— Не может быть такого… — всё еще ошарашенная увиденными, на грани слышимого лепечет крылатая девушка, и судорожно вздохнув осторожно подходит ближе.

Зубная Фея берет себя под контроль и понадеявшись еще на одно заклинание, почти выкрикивает его на арабском и проводит правой, всё еще черной от теней и тьмы, рукой над телом мальчика. Ожидаемого эффекта не происходит, Рей слишком сильно воспринял свои изменения и сам не желает отпускать тьму. А та, как клещ — вцепилась в него намертво и, даже почти прирученная Феей, не хочет покидать разум и душу юного Духа Весны. Хранительница Памяти упрямо цокает, щелкает пальцами и не обращая на холод и боль, расходящуюся по рукам, внимание, сотворяет магию на несколько уровней темнее, которой когда-то пользовалась сама. Туффи пытается теперь не вытащить, а осторожно расщепить чужеродную черноту в мальчике, но и это не выходит и без заметного должного эффекта, та жалит девушку еще глубже и больнее, из-за чего Фея одергивает руки.

— Да что ж такое?! Убирайся ты из него уже! — почти всхлипывает Туоф, меняя одну за одной магию на кончиках пальцев и судорожно перебирая в голове все ей известные когда-то заклинания. Но ничего не выходит, драгоценные минуты проходят, а Рей становится почти белым, похожим действительно на мертвого, что вводит Фею в ужас и, она не выдержав, от отчаянья и злости, моментально расщепляет всю тьму и теней, что были в зале.

Громкий загнанный выдох, глаза Хранительницы направленные на ниточки чернильных вен, на шее и лице Рея, и она без сил падает на холодный, всё еще пропитанный туманом пол, тихо всхлипывая.

— Да будь ты проклят, треклятый, мерзкий Дух Страха и заодно с тобой, ваша Королева! — невольно вырывается у неё, и девушка трясет головой, понимая, что начинает задыхаться, как будто она настоящий человек, и ей тошно от этой несправедливости, от отчаянья и от страха: она ничего не может сделать для этого маленького Духа. Слезы невольно скатываются по щекам, её мелко потряхивает, а пальцы перестают слушаться, горя адской болью из-за превышения её магического потенциала и запретного ритуала. Но ей на все эти факторы абсолютно плевать. Ведь сейчас главное Рей… Но поздно. Она это понимает, хоть и не желает смиряться с этим фактом. Фея плачет, и в густой едкой тишине слишком громко слышатся её безнадежные всхлипы.

Если попробовать светлую магию, то Рея может просто убить это одуряющая, белая волна света, да и к тому же, сама Хранительница плохо контролирует Свет. Вновь пытаться вырвать эту чернь Древней Тьмой — не поможет, насильно расщепить всю эту гадость, так вместе с ней девушка может задеть и саму жизнь в мальчике, что приведет к неизгладимым последствиям. Остается только одно…

Крылатая тихо шмыгает, утирает щеки тыльной стороной ладони и плавно поднимается, с болью осматривая Рея, который сейчас пребывает на пограничье. Тьма затянула его слишком далеко, и сон медленно, но верно превращается в кому, из которой паренек может, конечно, выйти, но так или иначе полностью изменившийся. Они… Нет, она — сама Туф, спохватилась за этого чудесного Духа Желаний слишком поздно. Не увидела, не разглядела… Была слишком робкой и надеялась, что всё решится и ей не нужно открывать свою силу… Как же она ошибалась, закрывшись пологом дружелюбия и наивной веры в то, что добро победит всегда.

Ей ничего не остается, как только поставить защитное — сдерживающее заклинание, и на какие-то дни, пока весь этот хаос наверху не кончится, подержать Рея в состоянии глубокого, почти мертвого сна. Это единственный выход. Может после, может когда закончится главная битва и враги будут повержены, а Баланс вновь восстановится в мире, Туоф попросит помочь Хранителей, если, конечно, они придут в норму, а так же спросит нового совета или даже помощи у Короля Кошмара, и тогда, может быть, у Рея будет шанс…

Девушка опечаленно смотрит на темноволосого мальчугана, приводит все поля в норму, и приказывает на непонятном, мертвом языке искрящемуся, как черные бриллианты, мраку создать кокон вокруг Рея, останавливая тем самым даже самые мелкие процессы в его организме, и сдерживая эту липкую черноту, которая уже почти залезла в сердце ребенка.

Фея не удивляется, когда понимает, что у неё не осталось сил, на собственную усталость крылатая вообще не обращает внимания, лишь потеплее укутывает Хранителя Желаний, и мягко ему улыбнувшись, словно он может это видеть, забирает с алтаря тяжелую книгу, и еще раз скользнув внимательным взглядом по старым строкам с силой захлопывает гримуар, словно, это книга виновата в том, что не получилось вернуть Рея в норму и избавить от темноты.

Туф в последний раз тихо шмыгает носом, её взгляд становится ясным, а тьма на руке рассеивается. Она постепенно накладывает несколько заклятий на пещеру, запечатывая тем самым и предотвращая попадание сюда нежелательных темных сил, и с усталостью сама опускается на каменный, всё еще веющий опасным холодом пол, прислоняясь к стенке алтаря и на несколько мгновений прикрывая глаза. Ей нужно подумать, собраться с силами и не дать эмоциям взять вверх. Она постарается что-то придумать. Обязательно.

***

— И позволь узнать, нам обязательно нужно было забираться в такую глушь, а? — по привычному ворчит приглушенно Кролик, брезгливо перескакивая через сломанные камни и обломки когда-то прочной крыши древнего храма.

— Хватит шуметь, Астер! Ты знаешь, зачем мы здесь! — обрывает его Северянин, и вновь сосредотачивается на местности, осматривая порушенный готический собор и хмуря брови.

Благо время еще не позднее, пару минут назад зашло солнце, но небосвод всё еще светлый и потому разглядеть местность не составляет труда. Только вот теней от высоких, некогда сохранившихся, стен и арочных бетонных перекрытий слишком много, от чего создается непонятный, тяжелый сумрак, а подтаявший снег, смешавшийся с черной землей, никак не может высветлить фон и сделать картину более легкой и позитивной. Вдобавок, убивает здешняя, действительно мертвая, тишина.

«Однако, она не надолго…» — мрачно хмыкнув про себя, думает Хранитель Рождества.

— Ай!.. Да что же это за развалины?.. Ник, объясни, почему именно это место? Ты ничего мне не говоришь целых два дня, а теперь неожиданно просишь помочь. Что вообще происходит? — идущая позади всех Фея мягко взлетает и зависает в воздухе, ей больше не хочется спотыкаться об острые куски камней, и поежившись от колкого ветерка, с укором смотрит на Главного теперь Хранителя.

Да, за эти пару дней произошло многое. Но на счастье Туоф и всего мира, не настолько масштабного. Во всяком случае, финальная битва еще не состоялась. Луноликий не строил серьезных козней и хитроумных ходов, лишь, как и подобает ему долг, официально возвестил Хранителей о новой угрозе — Королеве Страха. Сама же Кейх медленно и с маниакальностью набирала свою армию, рассылая Кошмаров и более слабых Духов Страха по всему миру, пытаясь уничтожить всю веру, но непонятно почему еще не нападала. Кромешник и Джек по-прежнему уничтожают врагов и набирают, судя по тем черным сворам Диких Кошмаров, свою новую армию, к тому же, Фрост сам учится создавать ледяных големов и животных, чему Фея еще позавчера была свидетельницей лично. Хранители же… Они отстранили девушку от всей информации и попросили ни во что не вмешиваться. Санта сухо сообщил, что теперь, по воле Лунного, он главный меж Хранителями. Рей… Рей всё так же прибывал во сне, и Туффи каждый день пыталась найти способ спасти мальчику жизнь и его настоящее сознание, но всё, что получалось под конец — это вновь накинуть на него сдерживающие сети и телепортироватся на Север, вверх замка, пока остальные Хранители и йети не обнаружили её исчезновение.

Банни, Песочнику и Северянину, Туоф завуалировано объяснила, что у мальчика серьезный и тяжелый период, ему сложно сражаться и все недавние потрясения для него в новинку, потому Рей временно просил его не беспокоить. К глубокому разочарованию и сожалению Туффи, Санта, впрочем как и другие поверили её словам и даже как-то равнодушно — меланхолично отнеслись к временному уходу Хранителя Желаний. Фея же окончательно поняла, что эта борьба и слишком неправильное желание Луноликого навредить, довело Николаса и остальных Хранителей до непонятного состояния зомбированных воинов, которые кроме цели не воспринимают ничего другого. И Туффи искренне надеялась, что это проказы Лунного, а не истинное желание её друзей.