– Я?! – Константин Игоревич даже остолбенел от такой наглости. – Я вас напоил?

– Да, – качнулась Екатерина. – Зачем вы мне столько фужеров принесли?

– Ах, вот как! Принёс – плохо, не принёс – еще хуже! Где у вас логика, голубушка? Свалилась тут на мою голову… – Тут ему в голову пришла идея. – Давайте я отвезу вас на вашей машине. А свою заберу завтра. Конференция ведь несколько дней.

– Это правильно! – засмеялась Катя. – Да вы гений, Константин Игоревич! Вы мне уже нравитесь…

– Ключ дайте от вашего автомобиля, – протянул руку Благов.

– Да пожалуйста… – Катя открыла сумочку и стала в ней рыться. – Вот, возьмите, мне для вас ничего не жалко…

Благов со вздохом посмотрел на нее, щёлкнул сигнализацией и открыл дверцу:

– Прошу.

Катя ничего не успела ответить, как пол и потолок паркинга дрогнули и раздался оглушительный взрыв. Огненный смерч взметнулся к низкому потолку, взревела сигнализация на всех машинах, и на них обрушился поток битого стекла.

Через минуту всё стихло, и Катя поняла, что лежит лицом вниз, придавленная чем-то тяжёлым. Катя шевельнулась и сообразила, что она на цементном полу, на ней грузный мужчина, а вокруг всё засыпано острыми стеклянными осколками и раскуроченным железом. «Мама дорогая! – пронеслось у нее в голове. – Это что?! Взрыв?!» – Она задвигалась, стараясь выползти из-под мужчины, который весил, как она определила, не меньше двухсот килограммов. Наконец ей это удалось, и она села, озираясь вокруг.

Всё заволокло горьким дымом, и смрад становился всё плотнее и гуще. Катя бросилась трясти за плечи лежащего навзничь Благова, но он не подавал признаков жизни. Катя закричала, закашлялась, стала молотить его по спине, трясти за плечи. Константин Игоревич застонал, она попыталась перевернуть его на спину. Он открыл глаза и закашлялся, по его лицу текла кровь.

– Вы ранены?! – закричала Катя. – Да не молчите вы, ради бога! Константин Игоревич, вы слышите меня?!

Губы у Благова шевельнулись, словно он силился что-то сказать.

Катя затрясла его сильнее.

– Вставайте! – кричала она. – Нам надо немедленно уходить, иначе мы задохнемся! Ну же… Давайте!

Оглушительно ревела сигнализация в машинах, дым ел глаза, слышались стоны раненых – чистый ад!

Благов с трудом приподнялся и сел, схватившись за голову. Катя помогла ему встать на ноги. Он шатался. Руки его были посечены битым стеклом, и по ним тоже текла кровь.

У Кати першило в горле, она почти задыхалась. Дым, казалось, наполнил ее лёгкие, голова кружилась, в глазах метались чёрные точки, и она испугалась, что сейчас грохнется в обморок.

– Обопритесь на меня, – прошептала она. – Нам надо скорее выбираться отсюда.

Благов застонал и с трудом сделал несколько шагов. Катя пыталась помочь ему. Она почти тащила его, стиснув зубы, из последних сил направляясь к выходу с парковки. Они почти дошли до выхода, как…

Грохнул новый взрыв! И сознание Кати окутала чёрная пелена.

Катя должна была прыгнуть с парашютом. Она стояла перед распахнутой дверцей самолёта, и в лицо ей бил сильный упругий ветер. Она ясно чувствовала, что не сможет парить в воздухе, как птица, а пойдет камнем вниз к смертельной земле. Надо только сделать шаг, только шаг… Гибельный страх сковал ей руки и ноги, она боялась двинуться, но кто-то настойчиво требовал, чтобы она прыгнула в бездну… Ужас неминуемой смерти охватил ее душу, она задохнулась и поняла, что еще миг – и она умрет…

– Бочарова, Бочарова! – слышала Катя чей-то зов и попыталась открыть глаза.

Сначала она ничего не увидела, только мутную завесу, потом пелена рассеялась, и Катя разглядела белый потолок. Секунду Катя смотрела на него, потом перевела взгляд на женщину в голубом медицинском халате.

– Бочарова, как вы себя чувствуете? – услышала она. – Вы меня видите?

Катя разжала спёкшиеся губы:

– Да. – Сердце от пережитого ужаса было готово выскочить у нее из груди.

Женщина обрадовалась:

– Вот и славно! Сейчас я вам капельницу заменю, – и она поставила новую бутылочку с лекарством.

Катя обвела взглядом больничную палату, в которой были две койки. На одной лежала она, а другая была пуста.

– Скажите, а я долго находилась без сознания? – спросила она у медсестры.

– Почти сутки, – ответила та.

– А… Скажите, а мужчина, с которым меня привезли, он жив?

– Благов? Да, жив. Он в мужском отделении. Состояние средней тяжести. Здоровый мужик, всё с ним будет в порядке.

Катя попыталась приподняться.

Медсестра встревожилась:

– Лежите, лежите! Вам нельзя много двигаться.

Катя покорно опустилась на подушку и закрыла глаза.

– Устала… – прошептала она.

Медсестра направилась к двери.

– Отдыхайте, – сказала она и прикрыла за собой дверь в палату.

Катя проснулась, когда за окном стемнело, а в палате уже горел свет. Она проспала тот момент, когда заботливая медсестра сняла капельницу. На тумбочке сиротливо стояла тарелка с остывшими макаронами и холодной котлетой. В кружке был чай, а на кружке лежали два ломтика белого хлеба – это был больничный ужин.

Катя села и спустила ноги с кровати. Голова у нее кружилась и ее слегка подташнивало. «Наверняка сотрясение мозга, – подумала она и тяжело вздохнула. – Вот только этого мне и не хватало для полного счастья».

Она попыталась встать, ухватившись за спинку кровати. Это ей удалось. Она двинулась дальше, держась за стенку, к туалету, который находился при палате.

В зеркале она увидела иссиня-бледную женщину с проваленными глазами, растрёпанную и в съехавшей с плеч безразмерной больничной ночнушке.

– Мама дорогая… – охнула Катя, пытаясь пригладить мокрой ладонью всклокоченные волосы. Расчески у нее, конечно, не было, как и халата.

Не долго думая, Катя взяла со спинки кровати больничное покрывало, набросила его на плечи и осторожно выглянула в коридор.

Коридор был пуст. Больные разошлись по палатам. Дежурная медсестра куда-то отлучилась со своего рабочего места, телефон на ее столе надрывался, но некому было взять трубку.

Больничный линолеум холодил босые Катины ноги. Тапочек у нее тоже не было. Она вышла в коридор и осторожно приблизилась к посту дежурной медсестры. Телефон перестал трезвонить. Катя увидела журнал регистрации и быстро перелистала его, надеясь найти фамилию Благов.

Так, есть! Благов Константин Игоревич, шестая палата.

Катя двинулась по коридору, рискуя каждую минуту быть настигнутой и водворенной на свою законную койку. Она, словно тень, миновала ординаторскую с открытой дверью. В комнате медсестры и дежурный врач ужинали. Катю они не заметили, и она почти бегом оказалась около палаты номер шесть.

Она прислушалась. За дверью слышался мужской голос. Катя поскреблась в дверь, повернула ручку двери и оказалась точно в такой же палате, как и у нее, только кровать там была одна.

Благов сидел на койке и с кем-то очень горячо разговаривал по телефону. «Да, – говорил он и при этом размахивал рукой, – приеду – разберусь! Мало ему не покажется!..» Заметив Катю, он улыбкой пригласил ее войти.

Катя вошла в палату, села на стул, который стоял около небольшого стола, поджала под себя босые ноги, и стала ждать окончания разговора.

Благов отложил телефон и улыбнулся:

– Привет, спасительница! Вы в этом одеянии очаровательны.

Катя поплотнее запахнулась:

– Привет. Это в каком смысле «спасительница»? За комплимент спасибо, но, сами понимаете, я в больницу не из дома попала. Что нашла, то и накинула на себя.

Благов хмыкнул.

– Да ладно вам. Я пошутил. А вот насчет того, что вы мне жизнь спасли – это чистая правда. Сгорел бы я заживо, и ветер мой прах развеял.

Катя зябко поёжилась от его слов.

– Так что это было? Теракт?

Благов дотронулся до плотной повязки на голове.

– Да. Персональный.

– Это как?

– Хотели взорвать мою машину. И взорвали. Только меня в ней не было, я же решил отвезти вас домой на вашей машине. Неувязочка… у них вышла.