Объяснить появление принципиально новых содержаний сознания можно при помощи причинных связей, которые учитывают досознательные корни сознаваемых явлений, т.е. находят их основания в способе познания субъектом мира. В дальнейшем нам предстоит рассмотреть разновидности причинной связи, которые имеют с базисной причинностью общую функцию объяснения происхождения явлений, но отличаются от нее по структуре, определяемой составом соответственных восприятий.

Движение есть трансформация пространственной связи, происходящая в результате замены старого явления новым и представляющая собой первичное сознание того, каким образом одно явление переходит в другое.

Поскольку движение есть перестройка пространственной связи, его структурные особенности тесно связаны со структурными особенностями последней. На тех ступенях познания, когда связь «бесконечность» представляется неотъемлемой характеристикой «реального» мира и включается в пространственную связь, движение сосуществует со связью «бесконечность»: изменение положения тела предполагает прохождение им бесконечного числа «промежуточных положений».

По своему смыслу движение определяет только пространственные характеристики возникающих явлений; за смысловое содержание нового явления «отвечает» причинная связь, выстраиваемая воображением для уменьшения диссонанса восприятий связи. Таким образом, движение лишь сопутствует причинной связи, объясняющей происхождение явлений, но само не дает объяснения их происхождения. Несмотря на то что и движение, и причинная связь описывают изменения, происходящие в сознании, они различаются по смыслу и по структуре и могут быть рассмотрены независимо друг от друга.

Связь «движение» не имеет соответственных связей, так как для образования пространственной связи не требуется работа воображения, эта связь есть результат тиражирования. Пространственные характеристики тел существуют только на уровне сознания и не имеют соответствия в досознательном. Следовательно, движение не вызывает диссонанса и с необходимостью принимается субъектом познания, выступая как неотъемлемая характеристика «реального» мира.

Движение, в отличие от причинности, обратимо во времени. Необратимость временной последовательности, определяемая порядком создания явлений воображением, задает однозначно направление «действующей причины», а значит, и противоположное ему направление причины «целевой». Что касается движения, то оно описывает изменение не содержательной стороны явления (или частей явления), а лишь его пространственной формы, а такое изменение не касается необратимости смыслов, создаваемых работой воображения. Поскольку движение является пространственным преобразованием, его направление не связано с направлением времени. Движение имеет только пространственное направление. Формулы кинематики, описывающие движение, не изменяются при допущении изменения направления времени. Теоретическое описание движения отражает свойства пространства – симметрию и трехмерность. Так, например, эйнштейновское решение временной неопределенности, состоящее в равенстве времен прохождения света до некоторой точки и обратно, продиктовано исключительно соображениями симметрии215.

Причину движения нельзя найти в сознаваемом мире, так как базисные причинные связи строятся для создаваемых вторичным воображением явлений, а движение не есть продукт вторичного воображения. Говорить о причине движения имеет смысл, если иметь в виду не базисную причинность, а причинность «эпистемологическую»: движение вытекает из способа познания субъектом мира.

Однако вопрос о причине изменения движения (причине ускорения) возможен в рамках сознаваемого мира, поскольку изменение движения есть продукт воображения (материалом для него в данном случае является движение, рассмотренное как явление сознания), который влечет за собой построение объясняющей его причинной связи. Однако изменение движения есть результат работы воображения с материалом, не имеющим соответственных ему досознательных данных, поэтому и причинная связь, объясняющая изменение движения, является чисто сознательным построением и по своей структуре отличается от базисной причинной связи. Если базисная причинная связь состоит из двух противоположно направленных связей («действующая» причина совпадает с порядком возникновения членов временной последовательности, а «целевая» причина противоположна ему), то сила как причина изменения скорости движения представляет собой одну сознательно выстроенную связь. Она, в отличие от целевой и действующей причин, не имеет направления во времени. «С математической точки зрения номологическая обратимость процессов, допускаемых законами Ньютона, выражается в том, что вид ньютоновских уравнений движения остается неизменным, или инвариантным, при замене в них +t на –t. Поэтому мы говорим, что законы Ньютона для движения, в котором трение отсутствует, “симметричны по отношению к времени”»216. Для фундаментальных законов специальной теории относительности также характерна временная симметрия217. Причинность, касающаяся движения, есть «симметричный» тип причинности218.

Будучи объяснением трансформации пространственной связи, причина изменения движения (сила) имеет направление в пространстве. «Действующие» причины, различные в смысловом отношении, могут быть рассмотрены в аспекте их влияния на скорость движения тела, т.е. как силы. При таком рассмотрении теряется их содержательная специфика и они могут «складываться» в зависимости от их пространственного направления, порождая вместе то или иное суммарное изменение движения. Кроме того, пространственный характер связей, объясняющих изменение движения, приводит к тому, что формулы динамики имеют симметричную структуру, связанную с симметричным характером пространства (так называемая «динамическая» форма симметрии, примерами которой являются многие физические законы).

Как движение соотносится со временем? Невозможно наблюдение движения без сознания хода времени. Действительно, движение есть связь, описывающая некоторое изменение в сознаваемом мире, но никакое изменение невозможно без работы воображения, которую мы сознаем как время.

Что касается вопроса о возможности сознания времени при отсутствии движения, то он равносилен вопросу о возможности сознания времени при отсутствии изменений в сознании, так как всякое происходящее в сознании изменение выражается в движении. (Какое бы изменение не произошло в сознаваемом нами мире, будь это качественное изменение или изменение нашего настроения, мы вынуждены полагать, что при этом происходит некоторое движение. Появление в сознании новых явлений сознается как результат того или иного движения в телесном мире.)

Ответ на вопрос о возможности сознания времени при отсутствии изменений в сознании очевиден. Сознание никогда не остается неизменным, а значит, время и движение всегда имеют место в сознании. Даже при отсутствии всякого изменения и всякого движения во «внешнем» сознаваемом нами мире, мы неизбежно сознавали бы работу нашего воображения (даже если она не приводит к видимым изменениям мира) как некое внутреннее изменение, которому соответствует некоторое внутреннее движение – «движение души». Когда в сознании не происходит содержательных изменений, время продолжает «идти»: возникают все новые и новые члены временных последовательностей. «Течение времени» для нас состоит в том, что мы сознаем изменение, происходящее при выстраивании временной последовательности, независимо от того, различаются ли ее члены по содержанию.

Таким образом, течение времени предполагает некоторые изменения в сознаваемом нами мире, а последние всегда предполагают движение. Именно поэтому само время представляется нам неразрывно связанным с движением.