Эльф погрузился в думы. В памяти замелькали годы скитаний, и, наконец, тот день, когда перед ним распахнулись двери Байу, и дядюшка Военег, весело подмигнув, пробасил своим приятным голосом: "Оставайся, эльф. Накормим, стрелять научим, дом тебе подыщем. Места у нас много, а дозорных мало. Станешь хоть настоящим челов... ну, в общем, эльфом с крепким Делом, а то что тебе скитаться-то..."

   Авилеро попытался было вспомнить свои первые попытки стрельбы из лука, как услышал из ближайшего переулка женские крики, похожие на мольбу, а потом чей-то очень знакомый голос, звучащий с вызовом, но в то же время обреченно. Лёгкой трусцой и с необъяснимой тревогой в сердце Авилеро побежал по направлению к звуку. Он завернул за угол полуразрушенного дома и неожиданно очутился перед группой людей. Они стояли полукругом спиной к нему. Когда эльф подошел ближе и увидел, что происходит, навстречу ему полетел чей-то грубый и резкий голос:

   - А! Вона и дружок его явился! Гляньте-ка!

   На грязной земле на своей пятой точке сидел не кто иной, как Блёмер Дау. Правая сторона его штанины и рукав были все в грязи, видимо, от падения. Под глазом уже наливался синяк. Его взгляд, источающий бушующую ненависть, буравил того, кто стоял прямо перед ним. Вернее, даже над ним, немного наклонившись и сжав здоровенные кулаки. В стороне двое держали растрёпанную молодую женщину. Это была Дая - жена мясника и главного кухаря.

   - Гульвар! Только подойди к нему!!! - взвизгнула она. - И ты меня больше не увидишь!

   Мужчина, стоявший спиной к эльфу, еле повел головой в её сторону и злобно, но негромко проговорил:

   - Это мне теперь решать, Дая. Может, и не увижу. Но ты своим хахалем уже точно не полюбуешься, шшшлюха.

   Гульвар сплюнул ей под ноги.

   Блёмер попробовал подняться, перекатившись в сторону от Гульвара, но тут же был сбит ударом каблука другого мужчины, имени которого Авилеро не помнил.

  - Сидеть, красавчик! - лязгнул он челюстями и прищурился. - Захотел женку чужую обрюхатить, да ушастых уродов тут нам народить, а? Мало родичи твои нашего брата посшибали, так ты ещё и баб наших трахать будешь!?

  Рябое некрасивое лицо мужика перекосила злая ухмылка.

  Толпа недовольно заворчала. Другой мужик с перевязанной рукой, на которой сквозь бинты проступали алые пожелтевшие по краям разводы, прокричал:

  - Десять плетей ему! И в темницу!

   - Ага... Легко отделается, - крякнул Гульвар.

   Он сделал быстрый шаг и саданул ногой Блёмеру в живот так, что тот согнулся пополам.

   Авилеро растолкал собравшихся зевак и выступил вперед:

  - Ты что творишь?! - начал он грозно, стараясь не выдавать волнения. - Он недавно бился с вами бок о бок!

  Большинство живших в северной части форта не так хорошо знали Авилеро, так как сражались на восточной стене, где командовали Яль и Житомир Нозарь. Однако, все знали, что Авилеро командует лучниками на Толстом Ригдаре.

   - Ты бы лучше помолчал, эльф... - прошипел рябой мужик. В глазах у него плясал огонёк ярости. - Была б моя воля, я бы вас всех на всякий случай в застенок отправил от греха подалее. И тебя, и эту блудливую рожу, и вообще всех эльфов в Байу, - повысил он голос, чтобы все услышали.

   Народ снова заволновался. Многие закивали. Темноволосый горный эльф по имени Кьё Илая, недавно подошедший на шум, попятился, но натолкнулся на чью-то широкую грудь и встал как вкопанный. Народ всё прибывал - слух о стычке распространялся по улицам быстрее огня на ветру. Авилеро вдруг осознал, насколько народ озлоблен. Людям надо было выплеснуть свою ненависть к оккупантам, и, как назло, им попался Блёмер. Он понял, наконец, что за тайну носил с собой Льдинка; почему он так надолго отлучался по вечерам и почему был так весел и загадочен в эти дни... Его окрыляла любовь. "И надо же было попасться именно сейчас", - с досадой подумал Авилеро.

   - Уведи её подальше, Сбродич, - сказал Гульвар мужику, державшему женщину. - Запри в сарае возле маво дома... Её очередь вечерком придёт. Раз уж этому уроду дала, так и всех желающих обслужить сможеть. А то мужичье изголодалось. А мне похер теперь.

   При этих словах на рябом лице мужика, по всей видимости друга Гульвара, нарисовалась ухмылка, а маленькие глазки заблестели. Откуда-то из толпы послышалось:

  - Не глупи, Гульвар.

  - Заткнись! - рявкнул муж. - Каждый получит свое! - он сделал паузу. - Уводи её я сказал.

  Дая запричитала, но не за себя. Когда её оттаскивали прочь, она умоляла не убивать Блёмера.

  Вдруг Льдинка ловко вскочил на ноги и прыгнул на Гульвара. Авилеро без лишних слов, предупреждений или попыток кого-то урезонить уже летел вперед, выкинув кулак, который с глухим звуком впечатался в висок рябому. Он краем глаза видел, как двое людей держат темноволосого эльфа, видимо, тоже решившего вступиться за собрата.

  Началась потасовка.

  Большинство собравшихся просто стояли. Одни что-то одобрительно выкрикивали, другие молчали. Авилеро смог свалить рябого, но тут же почувствовал, как на него сзади навалилось несколько мужиков, сбили с ног и вмяли в землю, наградив ударом по почкам. Боль прошила живот и бок. Кто-то коленкой вдавил его голову в холодную и грязную землю, но ему удалось заметить, что Гульвар вынимает из-за пазухи нож, а Льдинка с кровоточащими губами трепыхается в руках двух людей.

   "Как же глупо", - промелькнуло в голове у Авилеро.

  Гульвар уже было приблизился с ножом к Блёмеру... По выражению его лица читалось, что он не сомневается, что делать.

  В этот момент часть из стоящих в толпе людей не то чтобы расступилась, а буквально вывалилась вперед от чьего-то мощного толчка в спину.

  На освободившееся место в эпицентр всего происходящего выступили Военег и Ясномысл. По выражению лица Ясномысла и по тому как он жестом руки показывал на открывшуюся им картину борьбы стало понятно, что именно он привел воеводу. Оба тяжело дышали от вынужденной вечерней пробежки.