- Похоже, что так, Кессен.

  - Что ещё слышал?

  - Мои люди говорят, что эльфов снова спровоцировали. Доказательств нет, но мне сказали, будто какая-то компания вчера сильно подшутила над Кьё Илая. Это было недалеко от второго барака. Кьё вспылил. Подонки избили его и бросили на улице...

  - Кто это сделал известно?

  - Нет. В том-то и дело.

  Вскоре послышались шаги. В дверь главного зала донжона постучались и тут же вошли несколько человек во главе с Имеликом. За ними - трое эльфов: Блёмер Дау, Авилеро и ещё один уже не молодой эльф, служивший ранее при Хоросте Рэме помощником друида, но теперь значившийся в дружине Житомира Нозаря.

   Все трое поздоровались и уставились на Кессена. Капитан форта стоял в задумчивости. Многочисленные складки на его лбу давно перестали быть просто временной гармошкой и превратились в глубокие борозды будто бы вспаханной земли.

   - Вы слышали о поджоге? Сейчас весь форт готов растерзать первого же эльфа, попавшегося на глаза, - Кессен устало выдохнул и мягко отбросил ногой в сторону свою четвероногую любимицу. Миама громко мяукнула от обиды и гордо, не торопясь, удалилась. Фойердаль продолжил:

  - У меня нет выбора кроме как перевести вас в подвал донжона, пока всё не уляжется. Всех, кроме Авилеро, - Кессен бросил взгляд на лесного эльфа. - У тебя хорошее алиби - Уйка подтвердила, что ты навещал Четвертака, когда вспыхнул пожар... К тому же... тебя знают... и уважают.

  - Но я тоже! Тоже был дома! Дая подтвердит, - начал было Блёмер.

  - Нет, Блёмер, - перебил его Военег, - тебя первого прирежут, учитывая последнюю историю с Гульваром. Многие считают тебя главным зачинщиком.

  - Конечно, - невольно улыбнулся Имелик. - Правда, люди и тебя, Военег, мягко говоря, не восхваляют, после того как ты лишил мужиков нормального кухаря. Кто теперь у плиты? Вочлыб? Тфу... У меня отрыжка от его стряпни второй день не проходит.

  - Мы не можем рисковать, - продолжил Кессен. - Паёк вам оставим без изменений... Я верю, что вы не при чём. Это глупо... Зачем было тогда оставаться? Но народ сейчас не рассуждает логически.

  - Господин, Фойердаль, - произнёс Блёмер с обидой. - Но запрятав нас за решетку, вы невольно, но покажете всем, что мы виноваты. Разве нет?! Ави, скажи, если я не прав.

  Капитан, как и все собравшиеся, молчал. Первым заговорил Авилеро. Он извинился и попросил у Кессена минуту переговорить с Блёмером с глазу на глаз. Капитан кивнул. Эльфы отошли в другой конец зала, где бы их не услышали. Авилеро положил руку на плечё Блёмеру и тихо заговорил.

  - Так будет лучше для Даи. Если тебя убьют, некому будет её защитить. Она может переехать на время в дом Четвертака, поухаживать за ним вместе с Уйкой. Я пригляжу, не волнуйся. Они правы: народ ищет виноватых, а ты - лучший кандидат.

   Блёмер задумался на секунду и кивнул.

   - Пообещай, что, когда всё начнется, ты меня выпустишь, - шепнул он.

  - Я сделаю что смогу... Не волнуйся. Буду тебя навещать.

  - Хорошо.

   Так в форте Байу остался только один эльф, который мог смело ходить по улицам. Несмотря на это Авилеро уже не так часто занимался вечерними пробежками. Сказывался всё уменьшающийся паёк. На столе главной столовой уже закончились сыр, доставляемый раньше из Роспела, не было масла, были съедены куры и яйца, выпит весь сидр. Однако, ещё оставались запасы бобов и гороха. В день выдавали по сто грамм соленой свинины. Раз в два дня наливали чарку эля - Кессен приказал откупорить бочки, заготовленные три года назад для вызревания в подвалах донжона. В такие дни по трапезной второй казармы (первая сгорела на вторую неделю осады), где обычно ужинала добрая половина форта, разливался приятный аромат смеси трав и специй, заключенных в большом количестве в эле: вереск, мирт, сосновая смола, полынь, можжевеловые ягоды. Будучи большим любителем поэкспериментировать над способами брожения и всевозможными добавками, в свое время к рецепту приложил руку сам капитан форта.

  Фойердаль был убеждён в важности поддержки морального духа. Он часто сам выходил ужинать в казарму, общался с солдатами. На исходе кигды соловья - третьего десятидневного периода весны - он даже настоял на праздновании дня рожденья Имелика Дзыбы. Готовились весь день. Настроение было приподнятое. Вечером в просторном холе уцелевшей казармы расставили столы и разожгли канделябры. Собрались почти все, за исключением десятка дозорных, дежуривших на основных башнях форта. Народ, подогретый элем, уплетал сервированные по случаю остатки свинины. А тех, кому не хватило, теперь ждали зажаренные крысы. Тарелка с ними ещё не была выставлена на главный стол, а стыдливо стояла в стороне. Другого мяса не осталось. Новый повар Вочлыб подгонял двух своих помощников - молодых парней лет шестнадцати. Предлагать крыс они, конечно, постеснялись, а больше подливали остатки эля и подносили похлёбку наподобие кальи: ржаную муку разводили в воде, крошили туда остатки сушеных грибов и лука.

  Кессен решил устроить своему верному бурмистру небольшой сюрприз. Вместе с Военегом и Нэнне они нашли в кладовой сундук со старыми нарядами эпохи Добрых Веков - мирного времени, наступившего примерно к семьдесят третьему году после образования Союза Пяти Королевств и длящегося последующие сто лет. Облачившись в платья друидов, видимо, предназначавшиеся когда-то давно для театральных представлений, и загасив часть свечей, они оставили зал в таинственном полумраке. Все собравшиеся притихли в ожидании. Время от времени раздавались лишь редкие причмокивания - попытки вынуть из зубов застрявшие кусочки мяса, да приглушенные отрыжки от перебродившего эля.

  И вот на освещенный и расчищенный от столов пятачок вышли Фойердаль и Нэнне. В руке у Кессена покоилась его любимая ивовая флейта, на которой он любил играть на ночь в одиночестве, но никак не на людях. Ильгукк держал на коленях лиру. Видно было, как он нервничает перед столькими зрителями. Нэнне дернул струны тихо и настороженно, взял два первых аккорда и заиграл перебором. Совершенно неожиданно из мрака появился улыбающийся Хорост Рэм с листком в руке. Он был не только одет в широкую тёмно-синюю мантию верховного друида, но также и лицо его было разукрашено золой, а под глазами яркой оранжевой пастой: как сотни лет назад, когда людской род только пытался прощупать своё положение в этом мире, населенном эльфами, орками и гномами, а друиды оставались проводниками между миром земным и миром духов. Но они исполняли также и функции просветительские, облекая свои проповеди в легенды, былины и саги о мифических существах и героях. Друиды тех времён слыли искусными сказателями, которые собирали народ, чтобы и развлекать, и наставлять. Хорост Рэм был уже довольно стар для долгих выступлений, голос его был уже не столь зычен, но друид отлично понимал необходимость отвлечь защитников форта от ужаса войны, показать, что жизнь продолжается. А ещё он, как и все, знал, насколько сильно Имелик любит всякого рода представления. Именно бурмистр в свое время пригласил в форт цирк, где выступал Блёмер Дау. Именно Имелик устраивал всевозможные конкурсы и состязания на ловкость, эрудицию и другие таланты среди жителей форта.