— Прекрасен… — тихо шепчет Питч ему на ухо и прикусывает мочку.

Слыша новый громкий всхлип от своих движений, и понимает, что долго так не продержится, и не потому, что скоро кончит; его физическая выдержка и не на такое способна, просто трахнуть Фроста хочется теперь до одури.

Когда спали все запреты. Все тумблеры вырублены и стоп-кран сорван — ему больше нечего скрывать от себя или сдерживаться, чувствуя как ломает изящное тело под ним.

Джека действительно ломит, и он теперь стонет не сдерживаясь, поддаваясь бедрами и задыхаясь, когда мужчина добавляет ещё несколько пальцев, без предупреждений и резко, отвлекая болезненным укусом за плечо, и хрипло прося прощения.

Дрожь проходит по молодому телу, и беловолосый не выдерживает и вскидывается, приподнимаясь на локтях и разрывая поцелуй:

— Если ты ещё хоть минуту будешь медлить и…

Фрост не договаривает, захлебываясь стоном, когда мужчина с ухмылкой находит пальцами нужную в нем точку и давит, наслаждаясь вскрикивающим и откидывающим назад голову мальчишкой. Блядским, хорошим мальчишкой.

Слов у обоих больше не остается, только стоны Джека, только тихое рычание Блэка, и в следующую из минут мужчина не выдерживает, и грубо вновь опрокидывает парнишку на стол, придерживая рукой, и убедившись, что слюны достаточно быстро заменяет пальцы своим членом, плавно входя в парня и наблюдая за задохнувшимся от этого Джеком.

Ещё тогда, когда мальчишка спал у него на груди, забавно хмурясь во сне, Питч запрещал себе думать о том, каково это, если Джек будет так прижиматься к нему каждую ночь? Тогда же, когда Джек ел свой любимый десерт или мороженое, мужчина ловил себя на мысли, каково будет пососать этот розоватый язычок и облизать сладкие прохладные губы?..

Оказывается охуенно.

Блэк поддается вперед и делает первые пару толчков, склоняясь над распластавшимся мальчишкой и заглядывая в горящие похотью голубые глаза.

У Фроста перехватывает дыхание от каждого сильного движения, и он только и может, что хватать ртом воздух и смотреть в глаза напротив, такие же как у него — горящие похотью и страстью, абсолютным желанием владеть и властвовать. И это подводит его к грани, за которой нет больше ничего и никого кроме как Блэка.

Джек резко вскрикивает, когда Питч наполовину выйдя, резко входит обратно под другим углом, задевая ту самую точку. И у него больше нет сил стонать: Джек просто умоляюще воет на одной ноте и шепчет губами только одно:

— Не останавливайся!.. Умоляю! Только не останавливайся…

Ускорить движение, сжимая бедро мальчишки одной рукой, а другой пальцами в белоснежные волосы, оттягивая и заставляя Джека прогибаться в спине и гортанно кричать, не желая даже на мгновение останавливать, ловя красные губы и затыкая новым поцелуем. К черту, иначе с его криками не ровен час соседи полицию вызовут.

Джек поддается бедрами и принимает словно последняя шлюха; сравнение странное, но мужчина не отмахивается, потому что знает, что с этого момента парень в действительности принадлежит ему, и драть этого белоснежного он будет по-разному и сколько захочет. Как и должно было быть с самого начала. А потому ускоряется, наслаждаясь поцелуем, и позволяя Джеку обнимать себя и царапать спину до крови.

Эта чертова ночь только дня них начинается, но выдержка теперь точно заканчивается, и первым не выдерживает Джек: напрягается, выгибается и, позволяя себя жестко трахать, гортанно стонет, бурно кончая себе на живот и задыхаясь от ощущений.

— Снежный, твою мать! — Блэк, рыкнув, не выдерживает следом, чувствуя, как мальчишка сжался, и кончает глубоко в него, слыша новый протяжный вскрик Джека.

«Значит, нравится, когда в тебя кончают?.. Запомню», — хитрая ухмылка растягивается на губах, но он не тратит время и резко целует Фроста, грубо проникая мальчишке в рот и с наслаждением его вылизывая.

— Питч… — беловолосый вымотанный парнишка едва может улыбнуться: он тихо всхлипывает, когда ему дают отдышаться и едва различимо шепчет: — Я люблю тебя…

Мужчина протяжно выдыхает и опирается руками по обе стороны от головы мальчишки, прямо смотря ему в глаза. Ну что с них взять? Оба долбоебы. И оба докатились. В пиздец. Полный.

— Ждешь от меня ответных нежных признаний, страстной ночи, и заверений в любви на всю оставшуюся жизнь, Фрост? — Питч приподнимает брови в вопросе и наблюдает, как в глазах напротив вспыхивает непонимание и сразу за ним разливается глубокое отчаяние. Мужчина качает головой, склоняется прямо к губам парня, так и не разрывая зрительный контакт, и слегка улыбается: — Правильно ждешь.

Прежде чем Джек всхлипывает от тепла и счастья, разлившегося в груди, Питч сокращает расстояние и жарко целует своего любимого Снежного идиота, которого чуть не сбил семь лет тому назад.

Комментарий к VII Сказка

Получилось это чудо совершенно спонтанно. Всё началось с картинки которую я кинула в группу - https://vk.com/is9liskey?w=wall-95928429_1544 , ну и тут понеслось)

========== VIII Сказка ==========

Он освещался всего с трех сторон: южной, восточной и северной; старый парк, больше похожий на небольшую рощу, с искусственным водоемом, маленькими протоптанными дорожками меж высокого газона и частыми кованными скамейками, медленно погружался в спокойную ночную прохладу. Клены и дубы шумели пушистой кроной и создавали легкий приятный ветерок, даря нормальную прохладу и чувство спокойствия и свободы.

Громкий лай громадного черного пса раздался неожиданно, но для ночи и тишины не казался пугающим и неуместным; словно черный большой доберман хозяином резвился на освященной поляне и был частью этого ночного тайного мира.

«Хотя хозяином тут можно назвать другого», — подумал парнишка, прячась за столетним дубом и изредка выглядывая из темноты густой кроны, и поглядывая на мужчину, что стоял неподалеку от фонарного столба, всё же ближе держась к темноте, и всем своим видом напоминал…

«Нездешнего, иномирного, такого величественного и манящего…»

Фрост резко сглотнул, но быстро пришел в себя от своих же мыслей, тряся головой.

Да что за черт!

Парень быстро скрылся за деревом и прислонился спиной к шершавому стволу, кусая нижнюю губу и не понимая на кой-ему вот уже как неделю следить за этим незнакомцем, который выгуливает своего монстра, поправка — собаку, поздним вечером. Именно в то время, когда Джек возвращается с вечерних, самых поздних, сессий.

Парень лишь морщится и не выдерживает своего внутреннего любопытства; по крайней мере называть одержимость любопытством менее травмоопасно для его свихнувшейся за эту неделю психики.

Здоровенный доберман вновь громогласно гавкнул на весь парк, и эхо заставило вздрогнуть даже Джека. Вновь оборачиваться и исподтишка смотреть не хотелось, по крайней мере парнишка настраивал себя на то, что именно не хотелось.

«Признайся, тебя тянет к нему… К такому высокому, всегда серьезному, с идеальной осанкой и постоянно сложенными руками за спиной, во всем черном…»

— Да блядь! — тихо выругивается парнишка, и испугавшись собственных слов, и возможно того, что собака спокойно может его услышать, с неохотой отталкивается от дуба и быстро уходит к дальней дорожке, ведущей к выходу из парка.

Джек клянется больше не проходить по этому пути, клянется больше не подсматривать за незнакомцами, которые его так тревожат и будоражат, клянется просто наплевать и сразу после универа идти домой, но уже на следующий день совершает самую глупую ошибку в своей жизни.

***

— Да ладно! Сэнди! Ну чего тебе стоит-то? — Джек хмурится и в то же время пытается казаться ангелочком, которым в принципе он быть не может.

Его же приятель, и по совместительству молчаливый композитор колыбельных — Сандерсон, которого порой называют просто Золотым Человеком, лишь скептически ещё раз осматривает молодого паренька и демонстративно уходит на залитую солнцем кухню, дабы приготовить себе диетический коктейль.

— Да… Да я тебе обещаю! С Масти ничего не случится! — почти хнычет Фрост и плетется следом за другом, — Ну тебе же проще, если я возьму её на прогулку. Сам же говорил!