«Да, не светиться. А как же! В последнее время это так охуительно выходит!» — он сам фыркает, недовольно проходя вглубь комнаты и присаживаясь на пол возле кровати.

Херовый опять день, а хуже того — херовые мысли.

Мысли, что порождают воспоминания…

Воспоминания, что порождают эмоции…

— Чертов… — Джек не договаривая тут же шипит.

Он не может вымолвить приевшееся и почти шаблонное «Ужас», но и также не в состоянии произнести тихое и слишком личное «Блэк»…

Блядский псих 604!

«Нет. Уж лучше психо 604, твою мать. Диагноз окончательный и пересмотру не подлежит…» — подсознание подначивает, а он лишь медленно ухмыляется, так некстати опять думая, какая тварь будет неугодной Ему сегодняшней ночью…

Убийств не было уже три дня, значит сегодня ночью должно быть, он уверен. Хотя сам не понимает ни себя, ни того, какого хера начал подсчитывать эти кровавые расправы. Но больше Фросту думается, что он тоже спятил, а лучше — ебнулся окончательно.

Только вот о своем спасителе-убийце не может не думать. И опять мысли возвращаются к нему. И похер Джеку на то, что после последней встречи возле «супермаркета» прошла целая неделя.

«Правда, вот мне не похер на то, что не видел эту сволочь целую неделю…»

Фрост думает, что опять едет крыша, но к сожалению мысли слишком серьезны и реальны, и такие заскоки у себя в голове он ловит уже с периодичностью в пять-семь часов — он даже засекал.

«И скучать начинаешь… Да?»

— Блядство! — беловолосый парнишка не сильно ударяется затылком о ребро кровати и наконец поднимается на ноги, решительно направляясь в ванную комнату.

Пора заняться собой, потом перекусить чего-нибудь и ложиться спать, ведь завтра у него опять скачки с препятствиями… А главное нужно отвлечься и не думать. И холодная вода отлично этому способствует. Правда вот в последнее время все хуже и хуже.

А следующий день начинается слишком примитивно… Слишком серо и обыденно.

И люди вокруг даже более спокойные и не такие бешеные, правда вот зашуганные — шарахаются друг от друга и с опаской посматривают на видео блоки, размещенные по городу. Ну, да, все прислушиваются, все словно на старте, только пиздецкого эпика с кровавым фаршем не происходит.

И Джек, молнией несясь к нужным общагам, почти расстроен этим затишьем.

И какого дьявола вот спрашивается? Нет радоваться, а он…

«Сошел с ума. Бесповоротно и полностью навсегда! Хотя эту пластинку у тебя, Фрост, заело…»

Парень цыкает на свои же мысли и старается не думать, а еще так кстати материт душную погоду и низкие облака, накрывшие весь город. Ведь только из-за этой духоты он и проспал, а теперь известными только ему лазейками и петлями добирается до хакерских общаг, надеясь успеть в срок. А еще надеется, что все будет более чем нормально.

Не доверяет он просто в последнее время случаю…

Только вот в глубине души, да и там, куда и заглядывать боиться, Фрост реально надеется, чтоб что-то произошло, и сезон на Потрошителе шестой магистрали не закончился.

Это аморально, к черту неправильно и, вообще, он думает о вещах, за которые могут запросто упечь за решетку, в хим отделе или в комнатку с мягкими стенами, но… твою мать!

Ему хочется, чтоб названный Ужасом дал о себе знать, хотя бы еще раз!

И он не понимает, какого черта так желает этих кровавых изменений… и сам себя винит. Только вот времени нет, ровно, как и воздуха опять не хватает, и приходится, поморщившись, сделать еще один глоток, прежде чем пересечь полупустую парковку и направиться по узкому проулочку на другую улицу, ведущую как раз в квартал, где эти треклятые общежития.

И надо было ему брать заказ именно такой?

Фрост задается этим вопросом уже более пяти минут, медленно бредя в сторону серо-синих, почти с выцветшей краской и облупленных переплетений трехэтажных зданий. Все пять общаг с множеством коридоров, лазеек, ходов и окон кажутся жуткими и заброшенными, но даже через дорогу, по которой почти не ездят машины, слышен тихий гул, раздающийся от старых стен, и тени все-таки мелькают за темными грязными окнами.

Рассадник разноцветной дури и хаков вновь, как и в прошлом году, перед ним, и Фрост успешно к нему приближается, но даже не обращает внимания на нескольких пацанов, что толкутся у входа и кому-то что-то предлагают — норма ведь.

Вся мерзость и низость здешней жизни — норма для 604. Грязная, с въевшимся запахом синтетического табака и крови, абсолютно статистическая и неизменяемая… норма.

Как в ублюдском аду. Правда Джек там не был, но уверен, что этот чокнутый город ему никак не уступает.

Беловолосый парень лишь стискивает посильнее зубы и все-таки невозмутимо и быстро забегает в первый подъезд, примерно представляя через сколько лестничных проемов и переплетений коридоров он окажется в нужном блоке и перед нужной дверью.

Пять минут на поиск у него еще есть, и он старается отдышаться в прохладе широкого и навесь пойми отчего светлого подъезда. Правда вот свист с левой стороны никак не способствует даже секундному расслаблению. Потому парень только тихо матерится и взбегает по лестнице на второй этаж.

Политика анонимности и неприкосновенности курьеров, конечно, сама собой, но ебучий случай и здешних обкуренных никто не отменял.

Слишком много коридоров и переплетений, слишком много шума от тихушников-программистов и хакеров, что за разнообразными дверьми то орут, то матерятся на все этажи, хуже тех же водил в километровых пробках.

Джек морщится, но помня номер квартиры и примерное описание, сворачивает в одно из ответвлений, проходя по перебросочному через дворик коридору в другое здание, и моментально натыкаясь на стайку веселых подростков. Они, конечно, его не трогают, но предлагают какую-то дрянь в маленькой коробочке, уверяя, что после этого его жизнь разукрасится разнообразными красками. А Фрост в свою очередь быстро отказывается и почти беглым шагом сбегает в другом направлении. У него и без всякой дури в последнее время жизнь стала настолько, твою мать, красочной, что и подумать страшно.

«Особенно преобладает красный цвет…» — хмыкает он мысленно и резко сворачивает вправо, пересекая длинный и очень светлый коридор, где с одной стороны до невозможности большие и достаточно чистые окна и с них пространство слишком сильно заливает светло-желтый свет.

Остается один проем, широкий, насколько он помнит холл, где образно выражаясь «справочный» центр, и где у каждого можно спросить, где какая квартира и в какое здание проще попасть. Это ему конечно не нужно, он помнит, что получатель должен быть в квартире на третьем этаже третьего блока, как раз после большого холла и одного пролета лестницы.

Парень надеется, что это его последний заход в этот притон за этот год, и почему-то внутренне напрягается, заслышав ругань, раздающуюся эхом от того самого просторного помещения. Но за неимением других вариантов, ему, как хреновому смертнику, придется пройти через этот проклятый холл.

Фрост цыкает и, пониже натянув капюшон, с тяжелым вздохом влетает в освещенное белыми лампами безоконное помещение. Да. Тут походу многие крупные рыбки, судя по жаргону дилеров и неувязки с какими-то микрочипами для двух серьезных банд А7 и С17. И нет, твою ж, ему придти позже или раньше, а так он, твою ж душу, опять попадает под разборки, но надеется, что его не примут во внимание.

Джек старается быстро, под неразбериху остальных, пройти основное скопление разноцветных и разномастных парней. На его счастье, или потому что он теперь действительно старается вести себя осторожнее, на него не обращают внимание, а еще несколько ребят, примерно такого же возраста как он, и скорее всего тоже курьеры, пробегают вместе с ним до лестницы, и их всех никто даже не окликает. «Справочная» пройдена и остается только один лишь пролет, но даже так он матерится, и зарекается больше появляться здесь.

Фрост спокойно выдыхает и более-менее успокаивается только уже в коридоре, когда до нужной двери, судя по нумерации, остаются десять шагов. Джек думает, что его на этот раз пронесло и наконец, хотя бы один раз, в опасном месте с ним ничего не приключилось, к нему никто не пристал и ни один псих не положил на него глаз. Можно считать чертовым счастливым случаем.