- Военег, остальных пленных эльфов туда же. Свободных камер достаточно. Зажгите им пару пламенников. Кормить завтраком и ужином. Всё... Поспите... Разойтись.

  ***

  Кессену снова снились Молящие о смерти - их избавители. Во сне они снова не торопились, хотя он как будто с высоты птичьего полёта уже видел форт в огне. Видел сквозь пламя, как мечутся по залитой кровью земле его люди, обезумевшие от страха и боли. Видел, как многорукое чудовище шагает сквозь развалившиеся стены и ест раненых. А Молящие о смерти... Где-то там... Вдали... За синими, дымящимися предрассветной дымкой горами. Они только собирались в путь. Он как бы видел два места одновременно. Разрывался между ними. Не мог отвести глаз от полыхающего форта, как бы ни хотел, но и не мог не следить за Молящими. Где же они - Молящие о смерти - этот несокрушимый, известный во всех землях отряд эльфов, оберегающий Линию Несвернувшейся Крови уже как более двухсот лет? Закалённый в бесчисленных схватках с орками, прощупывающими из года в год границу, набег за набегом нападающими на Айнах Ад"Дир, но каждый раз покрывающие взгорья холодных скал Горратвелира своими остывшими, обескровленными, выпотрошенными трупами. Капитан всё ворочался, стараясь скинуть тяжелые и страшные видения этих побелённых лиц Молящих, но продолжал быть свидетелем того, как они готовятся к бою, подводя глаза угольными тенями и крася тонкие губы глиной в черный цвет. Их было немного, но сильнее их не было никого. Никого! И почему же они так медлят!? Кессен хотел закричать, и он закричал сотней голосов умирающих жителей Байу, но ни одно побеленное лицо Молящего не повернулось на этот крик. Кессен будто начал задыхаться от дыма пожаров... А воины Айнаха... Воины Айнаха, этот элитный отряд, начал молиться. Они молили Гаара - бога войны - о смерти в бою. Молили уже столько лет! Но он не даровал смерти почти никому из них! Их жизнь была долга и полна страданий, ибо человек может забыть нескончаемую вереницу лиц, но эльф будет помнить лицо каждого живого существа, умирающего в муках от его руки. И поэтому они продолжают молить. Молить Гаара прервать их муки. Но если он этого не сделает сегодня, ничего. Совсем скоро у них будет новый шанс в бою.

  Прошло четыре дня с последнего штурма.

  Капитан Байу в одной ночной рубашке выслушивал торопливый отчет Военега.

  - ... почти готовы, и поэтому, я полагаю, сегодня они предпримут новый штурм. В последние дни они начали стрелять только по воротам Толстого Ригдара. Думают пробить там брешь, но пока безуспешно. Авилеро молодец - глазастый. Сказал мне, что видел, что эльфы сколотили таран. Я думаю так и есть.

  - Значит, сегодня?

  - Да... Все наготове. Думаю, скоро, Кессен. Скоро.

  - Хорошо. Я позавтракаю - скажи Имелику подать - и спущусь. Да, пусть Имелик сам придёт: доложит о состоянии съестного и воды в колодце. Вчера слышал, вода начала сильно убывать.

  Военег не стал комментировать и только кивнул головой:

  - Хорошо, капитан.

  Кессен накинул тёмно-синий бархатный халат, вышитый звёздами и единорогами, - подарок двухлетней давности от любимой жены. Ещё свежий, не затертый. Халат снова вернул его мыслями к жене и детям. Уже несколько дней он размышлял послать тайком гонца вслед за ушедшими с Давошем семьями: "Добрались ли они до Бруни? А что дальше? Что нам это даст? Да, если всё хорошо, это успокоит ребят. Все переживают за семьи. А если не хорошо?" Кессен нахмурился и нервно пробарабанил костяшками пальцев по столу. По каким-то причинам, ему самому не известным, он откладывал это решение.

  Перед тем, как войти, неизменно вежливый Имелик Дзыба постучался. И только выдержав паузу, вошёл, неся с собой поднос.

  - Доброе утро, капитан!

  - Доброе, Имелик. Проходи, не задерживайся. Военег уверен, что сегодня они предпримут второй штурм, так что, возможно, времени мало.

  Имелик поставил поднос на стол, располагавшийся у окна в кабинете Фойердаля. Окно выходило на запад, на простиравшийся до горизонта лес. Сегодня лес стоял серый, хмурый. В снежном покрове уже начали появляться прогалины. Ветра почти не было. Временами было видно лишь слабое колыхание ветвей, сбрасывающих остатки талого снега, как сбрасывает остатки скорлупы родившийся цыплёнок.

  На подносе стояла тарелка с шкварчащей глазуньей, вяленой олениной и кусочками засоленных огурцов, а также кружка с морсом.

  - Огурчики по-прежнему из твоих запасов? - с улыбкой спросил Кессен. От улыбки его и без того широкие скулы разъезжались ещё шире, и он становился похожим на енота за счёт серых глаз, посаженных ближе друг к другу, чем у большинства людей, и тёмной щетины, забивающей всю нижнюю часть лица. Это придавало бы ему скорее комичности, если бы не острый взгляд всё тех же глаз. Умные и где-то мрачные глаза смотрели на собеседника всегда прямо, будто они не только знали все твои секреты, но и принимали их без обвинений или обид.

  - Да, капитан. Две бочки с соленьями ещё не скоро кончаться, - серьезно заверил Имелик.

  - Садись.

  Имелик присел за стол.

  - Что у нас с провиантом и с водой в колодце?

  Бурмистр Байу всегда должен был знать ответы на такие вопросы, а Имелик Дзыба был отличным бурмистром.

  - Капитан, во-первых, если позволите, более срочная информация. Только что сторожевой Джошуа Эжю со Смелого Юма доложил: небольшой конный отряд эльфов обошел форт вокруг. Искали слабые места. Немногим позже их конница - большая часть Камышового войска - вместе с половиной повозок с фуражом снялись с лагеря и двинулись на север.

  - Видать, отправились на Угольный тракт. Поняли, что осада будет небыстрой и решили перекрыть подступы для возможной подмоги нам, - капитан форта призадумался, отправляя в рот кусочек яичницы. - Похоже, это доказывает, что не все горные эльфы встали под флаги Ливеллии, и теперь лесняки торопятся перекрыть связь между Драбантом и Айнахом, чтобы не дать им скоординировать военные силы.

  Кессен грустно посмотрел в окно.