— Что именно спеть? И нужна ли рифма? Я, признаться, не силён в стихах.

— Тайна этой магии кроется вовсе не в рифме, а в словах и мелодии, в звучании голоса, в гармонии звуков — всё это соединяется вместе и получается песня, которая способна так или иначе влиять на человека. Хорошо подумай и найди тот особый ключ, который откроет тебе доверие этой девушки.

Патрик задумчиво потёр подбородок, а потом кивнул.

— Да, я понял. Как её зовут?

Доктор Тондресс снова бросил внимательный взгляд на девушку.

— Даня. Ступай, — Док забрал у Патрика поводья и легонько подтолкнул его вперёд, а в памяти Патрика будто сама собой всплыла одна из колыбельных Доктора.

Даня сидела на холодной скамье, съёжившись и обхватив себя руками. Она смотрела в одну точку и тихо всхлипывала, будто от рыданий, комом стоящих в горле, но глаза были сухими — казалось, в очерствевшем сердце не осталось слёз. Она и сама не знала, что заставило её этим вечером покинуть дом и прийти в этот почти заброшенный безлюдный парк. Она чувствовала себя уставшей и совершенно разбитой, а в голову назойливо лезла одна и та же мысль: «Да кому ты нужна такая?!»

— Ни-ко-му, — одними губами проговорила Даня и вдруг услышала песню.

Голос был тихий и мягкий, как падающий снег, но тёплый — как домашний камин, как пуховые варежки и мурлыканье кота. Он отвлек Даню от мрачных мыслей, и она прислушалась, но никак не могла разобрать слов — они будто ускользали от неё. Даня огляделась по сторонам, но никого не заметила и пожала плечами — мало ли, что почудится.

Но песня по-прежнему звучала, а Даня не могла понять, что с ней происходит: в душу будто проникло маленькое солнышко, согревающее и ласковое, и его лучики теперь бережно исцеляли невидимые, но такие болезненные раны. Глаза на мгновение застлала пелена, и Даня с удивлением стёрла с щеки слёзы: наконец-то исчез этот душащий ком в горле, и она смогла свободно вздохнуть.

Увидев на лавочке рядом с собой незнакомого человека, Даня вздрогнула от неожиданности: она была уверена, что секунду назад там никого не было. Мужчина тепло улыбнулся, и его карие с золотыми искорками глаза тоже засияли улыбкой.

— Привет! — сказал он. — Меня зовут Патрик!

— Привет, — Даня удивлялась сама себе: ещё вчера она сразу бы ушла, а сейчас осталась сидеть на месте. — Это вы пели? — вдруг спросила она.

— Я, — Патрик улыбнулся и снова запел: — В колыбельную песню звёзд ночь вплетёт нить воздушных грёз, станет песнь мягче облаков: спи, мой друг, сладких снов.

— Вы очень красиво поёте, — Даня улыбнулась в ответ и вновь ощутила солнышко в сердце. — Хорошая песня.

— Значит, ты поверила мне? И значит, мы сможем помочь тебе? — Пат подался вперед, а Даня испуганно отпрянула.

— Простите, я вас не понимаю! И мне пора домой!

— Ох, нет, подожди! Не бойся меня, пожалуйста! — Патрик поторопился и едва не разрушил тонкую магию, созданную песней. Он поднял обе руки, показывая Дане, что не приближается к ней и что не обидит, а потом указал на место, где его терпеливо ждал Док. — Посмотри туда, видишь около дальнего фонаря кого-нибудь?

— Да, там, кажется, две лошади и какой-то человек.

Внезапно одна из лошадей расправила огромные крылья, и Даня вскрикнула.

— Не бойся, это пегасы. А мужчина, стоящий рядом, мой учитель. Мы прилетели сюда, чтобы помочь тебе.

— Звучит, как полный бред! Какие ещё пегасы? Это же бабушкины сказки!

— Ты же видишь их крылья, а значит — веришь в чудо, — Патрик пожал плечами. — Веришь искренне, несмотря ни на что.

Даня решительно поднялась со скамьи. Непослушными пальцами достала из сумки телефон, чтобы позвонить родителям: надо сказать папе, пусть встретит, иначе от этого паркового маньяка ей не отвязаться!

— «Да кому я нужна?» — услышала Даня и замерла в полушаге, а потом медленно обернулась, с ужасом глядя на нового знакомого.

— Как же так? Вы не могли узнать… — она сморгнула навернувшиеся слёзы.

— Но я знаю, Даня. И знаю, что ты веришь мне: веришь во всё, что я сказал, веришь, что не причиню тебе зла, — но по привычке отчаянно отрицаешь и сопротивляешься сама себе. Зачем ты это делаешь?

Она опустилась обратно на скамью и растерянно посмотрела на Патрика.

— Я не знаю… Не знаю, — слёзы градом покатились по щекам, а Даня, много лет назад запретившая себе плакать в чьём-либо присутствии, даже не пыталась их остановить — лишь закрыла лицо руками.

Вдруг кто-то коснулся ладонью её лба, и слёзы тут же высохли. Даня отняла ладони от лица и увидела незнакомого мужчину.

— Меня зовут Доктор Тондресс, — представился тот, приветственно приподнимая шляпу. Даня сообразила, что он и есть тот учитель, о котором говорил Патрик. — Кажется, мой Помощник выполнил то, зачем я его послал к тебе. Скажи мне, дитя, ты готова отправиться с нами?

— Мы поможем тебе, как я и обещал, — добавил Патрик, улыбнувшись. — В «Приюте Доктора» находят утешение и спокойствие все, кому так же больно, как и тебе, — Доктор никого не оставляет в беде.

— Как долго я там пробуду? — спросила Даня, наверное, впервые в жизни готовая броситься в приключение, как в омут головой, — она действительно поверила и Патрику, и Доктору.

— Многое будет зависеть не только от нас, но и от тебя, — ответил Доктор Тондресс и позвал пегасов. — Не беспокойся о своих родных, я напишу им письмо, и они не будут волноваться за тебя.

Даня доверчиво вложила пальчики в ладонь Патрика, и он помог ей взобраться на спину крылатого коня.

— Держись крепче, — предупредил Помощник, усаживаясь в седло позади нее.

Две лошади, расправив огромные белоснежные крылья, взмыли в воздух и скоро растворились в усилившемся снегопаде.

— А когда они прилетели сюда, Доктор попросил Патрика проводить Даню сюда, к вам, а сам, прибравшись в своём кабинете, взялся за письмо для её родителей, — этими словами Жюли закончила сказку.

— Так что же получается… Даня появилась здесь в тот же день, когда пропал Док? — сообразила Печенька.

Жюли кивнула.

— И вы столько времени скрывали это от нас?! — возмутилась Сова.

— Разве мы могли тревожить вас дурными вестями? Конечно, нет, — успокаивающе улыбнулась Помощница. — Вам, кстати, уже пора спать! Забирайтесь под одеяла и закрывайте глазки! Спокойной ночи! — попрощавшись и погасив свет, Жюли ушла.

Когда дверь за Жю закрылась, Печенька осторожно окликнула Даню: она думала, что подруга обязательно будет плакать, слушая сказку о себе, но та была спокойна.

— Доктор ведь помог тебе, да? — тихо спросила она. — До того, как пропал? Или не успел?

— Не успел, — откликнулась Даня. — Он помог мне позже, после возвращения. Правда… — она замолчала, на миг задумавшись, и улыбнулась: — Куда больше мне помог именно Патрик.

Комментарий к Вечер двадцатый. Колыбельная для Дани

Финт ушами - история Дани с точки зрения Доктора и Помощника, через их разговор. Рассказываю, а не показываю, фу такой быть.

========== Вечер двадцать первый. Королева Нарнийская ==========

Авторские права на оригинальных персонажей мира Нарнии принадлежат Клайву. С. Льюису.

В тот вечер Жюли шла к девочкам, но вдруг услышала громкие крики Доктора Тондресса. Взволнованная Помощница поспешила на шум: Доктор носился по комнате в пижаме и носках за красивым белым голубем со небольшим свитком на лапках. Перепуганные пижамные котята вцепились своими вышитыми коготками в ткань, боясь свалиться. Громко ругаясь на птицу, Доктор подпрыгивал и пытался поймать голубя, но птичка никак не давалась в руки.

— Отдай письмо! Кому говорят! — кричал Доктор, прицеливаясь в голубя тапочкой.

Тот в панике заметался по комнате и, в конце концов, упал прямо в руки Жюли.

— Держи его! — крикнул Доктор и спешно отцепил от птичьих лапок свиток. — Какая вредная птица! И не стыдно тебе? — погрозил он пальцем.

Голубь склонил голову на бок и негодующе заворковал.

— Ну, ну, ну! Спокойнее, мой друг! — примирительно сказал Доктор Тондресс и развернул свиток. Улыбка спала с его лица, едва только взгляд пробежал по неровным строчкам: — Что?! Не может этого быть! Я должен немедленно отправляться в путь!