Эта зима выдалась особенно суровой. В округе Вандъяля вся живность ушла. Приходилось выходить всё дальше и дальше от Бурых гор вглубь равнин и лесов, но и там не было зверья в достатке. Иногда из столицы поступали запасы рыбы, которых, однако, было слишком мало для того, чтобы накормить весь город. Тогда многие семьи решили отправить своих лучших охотников на длительные вылазки в окружающие леса. Тут надо сказать, что охотников среди гномов было мало. В основном Вандъяль был знаменит добычей оловянных и медных руд и, конечно, своими кузнечными мастерами. В особенности хорошо получались боевые топоры, которые славились среди жителей Бурых гор, да и дальше - среди людей южных земель. Но охотников было наперечёт. Мало кто умел управляться с луком или арбалетом. Этому учились лишь избранные, кто с ранних лет проявлял себя самым ловким, да и кто в седле мог усидеть, ведь гном на лошади, тоже большая редкость. Ремдаль Трём и Уве Бур Кабрук были как раз из тех немногих, кто обеспечивал Вандъяль свежим мясом. Они и ещё несколько охотников организовывали вылазки несколько раз за месяц, уходя на день или два в лес. Остальное время гномы кормились рыбой из протекающей у подножья гор реки Омь.

  Здесь же места были сильно отдалены от горных цепей. По рассказам стариков, сотни лет назад именно на этих землях находилась деревня или даже небольшой город какого-то народа: то ли людей, то ли эльфов - гномы не знали. Видимо, потом места заболотились, и стало трудно возделывать почву. Поселение опустело. Оба товарища уже поняли, что это не сказки, ведь совсем недавно они видели остатки стен и фундаментов древнего поселения. Сам этот факт мало заботил их. Толку от стен мало - ни посолишь, ни зажаришь. Но все же было что-то особенное, потаённое и древнее в самом воздухе этого леса. Именно поэтому гномы старались не шуметь и тихо продвигались вперед, как будто не желая потревожить покой земли здешних мест.

  Снег почти совсем перестал и теперь только короткие порывы ветра сбивали пушок с веток над их головами. Эти редкие дуновения ветра несли снежинки дальше, играя с их бликами на закатном солнце и рассыпая по земле, местами голой, местами устланной неглубоким снегом или льдом там, где проступало болото. Настала та тишина, которая бывает на закате хорошего зимнего дня. В ней можно было услышать лишь, как иногда трещат деревья от мороза, или как гаркает вдали ворон. Ремдаль, разомлевший от тепла костра и съеденного мяса, привалился спиной к дереву и ненадолго закрыл глаза. Он знал все эти звуки, знакомые охотнику с детства, но в последние десять минут он различал какой-то новый, не известный ему звук. Звук как будто исходил откуда-то изнутри земли в нескольких десятках метров от них. Как будто пузырьки воздуха поднимались из глубин болота и старались пробиться к поверхности льда. Время от времени он отличал короткие и сухие щелчки, похожие на звуки трескающегося льда.

  - Как думаешь пойти обратно? Тем же путем через Лисий ручей или попробуем сразу на север к горам, чтобы потом спокойно вдоль них двинуться на юго-восток? Авось так не заблудимся. Зверья нам всё равно уже не наловить. Худо со зверьем, так лучше из лесу этого побыстрее выбраться, - сказал Уве, прервав мысли Ремдаля, прислушивающегося к звукам леса.

  - А тебе лишь бы к горам побыстрее. Что Смарве-то своей скажешь, когда ни с чем домой припрешься?

  - А скажу, что Рем-прожора всю добычу на обратном пути съел, - заржал Уве во всю глотку. - Она не постесняется. Навестит тебя, да обухом приласкает.

  В ста шагах от них вдруг треснул лёд четче и громче чем обычно. Гномы резко обернулись на звук и машинально схватились за оружие - Ремдаль за свой боевой топор, оставленный на камне, Уве за метательный топорик за поясом. Напряглись и начали медленно вставать. Замерли на полусогнутых, наклонив головы вперед к месту, откуда исходил звук. Из-за наступившего сумрака уже было слишком трудно разглядеть что-либо в деталях, но мгла все же не успела затянуть лес полностью. Они различали заснеженную поверхность земли, деревья, силуэты молодых сосенок, торчащие из снега то тут, то там, и гладь льда впереди. Вернее, лёд был уже не гладким, а надломленным, и как будто что-то просматривалось из-под корки ...

  Сердце Ремдаля, дающее спокойный ритм, вдруг ухнуло куда-то вниз, потом застучало отчетливо в груди и выше, где-то у горла. Он с ужасом уставился на то место, откуда начали медленно вылезать две кисти с длинными пальцами и острыми когтями. Они с хрустом продолжали ломать лёд, немного подёргиваясь, пытаясь найти опору, чтобы вытянуть на поверхность то, что было подо льдом. Оба гнома замерли от страха, превратившись в один слух, в один взгляд. В этот миг у них даже не возникло мысли бежать без оглядки или стремительно напасть. Они просто ждали, натянувшись как струна. Ждали каждый дальнейший сантиметр существа. Вот, опёршись о края образовавшейся проруби, лапы потащила тело наружу. Медленно начала появляться лысая вытянутая, похожая на змеиную голова: бледная, с синеватым отливом и с чуть прозрачной кожей так, что были видны тёмно-синие вены на висках. Небольшие жёлтые глаза начали открываться и, открывшись, сразу встретились с глазами Ремдаля. Вода и кусочки льда медленно стекали по широким скулам. На несколько секунд водворилась тишина, нарушаемая лишь падением в воду капель и льда, стекающих с морды. Лапы были широко расставлены по краям проруби локтями вверх и возвышались над пригнутой головой. Казалось, оно оценивало ситуацию. Прошло мгновение. Тварь неожиданно пискляво чихнула, сбросив остатки льдинок и капель с головы, и как будто нехотя начало выползать на лёд.

  - Ч-ч-что это? - первым очнулся Уве, еле выговаривая слова пересохшим ртом. Он сказал это шепотом, как будто думал, что тварь их не видит. - Надо убираться отсюда.

  - Цмок - болотный чёрт, - так же шепотом ответил Ремдаль.

  Уве пятился к лошади, чертыхаясь про себя, что так громко хрустит под ногами снег. Между тем существо выползло на лёд. Его тело было по размеру чуть больше лошади. Длинная шея уходила в мощные плечи. Было видно, как при каждом движении под толстой и гладкой, как у белуги, кожей медленно переваливались упругие мышцы передних лап. После широкой грудной клетки туловище постепенно сужалось и переходило в плоский и толстый хвост, как у огромного тритона. Только вместо задних лап у цмока росло несколько рядов костяных ножек, как у гигантского краба. Видимо, он пускал их в ход только на суше и складывал в воде. Тварь начала движение, приближаясь к гномам, и принялась медленно ускоряться.

  Уве увидел, что Ремдаль уже залез на своего скакуна и вынимает лук. До своей лошади Уве надо было пройти с пару десятков шагов.

   - Я прикрою! Беги! - уже в голос крикнул ему Ремдаль и выехал вперёд, встав межу другом и приближающимся чудовищем.

  Ремдаль на всякий случай проверил положение топора, закреплённого на спине кобылы, чтобы, если понадобится, можно было вынуть его без лишних движений.