— Скажи-ка, что произошло перед тем, как он оттолкнул тебя?

— Мы… мы сидели на террасе и пили чай… — начала вспоминать Делия, но к концу истории губы девушки искривились в отчаянной попытке удержать рыдание, и она снова всхлипнула. — Он смотрел так, будто…

— Тихо, тихо, малыш, — Док погладил её по голове, но она всё же разрыдалась.

— Никто, никто и никогда не называл меня так! Только он! Не надо, пожалуйста…

— Прости, я не знал. Видишь ли, хоть я и необычный Доктор, но иногда могу ошибаться. А скажи, после того, как он вытряхнул лист из чашки — пил из неё?

— Не помню. Может быть. Да, наверное. Он вытащил лист из чашки и сделал глоток чаю, а потом… — и она по-детски размазывала слёзы по щекам. — Захлопнул дверь… Я хотела подняться и постучать, но не смогла…

— Тише, успокойся. Идём со мной, — Доктор взял девушку за руку и повёл к своему запряжённому пегасами экипажу. Он усадил Делию на мягкое сиденье и рассказал, что ехал мимо их села по своим делам, как вдруг почувствовал, при кажущемся спокойствии, неясную тревогу и решил остановиться и понаблюдать.

— Колдовство, — пробормотал он задумчиво. — Добрые силы становятся злыми, чужие чувства подвергаются опасности. Колдунья, научившаяся управлять чувствами — опасна. Может, ещё не поздно? — он соскочил с козел и вдруг заметил бессильно распластавшуюся, словно подстреленная птица, девушку. Он успел вовремя: душа готова была проститься с телом навеки, но Док сумел придержать её, ласково прошептав: «Не время тебе ещё».

— Значит, Вы и правда спасли меня? Вы волшебник? — тихо проговорила Делия. — Но вы говорили про какую-то колдунью… У нас живёт Кьяра, но она добрая. По её повелению на небе появляется солнце, а, когда нужно, идёт дождь и снег.

— Знаешь, девочка, похоже, именно ваша Кьяра заколдовала твоего любимого. Я чувствую, что она очень сильная колдунья.

— Но зачем?

— В этом-то я и попытаюсь разобраться. А тебе сейчас лучше отдохнуть.

— Но Вы поможете мне поговорить с Арманом?

— Не стоит, дитя моё. Я не знаю, что нужно Кьяре от него и какие чары она наслала. Это может быть опасно, особенно для тебя.

Доктор Тондресс нашёл под сиденьем дилижанса плед и укрыл им Делию.

— Поспи, а я пока отвезу тебя в «Приют», там и подумаем, что можно сделать, — с этими словами он погладил девушку по голове и подождал, пока она уснёт, потом закрыл дверцу экипажа, влез на козлы и тронул пегасов с места.

До «Приюта» они добрались быстро. Мы радостно приветствовали Дока, едва завидев экипаж, но он прижал палец к губам, призывая к тишине. Все замолчали, лишь вопросительно глядели на учителя.

— У нас необычная гостья. Девочка, которая любит и любима. Во всяком случае, была. Но её любовь предали, очень жестоко предали, и сердце её почти разбито, — негромко сказал Доктор, слезая с козел. — Я расскажу вам её историю, только сначала приготовьте для Делии — так её зовут — отдельную комнату.

***

А в это время Арман как безумный метался по дому. Сорвал с мольберта незаконченную картину, изрезал холст в клочья, вытащил из шкафа свои тетради со стихами и порвал их. Он не понимал, что с ним происходит, и от этого бесился ещё больше: овладевшая им ярость рвалась наружу. Когда в его комнате не осталось ни одной целой вещи, он сел на пол, закрыл лицо руками и тихо завыл. В этот момент дверь открылась, но он даже не поднял голову.

— Встань, — услышал он голос совсем рядом. — Теперь ты должен забыть о своих чувствах к Делии. Только я, колдунья Кьяра, могу повелевать твоими мыслями.

— Делия… Я сделал что-то плохое, — сквозь зубы проговорил Арман.

— Забудь! Нет никакой Делии, есть только я! — женщина с силой взяла его руку и заставила встать с пола.

— Но я не хочу, — несчастный слабо сопротивлялся магии, но сразу же повторил, как безвольный раб: — Нет… никакой… Делии… — глаза его затуманились, он подчинился колдунье и пошёл за ней.

Кьяре совершенно не нужен был этот мальчик, ей нужно было только доказательство своей власти и силы. Она привела его в свой дом и ежеминутно проверяла, как действуют её чары, находя в этом какое-то болезненное наслаждение.

— Арман, принеси книгу с верхней полки. Справа третью, в синей обложке, — когда юноша выполнял приказ, слышалось: — Да не с верхней, а со средней, тоненькую, в коричневом переплёте!

Но вскоре колдунье наскучило просто заставлять Армана выполнять приказы, порой совсем бессмысленные. Управлять чувствами — куда важнее.

— А теперь скажи, что ты терпеть не можешь яблоки и печенье.

— Терпеть не могу яблоки и печенье.

— Возьми яблоко и съешь его.

— Но я же сказал, что терпеть их не могу!

«Дело идёт! — радостно думала Кьяра. — Он уже защищает внушаемые ему чувства, как свои. Попробуем посложнее», — и она внушала юноше мысли о любви к тем людям и вещам, которые раньше ему не нравились, и отвращение к тому, что он любил прежде. В какой-то момент ей подумалось, что она поспешила заставить его забыть Делию.

— Ты ненавидишь её — Делию.

— Ненавижу! — пальцы юноши скрючились, как когти. — Проклятая Делия! Я убил бы её, если б встретил! — ярость, с которой он произнёс это, заставила саму колдунью вздрогнуть, и она задумалась: не перестаралась ли в своих опытах?

***

В тот момент, когда Арман выкрикивал проклятья, Делия, которую Помощники уложили спать в одной из комнат «Приюта», негромко вскрикнула во сне и прижала кулачки к груди.

— Жжёт… сердце… — она очнулась, увидела сидящего рядом с её постелью Доктора и снова заплакала. — Значит, это был не сон! Арман прогнал меня. А сейчас я чувствую его ненависть, такую, что способна убить. Но за что?

— Прими это, девочка, — Доктор поднёс к губам девушки две пилюли на ладони. — Сейчас ты снова уснёшь и поспишь без сновидений. А я отправлюсь снова к этой вашей Кьяре. Она не понимает, что творит, и от этого всё может оказаться гораздо страшнее.

— Но я не хочу больше спать. Я хочу к Арману! Пустите меня! Он в беде! Ему нужна моя помощь! Он пропадёт!

Девушка вскочила с кровати, оттолкнула Дока и кинулась к двери. Доктор Тондресс успел перехватить её одной рукой, другой умудрился всё-таки дать ей пилюли. Делия закашлялась, но всё же проглотила лекарство.

Это рассказал мне Доктор уже потом, а в тот момент я очень встревожилась и постучала в комнату.

— Всё в порядке? — спросила я, обеспокоенная криками девушки.

— Да, Жюли, — ответил мне Доктор, — просто девочка сильно перенервничала. Принеси-ка сюда горячего молока, дай Делии попить и побудь с ней, пока я снова съезжу в то село. — Когда я ушла исполнять его просьбу, Док обнял девушку, убаюкивая её и напевая свою волшебную колыбельную.

Девушка прижалась головой к плечу Доктора и зашептала:

— Простите меня. Я знаю, Вы хотите, как лучше. Просто я так его люблю… Не говорите, что я должна его забыть! Лучше мне тогда действительно не жить! Пожалуйста, скажите, что поможете ему!

— Конечно, я сделаю всё возможное, — Док снова положил Делию на кровать. — Сейчас Жюли даст тебе молока, таблетки как раз подействуют, и ты поспишь. Всё будет хорошо, девочка, — он открыл дверь, ободряюще кивнул головой и вышел.

Я попросила проходившего мимо Люка побыть с Делией, пока грею молоко, чтобы девушка не оставалась одна. Когда я вернулась со стаканом молока и тарелочкой печенья, то увидела, что Делия лежит, отвернувшись к стене, а Люк, беспомощно опустив руки, стоит рядом.

— Она спит? — шёпотом спросила я.

— Нет, — так же тихо ответил он. — Но я никогда не сталкивался с таким горем. Ты же знаешь, я умею отвлечь и развлечь наших подопечных, и они хотя бы чуть-чуть, но улыбаются. А она просто отвернулась, лежит и вздыхает.

— Делия… — поставив стакан и тарелку на тумбочку, я коснулась её плеча.

Она повернулась: на меня смотрели совершенно сухие глаза, наполненные таким отчаянием, что мы с Люком вздрогнули. Но я помнила о своих обязанностях, поэтому взяла девушку за руку и сказала: