от моего настоящего маршрута, доводилось в командировках проезжать мимо) на стража впечатления не произвело никакого, он чуть ли не засыпал на ходу. Пробудили его к жизни слова о том, что лучше я деньги отдам ему, а он как знает - поделится с ГАИ или нет, это меня уже не касается. На челе отставного вертухая проступила работа мысли, он явно пересчитывал названную сумму на пол-литры, аж мозги от напряжения скрипели. Видно, что такие предложения получает не каждый день, и сложно отказаться, когда дают. Приняв какое-то решение, он буркнул:
- Годи здесь, щас посмотрю! - и удалился под крышу, оставив меня под присмотром недружественного кобеля.
Вышел через минуту-другую с прояснившимся лицом и потрепанной конторской книгой в руках: похоже, оформить не успели или какую еще дырку нашел, я не спросил. На его кивок я достал деньги, передал обещанную сумму, а через пять минут выехал из ворот. Получил на прощание предупреждение как можно быстрее скрыться из города, а еще лучше - за пределы области, а то вдруг уже ушло оповещение на посты об эвакуации, такое случается. В это время к стоянке подрулило такси, и такой же, как я, бедолага кинулся к хранителю своей пропавшей движимости. Не мешкая, я забрал из гостиницы вещи, чтобы поскорее покинуть негостеприимную губернию, понимая, что предупредили меня не впустую. Проходя холл, взглянул на стойку регистрации, где уже другой администратор прятал от меня глаза, явно будучи в курсе случившегося. Ничего, не последний день мы живем на этом свете, да и месть - блюдо, которое нужно подавать холодным. Так говорят итальянские мафиози, а они в вопросах мести большие специалисты. Вот поеду в командировку и специально заверну в городок, чтобы увидеться с гостеприимным Денисом, - он ведь наверняка получает часть доходов от эвакуаторов. Так что все еще у мальчика впереди, а разговаривать по душам я обучен.
Через час быстрой, но аккуратной езды впереди показались две стелы, стоящие на небольшом удалении друг от друга на противоположных обочинах - административная граница, заканчивается одна область и начинается другая. Вот и пост ГАИ рядом, издали видно, что не пустует. Скорость я основательно снизил и тащился за грузовиком-дальнобоем, желая поскорее проскочить опасное место.
Прикрывавшая меня фура внезапно дернулась вправо и замедлила движение: ей дали отмашку с поста. И прямо передо мной оказался невысокий пузатый полицейский в ядовитой окраски желто-зеленом жилете с белыми светоотражающими полосами. Он лениво взмахнул жезлом и показал мне вправо, на обочину, где приткнулся серый патрульный автомобиль с надписью "ГИБДД" по борту и с цветастой красно-синей "люстрой" на крыше. Так, попал ногами в маргарин, у меня даже гаишные контрольки не сорваны с левой задней двери и с багажника! Идиот, что мне мешало их сдернуть? Ну, да поздно каяться, уже попался. Делать вид, что я не заметил и ехать дальше, не имело смысла: догонят вмиг, а там концерт по расширенной программе. Лес, конечно, рядом со своими запутанными дорогами, да только долго ли я проплутаю на колесах среди берез и сосен, по незнакомым мне направлениям? А догонять меня будут молодые и резвые пацаны в форме, подогреваемые адреналином погони и уверенные в своей безопасности и безнаказанности, а значит, точно поймают. Да и куда мне ехать, рискуя своей "заряженной" машиной? Нет, не вариант! Ладно, играем тем, что раздали, в рукаве ничего не припрятано. Я остановил машину, выбрался наружу и встал, держась за дверцу и глядя на приближающегося инспектора, а правой рукой, не поворачивая головы, судорожно сдирал с задней двери липкую бумажку. Инспектор подходил лениво, наслаждаясь положением хозяина дороги и осознанием того, что все едущие по ней боятся его жезла и трепещут перед ним. Читал я как-то, что знаменитый полиграф, он же детектор лжи, в американских штатах начали использовать при профотборе желающих работать в полиции. В первую очередь отказывали в приеме тем, кто в искусственно созданных при испытании обстоятельствах начинал ощущать в себе - всего лишь ощущать! - чувство превосходства над другими. И отказ претенденту был категоричен, раз и навсегда, потому что такое в психике не лечится, не корректируется. Приближавшегося ко мне стража дорожного порядка никто проверять сложными приборами или, упаси Бог, лечить не собирался, с уверенностью в своей вседозволенности он и в землю ляжет. Подойдя, инспектор зачем-то постучал жезлом по крылу, заглянул в салон, потом заметил, наконец, меня и спросил, лениво растягивая слова:
