-В Пружаны отвезешь?

   Он испуганно выкатил изумленные глаза:

   -А как эти? Они ж меня...

   Я прервал его:

   -Отойду вон туда, за сворот, там и сяду. А им ничего не говори, и гнать за мной не спеши. Я подожду.

   С тем поднялся и потопал от кукольного вокзальчика и вылизанной площади с бобром-кротом на клумбе по единственной дороге вдоль выстроившихся в линейку домов. Шел не спеша - времени у меня вагон. Куда ехать, я не знал, но свернул вправо. Там через полсотни метров рос густой кустарник, укрывавший от взоров гоготавших на парковке бандерлогов. Оказалось - правильно свернул. Через пару минут возле меня тормознула "четверка". Я сел, и мы поехали. Познакомились, водителя звали Михаилом. Родом он из Калуги, служить срочную попал сюда, на военный аэродром Осовцы. Отслужил и остался здесь, женившись и обзаведясь семьей, врос корнями. Что было началом, а что потом - то ли женитьба, то ли женился потому, что остался, - Михаил и сам уже не смог бы рассказать о причинно-следственной связи событий. Так сложилось - и все. Работал на местном сыродельном комбинате мастером, вышел на пенсию, теперь вот для укрепления семейного бюджета подрабатывает, когда получается. Я слушал Михаила и думал, что, где и как ни живи, проблемы - неизменный спутник человека, и следуют они за ним, как его тень. Сам я представился Михаилу как отставший от своей группы. Что за группа, откуда она взялась и с чего вдруг оказалась в белорусской глубинке, где нет даже железнодорожной станции, - об этом Михаил не спрашивал. Едет с ним человек, платит за проезд - и ладно, остальное не его дело.

   Пока крутились по городу, заметил вывеску "Интернет - кафе. Круглосуточно", а рядом - продуктовый магазин. Дождался, когда отъехали метров тридцать, и попросил Михаила остановиться - нужно кой-что купить. Оставил в машине сумку - чтобы водитель не забеспокоился, что уйду без оплаты, - и вернулся назад, к магазину. Но зашел не в него, а в пустовавшее по утреннему времени интернет-кафе рядом. Набрал на указанном мне полусонным пареньком компьютере адрес, проверил свой почтовый ящик. Ничего серьезного, только успокаивающее сообщение, что Фред сильно не пострадал, но лежит и из палаты не высовывается - это ему точно Павел Степанович посоветовал. Расплатился, вышел и тут же зашел в соседнюю дверь - в магазин. Купил пакет кефира, вернулся к терпеливо ожидающему Михаилу:

   -Язва, черти её дери! Обязательно с утра нужно что-нибудь молочного, тогда дремлет, не беспокоит!

   Водитель кивнул без эмоций, и мы поехали дальше.

   Добрались быстро. То есть, было еще утро, когда я вышел из машины возле автовокзала Пружан. Заминки с оплатой не возникло - Михаил с радостью согласился взять российские рубли. На том и расстались, его потрепанное движимое имущество, игриво вильнув задом и пукнув сизым выхлопом на повороте, увезло хозяина в обратном направлении.

   Я осмотрелся, подивился плакату, приглашавшему в круглогодичные спортивные секции при ледовом дворце - это в совсем небольшом городе! - и у первого же прохожего поинтересовался, где тут купить хорошие детские игрушки. Получил обстоятельный ответ, сопровождавшийся жестикуляцией с изгибанием рук - для убедительности, наглядности и доходчивости - и отправился по так необычно проиллюстрированному маршруту. Нужен подарок для Полины - дочери Сергея и Маши Киселевых. Даже если бы я покидал свой дом не так, будто спасался от огня, то все равно везти через пол-страны куклу или плюшевого медведя было неразумно.

   ***

   А через час я оглох от восторженного визга Маши Киселевой, жены Сергея. Сам Сергей был на работе, но Маша ему позвонила, и через полчаса он появился. Я сидел за столом в доме Ждановичей - Киселевых на окраине Пружан. Дом стоял почти на берегу ручья Муха, неподалеку от слияния с каналом Вец, после чего на карте появлялась река Мухавец - та самая, что протекает у Брестской крепости, огибая её, и впадает в пограничный Западный Буг. О такой географической странности я раньше не знал. Сразу за домом начиналось поле, неподалеку находился бывший военный аэродром, где в какой-то из сохранившихся служб работал Евгений, родной брат Маши, тоже сидевший с нами за столом. В недалеком прошлом, как и я, Евгений был офицером, даже звание у нас одинаковое - майор. Офицер бывшим не бывает: либо он офицер, либо нет. Как не может быть понятия "бывший порядочный человек", или "бывшая хорошая хозяйка": эти признаки, появившись однажды, остаются в человеке навсегда. Он мне сразу понравился - немногословный, со спокойным и все понимающим взглядом серых, как у сестры, глаз. Глава семейства, отец Маши и Евгения, отсутствовал, гостил у своей младшей сестры, жившей под Пинском.

   Чета Киселевых рассматривала фотографии в моем планшете, в основном со второй свадьбы Юльки. Они оба хорошо её знали, но наше с ней расставание прошло уже после их отъезда. Ошарашенно изучали изображения, где я поочередно обнимал то свою бывшую жену в платье невесты, то нового Юлькиного мужа, то сразу обоих молодоженов. В полный восторг их привело видео, где мы дуэтом - новый муж и я, предыдущий и отставленный, - вдумчиво, лишенными приятности голосами исполняли песню "Надежда". Ловя их взгляды, бросаемые исподтишка, я чувствовал себя Львом Евгеньевичем Хоботовым из "Покровских ворот". Для полноты недоставало только фразы "Высокие отношения! Высокие!"

   Мы с Евгением сидели, неспешно беседовали, не мешая молодежи бурно радоваться каждой следующей картинке. Он уволился из армии из-за семейных проблем: его жена, найдя себе другой идеал, осталась с сыном в Воронеже, и вот теперь Евгений крутился, как мог, стараясь обеспечить сыну нормальное в материальном плане существование и этим как-то компенсировать свое рядом с ним отсутствие - хоть и не по своей вине. Что ж, каждый выпивает свою чашу до дна, как бы горька она ни была. В жизни, как в поезде, жестких мест больше, чем мягких, вот не получилось у человека, как мечтал, но это еще не повод разочароваться во всем и стать негодяем. К концу вечера мы обсудили почти все вопросы, Евгений взялся помочь и даже прикинул, как это сделать побыстрее и поэффективнее. И вообще, он понимал гораздо больше, чем ему рассказывали.

   Главное - мне нужна была машина. Неброская и надежная. Дело, вроде, при наличии денег совсем не сложное, но покупать ее на себя я не мог, транзитные номера привешивать нельзя - за границу не выпустят. Брать нужно только с рук и только по генеральной доверенности. То есть, без переоформления. Такие условия могут насторожить продавца: он знает, что все теперь стали умными, читают рубрики в газетах про схемы мошенничества и понимают, что машина по доверенности - это риск для нового владельца остаться и без денег, и без автомобиля. С другой стороны, не каждый такую доверенность выдаст незнакомцу: а вдруг ты завтра на его колесах поедешь грабить банк или по пьяне врежешься в трамвайную остановку? Кого привлекать будут, владельца или неведомого и неоформленного, как положено, покупателя без имени и адреса? В общем, по сумме обстоятельств отпадают многочисленные авторынки и стоянки с продающимися на них подержанными тачками: там все если не по закону, то близко к нему, никто мне никаких доверенностей давать не будет, потому что хозяева таких площадок ссориться с властями не рискнут и мутными делами точно не заморочатся. Да и мне оставлять о себе память в виде необычных просьб при оформлении как-то не резон: по практике я знал, что все равно любые сведения о чем-то нетипичном, настораживающем своей неординарностью обязательно попадут в полицию, ну, здесь в милицию. Значит, возможности выбора резко падают. Так что повод поскрести загривок был, и Евгений долго молчал, но все же обнадежил: решим! И глазами показал на сестру и зятя: не при детях, мол, обсуждать серьёзные дела!