- А я согласен с Шижнем. И вообще, какого рожна мы здесь копаем, а они только веточки кидают. Эти паскуды свои бабьи пальчики замарать бояться, а то как они потом на арфе всю ночь играть будут? Этот синеглазый ваще по ночам шляется. Видел его давеча. Надо было их ...

  Дальше разговор уже было сложно разобрать. Нэнне подхватил очередную охапку веток и понес к свежевырытой канаве:

  - Ладно, давайть побыстрее. Думаеть у нас тут много времени, а? Аве, забудь, да? Как стрелы залетают, так они поймуть, кто есть кто. Рады буть, что эльфы метко стреляют. А, Яль? - Было заметно, что Нэнне в отличие от Яля намного дольше избавлялся от ильгуккского акцента.

  - Не спорю... Не спорю.

  Снова заработали. Блёмер, как самый молодой, спустился в яму раскладывать ветки равномерно по дну. Ильгукки в яму вообще не лезли, так как ростом были почти с гномов. Может, чуть повыше.

  То, что степняки забрались в эти края и осели так далеко от своих западных земель, было удивительно. Обычно ильгукки много не путешествовали. Они торговали олениной да пушниной с приграничными землями Драбанта и Республики Левэр, но не более. Народ был достаточно отчужденный и своенравный. Издревле они вели бескомпромиссные войны с людьми. Однако это были скорее войны оборонительные, чтобы задержать безостановочную экспансию людей на запад в родные степи ильгукков. Всему положила конец Великая Война. В ней степной народ участия практически не принимал. Больше держали свои границы и наблюдали: чем же всё кончится? Все кончилось подписанием пакта о ненападении всех пяти королевств и Вечного Союза. И хотя вольный степной народ так и не смог объединиться в единое государство, вожди большинства племен в тот момент сумели закрепить границы своих мелких раздробленных земель с Драбантом и Левэром. На этом и порешили - Мир... Или почти мир. В степях всегда где-нибудь то закипали, то угасали мелкие межплеменные междоусобицы. Но пока они не выходили за обусловленные границы с людскими землями, людям не было дела до местных склоков.

  Было сложно назвать Яля и Нэнне братьями не разлей вода. Они поддерживали друг друга, но были все-таки разными. Говорили по-разному, думали по-разному. И даже круг общения в форте Байу у них отличался. Нэнне любил поболтать с эльфами. Любил их песни, неторопливую певучую речь. Иногда даже был не прочь помузицировать с ними на десятиструнной лире, которую он откопал в старинных подвалах местного склада. Яль же чаще собирался в казармах с людьми на партию в карты или подвигать фигурки по доске. Но было у них одно общее, присущее всем степнякам свойство - они как боги стреляли из лука. Даже эльфы могли бы им позавидовать. Не все, но некоторые точно. Именно поэтому старик Военег отвел Ялю в подчинение лучников на наиболее протяженной восточной стене форта, а Авилеро назначил командующим отряда лучников на не менее важной, южной стене прямо над главными воротами.

  Ближе к вечеру закончили копать. Два параллельно идущих рва простирались теперь вокруг Байу по всему периметру, кроме лесной части, примыкающей с западной стороны, и кроме специально выделенной полосы в поле, идущей напрямую к мосту и далее к южным воротам. Кессен мудро заметил, что враг наверняка начнет с переговоров, и поэтому, чтобы не раскрывать сразу все ловушки, надо было оставить нетронутым участок для беспрепятственного проезда делегации к форту. Ближе к замаскированным траншеям войско было наказано не пускать - остановить идущих парой предупредительных стрел. Расстояние выстрела с лихвой перекрывало расстояние от стены до рвов. Таким образом, войско не заметило бы скрытые ловушки слишком рано, а попалось бы в них только на атакующем марше, когда решение о штурме было бы уже принято.

  Так всё и случилось. На следующий день. В первый день кигды зяблика*.

  ***

   В тот день у многих защитников форта в души уже закралась нелепая подозрительность, что всё это не взаправду: и война, и беженцы, и ведьмы, о которых поговаривали ещё за полгода до начала военных действий. Всё то же солнце цеплялось за бирюзовые тучи. Уже первый день зяблика, а значит скоро придёт настоящая, солнечная весна. И не стоит тратить столько времени на организацию запасов и прочистку колодца. Весной же столько дел! Вон, надо начать уже и грядки у леса копать! Скоро сеять надо будет. Странно всё это... Чего ждём?

   Ясномысл расхаживал по стене, время от времени поглядывая на южную кромку леса и прислушиваясь к редкому дальнему пощелкиванию из чащи - Клик-клок! Уууум. "Снова леший безобразничает, - думал он. - И что он здесь забыл? Не уходит ведь никак..."

   Ему было лишь двадцать пять, и большую часть своей осознанной жизни он провёл в Гефире - крупном портовом городе на севере страны. Ясномысл был поздним и единственным ребенком в семье. Отец его служил лоцманом на небольшом торговом судне, ходившем через Пролив Тунца до Эрвилла за эльфийскими шелками, легкими и прочными айнахскими клинками, душистыми пряностями и лечебными травами со склонов Миирталя. Мать же работала простой швеёй в местной мануфактуре. Всё детство мальчик жил в относительном достатке, проводя большую часть времени с друзьями на крепко сколоченной лодке, с которой они ловили корюшку и, если повезёт, жирных угрей. Нельзя было сказать, что родители не любили его, но по натуре своей оба они были молчунами, ценили тишину и покой, а Ясномысл к их общей печали оказался ребенком шумным и суетливым. К своим двадцати годам он не стал спокойнее, а лишь обратил порывы активности в частые попойки с друзьями и еженощные кувыркания с барышнями в амбаре, который слишком уж близко примыкал к дому, где спали старики. Недолго думая, родители решили отправить Ясномысла подальше на прохождение военной службы. После года тренировок в городке Восточная Крепь Ясномысл оказался в Байу с уже мало-мальским опытом военного дела. Умел и мечом помахать, и нож метнуть. И хоть жизнь в форте была ему не в тягость, мысли его часто были совсем далеко: он с тоской вспоминал море и родные берега. К концу этого лета срок службы истекал, и Ясномысл волен был вернуться к родным берегам.

   Замечтавшись о морях, он тряхнул головой, а когда в очередной раз глянул своими большими печальными глазами на поле, то вдалеке увидел четыре точки. Всадники! Сердце его как-то сразу потяжелело. Забилось чаще, торопливее. Они! Тускло поблёскивали лёгкие наплечные и нагрудные латы, местами спрятанные в лисий мех. На головах рыжие лисьи шапки. Всадники притормозили, оглянулись назад - в лес и спокойно пошли трусцой в

  ______________

  * Кигда - принятое в пяти королевствах исчисление дней в году. Каждая кигда состоит из десяти дней. Кигды назывались в честь птиц весной, рыб - зимой и зверей летом и осенью. Месяц состоял из трёх кигд.