— А ТЕБЕ-ТО ЧТО?! — неожиданно взревел Жал, оборачиваясь с скоростью ветра. Дей увидел, как он выбросил вперед руку согнутыми пальцами вперед. Он почти ждал, что сейчас эльф голой рукой переломит соратнику горло. Дей не понял, как вскочил на ноги и бросился другу на помощь. Данан уже растянула какую-то из магических печатей, ожидая увидеть, как Жал вырывает из горла Борво или трахею, или хребет.
Однако эльф вцепился в воздух. Его рука действительно светилась, амнирит струился по жилам и, словно стекая с кончиков пальцев, перекидывался на нечто, зажатое в эльфийских пальцах. Огибая невидимые очертания, амнирит мало-помалу выводил из невидимости сущность. Вот линия твердого широкого подбородка, скул, черт лица — значит, мужчина; вот широкие плечи в знакомых доспехах, потертый пояс с оружием — значит, какой-то из гарнизонных стражей Умсара. И да, вот он весь, с голодными горящими углями бледно желтых глаз — призрак убитого в неизвестное время солдата или патрульного. Висит, вздернутый рукой эльфа над землей, болтает бесплотными ногами и любовно таращится на сжимающую его горло руку — с обожанием, с надеждой, с диким голодом до силы, на зов которой шел.
«А эти вымученные, выпотрошенные из тел души тоже, как исчадия, — подумала Данан, наблюдая за призраком, — вечно голодны, пусты и тщатся заполнить себя чужой жизнью».
Зарычав, Жал отбросил призрака, как если бы это был живой человек, а он, Жал, обладал силой десяти мужчин разом. Замерцал весь, в один безразмерный стремительный шаг настиг фантома, поймал за обе руки, потянул на себя, упираясь при этом ногой призраку в грудь. Так, будто пытался оторвать конечности. В другой ситуации это было бы самым глупым и бессмысленным зрелищем, но сейчас все, кроме Данан пялились с нескрываемым изумлением на то, как живой эльф мутузит призрака. Не «проваливаясь» сквозь, не промахиваясь из-за бесплотности последнего, а просто… мутузит!
Жал, не оглядываясь на остальных, напрягся в последнем усилии, вскинул голову, зарычав, и таки отодрал призраку конечности. Из образовавшихся «дыр» засочилась призрачная жидкость. Жал, не думая, склонился, избегая попадаться в разрастающиеся лужи, снова дернул фантома за горло и на сей раз передавил до основания. Призрак растаял, и, как бывало прежде, последними исчезли быстро грустнеющие глаза.
— Думал, показалось, — пробормотал Жал под нос. — Но ведь нет! В самом деле тащился за нами. С самого Умсара.
— С Умсара? — безотчетно повторил Стенн, выбрав для обзора наиболее безвредную часть развернувшейся картины.
Происходящее никак не укладывалось в головах. Данан глядела растерянно, как смотрят юные маги, когда впервые испытывают прилив силы. Например, надеялся сколдовать легкий бриз, спасающий от жары, и вместо этого затопил город.
— Вроде как, — отозвался Жал, возвращаясь к своему занятию — обустройству места ночного дозорного. Поскольку явно никто не шевелился, Жал заподозрил, что что-то не так.
— Должно быть, дело в тебе, — пробормотала Данан. — Если ты суть то же самое, что и мой меч, не удивительно, что теперь они будут слетаться на тебя.
— Что ты там бормочешь, Данан? — спросил Борво, которого любая магическая неясность приводила то к раздражению, то к панике.
Жал не дал ей ответить: он закончил и теперь, обернувшись, смотрел на остальных, поджав губы.
— Что у вас за рожи? Скажете уже толком?
У Дея и Хольфстенна вопросов не возникло, но Данан все-таки вздохнула:
— Призрак — это разведчик. Молдвинн и Девирн знают, где мы. Боюсь на отдых теперь почти нет времени. Сворачивайтесь, надо идти.
Дей поддержал первым:
— Хотя бы немного уйти с места. Девирнские прихвостни отыщут нас на раз-два вслед за призраком. А ты, — он с вызовом глянул на эльфа, — постарайся не светиться, — процедил Диармайд. Было видно, насколько он зол и насколько длинный счет припас для остроухого. Но сейчас было самое плохое время для склок, и ради дела, завещанного им Редгаром он заставил себя смолчать. — Идем, — сказал он кратко.
Жал медлил несколько секунд, потом, раздосадованный, принялся собирать раскиданные наспех вещи.
Они двинулись дальше, и шли до глубокой ночи, надеясь найти хоть какое-то укрытие. Но ни грота, ни настила, ни даже норы не попадалось. Данан клонило в сон, но она тащилась на упорстве. Жал кратко вызнал у Хольфстенна, «что там насчет призрака, и как это помогает Девирну следить за ними», и шагал молча. Борво на удивление твердо шагал рядом с лейтенантом, поддерживая его время от времени. Дей, напротив, с трудом разлепляя глаза, думал, что в очередной раз поддакнул Данан вместо того, чтобы взять инициативу на себя.
Так странно, думал Дей, поглядывая то на Данан, то на Жала, то на Хольфстенна. Он крупнее, и, если подумать, сильнее любого из них. Он более опытный боец и смотритель, дольше других знал Редгара, больше видел и, когда знал, за чьей спиной стоит, мог быть вполне пристойным лидером. Но не стало Редгара — и он потерял намного больше, чем только спину впереди себя.
Вскоре усталость сморила их всех, и, плюнув на страх быть нагнанными призраками или людьми, путники расположились прямо на траве. Поблизости не оказалось ни водоема, чтобы поймать хоть какую-то рыбину, ни рощи, где можно было бы настрелять дичи.
Борво, грустный, тоскливо оглядывался и пробовал жевать какие-то зеленые ягоды. Хольфстенн, заметив, говорил брезгливо, что здоровяк непременно отравится, но Борво все равно ел. Не сказать, чтобы это ему сильно повредило в итоге, но и от голода не спасло.
Данан от происходящего держалась подальше. Периодически таращилась на звезды, повесила купол из Покрывала страха, чувствуя, как уже подташнивает от необходимости постоянно поддерживать какие-то чары. Тошнит обыкновенно, физически — ведет, словно пьяную, так что размываются очертания предметов, и в голове снова начинает шелестеть опасный голос.
Мотнув головой так, словно пыталась вытряхнуть архонта из ушей, она сказала, что идти осталось недолго, отдала, как было решено прежде, первый дозор Диармайду и легла спать. Слишком давно в странствии она не оглядывается на цену колдовства, в то время как один лишь целый и боеспособный сегодня Дей стоил ей больших усилий.
Диармайд, наблюдая, как девчонка укладывается и засыпает, молчал. После драки с Жалом он вообще сохранял безмолвие (хотя пару раз Хольфстенн обращался к нему невзначай, стараясь втянуть шутками в какой-то диалог) и только поглядывал поочередно то на чародейку, то на эльфа. Дей уселся на землю, бессмысленно глядя в ночь. Да, есть враги, которых можно сдержать только уверенностью, размышлял лейтенант. Вроде Жала, который почему-то по-прежнему шел с ними, хотя внутренний голос не уставал вопить по нескольку раз на день: «Поверить не могу! О чем Данан только думала?!». И друзья, которых можно найти, лишь проявив уверенность, тоже существуют, взять хотя бы гнома.
У Данан она откуда-то была такая необъяснимая уверенность. Она тащила их, сверяя дорогу — по звездам, кажется? Серьезно?! — к Цитадели Тайн, как прежде вела в бордель. Она как будто знала, где искать и что делать. Но Диармайд совершенно точно знал, что Данан не знала. Абсолютно никак не могла знать. Потому что еще помнил, как она ярилась, узнав о причинах, по которым Сеорас, лорд-магистр её Цитадели, отправил чародейку в орден Смотрителей Пустоты.
Когда смерть Реда хоть немного улеглась в голове, Дей полагал, что именно Данан станет его самым близким другом, но не мог не видеть, как она отдаляется. Особенно в последнее время, с появлением этого… Жала! — Дей скрипнул зубами. Ему, Диармайду, было непонятно, что и зачем она делает. Если быть до конца честным перед собой, только сегодня он понял мотивы чародейки до конца. И эти мотивы выдают, что Данан понимала суть Редгара в чем-то даже получше самого Дея.
Этого Диармайд принять не мог. У всех у них, остальных, была какая-то жизнь прежде, до смотрителей. У всех была! Данан, брошенная родней, приучилась выживать сама, сошлась с каким-то неизвестным пока Дею Клейвом, научилась полагаться на братьев и наверняка даже среди магов, которые относятся к выходцам Дома Кошмара с большим опасением, нашла парочку приятелей. Её сломали, сунув в непонятный брак, но она смогла восстановиться, стала целее, чем он, Диармайд, в тысячу раз. Поэтому смерть мужчины, который отталкивал чародейку большую часть времени, её уже не переломит.
