Они встретились у центрального костра, поскольку Редгар и Драммонд все еще сидели здесь, обсуждая новые донесения с отдаленных берегов и дальнейшие действия армии. И потому что, узнав о приближении подкреплений с раннего утра, Драммонд пожелал завтракать не в шатре, а среди людей, чтобы, когда будет нужно, он мог лично и не затягивая поприветствовать командующего.

Отец выглядел точь-в-точь таким, каким Данан запомнила его в день свадьбы и каким надеялась позабыть с раннего детства: телосложением Эйнсел более всего напоминал Брайса Молдвинна, глаза его были темны, как и алчная душа, но отливали здравомыслием, какое присуще всем прагматичным людям. Волосы были медно-рыжие, немного светлее и ярче, чем у самой Данан, и при этом с седыми «перьями» вдоль висков и на затылке.

Завидев дочь, Эйнсел размениваться не стал:

— И что я, по-твоему, должен теперь делать, Тегана? Сеорас прислал мне Марелла, который, между прочим, прав, требуя назад свое имущество! Что за выходки такие?! — Он надвинулся и гаркнул. — Отвечай мне, несчастная! — Эйнсел от души приложился дочери по щеке. Позвонки в шее слышно хрустнули.

Дей, наблюдавший сцену, сжал и челюсти, и кулаки. Эйнсел оглянулся на короля:

— Я прошу прощения, что эта девчонка доставила короне столько хлопот, государь, — коротко поклонился. — Будто бродяжка, примкнула к смотрителям! Больше не смей никому говорить, что Таламрин, ясно тебе?! — поймав Данан за грудки, он встряхнул с такой силой, словно намеревался этим движением вытрясти из чародейки если не душу, то хотя бы честь, совесть и признание вины.

Дей напрягся так, что ноги будто перекрутило калеными обручами. Надо было вмешаться! Надо немедленно… Но если он влезет, Драммонд тут же уцепиться за его участие и наверняка сможет использовать в своих целях, которые по душу Диармайда никогда не были благовидными. Ох! Что делать?! Почему сам Драммонд, который несколько дней кряду демонстративно любезничал с Данан, не вмешивается сейчас? И где этот клятый Борво? Можно было бы, за неимением шанса выступить самому, науськать его. Хотя, Борво-то? Его науськивать бы точно не пришлось, он сам не потерпел бы такого …

Пока Диармайд раскидывал мозгами, Данан вцепилась в руку отца у себя на груди (кажется, август Таламрин всерьез вознамерился разодрать одежду дочери в клочья просто из ярости).

— Ты подумала, дрянь, к чему приведет твое неповиновение?! Я такими трудами выбил для тебя замужество! Замужество! Законный брак для мага, который еще не покидал стен Цитадели Тайн! Ах ты, паскудная девка! — он замахнулся снова, но по мужской руке, в которую вцепилась Данан, пробежала огненная искра, и Эйнсел отдернулся, прижав к себе поврежденное запястье. — МРАЗЬ!!!

Драммонд не выдержал: он с нескрываемой яростью посмотрел на Редгара — это ведь его подчиненная! Какого демона он медлит?! — но, как оказалось, Редгар не медлил. Стоило Данан увеличить дистанцию с отцом на шаг, Редгар молниеносно выдернул из ножен меч, провернулся, отталкивая Данан дальше назад одной рукой, и спустя мгновение плашмя прижимал лезвие к шее Таламрина.

— Ты не хочешь попросить прощения у дочери, которую я вытащил из…

«Только не это!» — в ужасе подумала Данан.

— Ред… — Данан потянулась к мужчине. — Лорд-командор! — поправилась тут же.

Услышав, Ред зашипел — но не заткнулся:

— Которую я вытащил из-под кобелей, которым Марелл бросил её, как кость?!

— Тебя забыл спросить! — В лице августа клана Таламрин не отразилось ни тени страха. Драммонд даже испугался, что август может выкинуть что-то из ряда вон выходящее. — Это из-за тебя моя дочь стала шлюхой, которая бросила мужа и теперь ошивается среди мужланов?!

Редгар молча, не отвечая, отвел меч и по-простому врезал Таламрину в челюсть.

— Я лорд-командор Смотрителей Пустоты Даэрдина. Молись, чтобы я не призвал в орден тебя или всех твоих сыновей разом, сиятельный август. Ведь тогда всегда будет шанс, что именно от моей руки они сбавят в росте на голову.

— Сучий ты потрох, Редгар Подтирало… — Таламрин сплюнул кровь.

— ДАНАН! — гаркнул Дей, не удержавшись. Редгар, король, Эйнсел и даже возвращавшийся к костру Борво обернулись в сторону чародейки.

Какого он влез?! — Дей прикусил язык, но отступать уже некуда.

— Не вздумай! — строго сказал он, надеясь, что это прозвучит как приказ стража Вечного магу, который не к месту решил сотворить что-то ужасающее. Перед Данан и впрямь зависла (и без всякого посоха) большая печать глубокого фиолетового цвета с черными нитями в узоре. Она дымилась и сверкала так ярко, что сомневаться не приходилось — костей после заклятия не соберешь.

Дей уже собирался метнуть вперед облако развеяния, чтобы, если не снять, то хотя бы ослабить заклинание, но Данан, дрожа, начала гасить его сама.

Драммонд сориентировался первым: вот теперь он мог вмешаться. Коль скоро Редгар позаботился о подчиненной, самое время позаботиться о политике. Драммонд шагнул вперед:

— ТЫ ИЗ УМА ВЫЖИЛ, ЭЙНСЕЛ?!

От этого окрика застыли все. И больше других — Данан, потому что, ей показалось, она уже видела короля раньше. До встречи с ним. Словно только сейчас она начала вспоминать нечто, что забыла давным-давно.

Эйнсел Таламрин подал голос:

— Госу…

— В ЦЕПИ ЕГО! На дознание. Рудник серебра, за который он так трясся, что отдал на поругание дочь Королевского Секвента, чей редкий и столь необходимый в армии талант прежде имел смелость скрывать от короны, изъять в государственную казну.

— Мой король, вы не посмеете…

— Назначить временным регентом на месте августа Таламрин твоего сына? — Драммонд усмехнулся. Эйнсел окружили плотно, сплошь солдаты короля. — Назначить временным регентом на месте августа Таламрин его сына! — повторил государь тоном приказа.

Редгар, слыша это, улыбнулся только краешком рта. Дальше Драммонд сам управится. Он обернулся к Данан, поймал за руку и потащил к шатрам, не замечая, что Дей развернулся спиной к скандалу и теперь провожает командора и чародейку взглядом.

Впихнув Данан в шатер, который та делила с лейтенантом, Редгар хотел было тоже её встряхнуть, но отпустил. Окинул взглядом девчонку: щека от отцовского удара покраснела и припухла, глаза погасшие. Жалкая! Редгар озлобился, в точности как тогда, у костра, когда Данан пришла к нему от ручья в мокрой одежде.

— Тебя что, не научили в жизни сопротивляться насилию?!

Данан попыталась спрятать взгляд, но Редгар видел, как дрожат её ресницы и губы.

— Кажется, я вполне сопротивля…

— И чуть не угробила короля! Не делай из меня дурака! Я прекрасно знаю, что в Доме Кошмара полно заклятий, которыми можно наглухо разбить одного человека, не угрожая при этом всем остальным.

Что? Что он от неё сейчас хочет? — вымученно думала Данан. Что опять не так?

— Это… это отец… с ним… всегда было тяжело…И это и было заклятие для одного человека… — она начала перебирать все оправдания, какие приходили на ум, желая одного: чтобы Редгар оставил её в покое. Просто повернулся и ушел, потому что… Проклятье! Потому что, стоило ей покинуть Цитадель Тайн, вся её жизнь полетела под откос.

Редгар наблюдал за растерянностью подчиненной со смешанными чувствами. Тьфу ты! Вот тебе еще один скелет из-под кровати! Похоже, Данан не врала, когда говорила, что в семье ею никто не дорожил. И, похоже, он, Редгар, не ошибался, когда думал, что мужчин она боялась уже очень, очень давно. Как Данан вообще ухитрилась сдружиться с Клейвом? Поладить с Хагеном? Добиться расположения Сеораса? Возможно, стоит спросить правды у них самих — едва ли Таламрин разговориться. Но ставить под сомнение её ценность более нельзя, даже перед собой.

— Данан, послушай! — Редгар шагнул к чародейке, взял за плечо. Он больше не пытался трясти, и, хотя говорил по-прежнему в повышенном тоне, старался, чтобы голос не звучал угрожающе. — Послушай, пожалуйста, — он встал совсем вплотную, отчего женщине пришлось попятиться. Редгар смотрел прямо в глаза и все равно немного теснил. — Запомни, ты — Смотритель Пустоты. Ты чародей из Дома Кошмара. И сам король Даэрдина на твоей стороне. Август больше ничего не сможет тебе сделать. Но ты должна обещать мне, должна поклясться, Данан, — ради убедительности он натурально навис над женщиной. — Ты никогда и никому не дашь больше причинять тебе боль, не отвечая на это, — Ред наконец заговорил тише. — Поклянись, Данан, — потребовал командор.