Хотя моё платье и было сшито кое-как, формально оно всё же соответствовало предъявляемым к подобным нарядам требованиям. Украшать его дополнительно и пытаться хоть как-то улучшить собственную внешность я не стала, невзирая на робкие намёки Талины. Новую ленту в волосы вплела, фамильную брошку на грудь нацепила — и хватит. С одной стороны, вроде как не отличаюсь от прочих разнаряженных девиц, с другой — на мне и без того хватает лишней одежды, стесняющей движения и страшно неудобной. Случись драка — что делать буду? Пудреницей в Душехвата кидаться? Может, ещё попытаться его соблазнить? Совершенно бесполезная, к слову говоря, затея: демоны такого разряда абсолютно нечувствительны к женской и мужской красоте. Чистоту души оценить могут, особенно в гастрономическом смысле, а на внешность им плевать.
Всю первую половину дня я спасалась в библиотеке, старательно игнорируя удивлённые взгляды эрьи Сонгды, тамошней заведующей. Ухватила толстенную книгу по истории и начала читать, улыбаясь при виде заклеенных страниц — там явно содержались описания каких-нибудь зверств или смертей, которые, по мнению здешних педагогов, способны были травмировать нежные девичьи души. Как по мне, этих девиц травмировать можно разве что топором, и то не каждую, но спорить с мудрыми учителями демон не смеет. В библиотеке стояла блаженная тишина, лишь изредка нарушаемая торопливыми шагами — очередная любительница поэзии забегала обновить знания. Историческими штудиями никто не интересовался, так что я спокойно ознакомилась с событиями примерно трёхсотлетней давности. Ничего особенного, всё как везде: люди борются за власть, воюют и предают друг друга. Нет бы, не знаю, новый сорт репы придумать или завести во дворце стадо коз, а молоко раздавать нуждающимся… С другой стороны, тогда учёным-историкам нечего было бы записывать. Неинтересно.
Обед оказался неожиданно плотным и вкусным — то ли в честь поэтического вечера, то ли экье директор спохватился и принялся выполнять обещанное… Ставлю на второе: будь такие пиры обычным делом в дни приёма гостей, старшеклассницы не удивлялись бы столь явно и отчётливо, да и классные дамы не переглядывались бы украдкой. Что ж, хоть в чём-то мой блеф сыграл на руку и остальным институткам: животы сегодня все набили до отвала. Не знаю, долго ли это продлится, но лучше недолго, чем никогда. Впрочем, привыкать я бы не советовала.
В послеобеденное время мне пришлось признать, что до того была ещё не суета, а так — короткие всплески активности. Классные дамы вернулись к подопечным, внеся дополнительную сумятицу. Кого-то отправили умываться, кого-то — дополнительно репетировать выступление, поскольку учительницу не устроила «выразительность произношения»… Куда уж выразительней — завывала девица так, что адские гончие удавились бы от зависти собственным хвостом! Хотя, возможно, именно это и не устраивало придирчивую классную даму, поскольку «голосок юной девы должен звенеть, словно колокольчик». Колокольчиками там и не пахло — скорее, рёвом боевых слонов и неистовыми воплями впавших в экстаз сектантов. Зато выразительно.
Меня устроительницы мероприятия старательно обходили стороной. И экье директор всерьёз полагает, будто такое отношение останется незамеченным? Что ж, придётся постараться и вычислить Душехвата до того, как по Институту пойдут совсем уж дикие сплетни. Например, насчёт моей грядущей свадьбы с директором…
«Лина, он женат!»
«Ничего страшного, овдовеет и снова женится. Нашим только дай почесать языки об кого-нибудь!»
Таль не нашла, что ответить, поэтому разговор сам собой заглох. Я огляделась и поняла: здесь спокойного местечка не найти. Вдобавок, очередная девица всерьёз вознамерилась стать моей обожалкой и полезла с сомнительного качества комплиментами. Ещё и стихи в мою честь сочинить решила! Пришлось срочно удирать в сад. Там ещё можно было отыскать тихие уголки. Людской шум оставался за каменными стенами, а здесь спокойно перепархивали между деревьями мелкие пичуги, одуряюще пахли цветы и лишь запоздавшая служанка торопливо мела листву по одной из дорожек, торопясь завершить дело до начала поэтического вечера.
В саду я и проторчала до самых сумерек. Облюбовала себе скамеечку, заботливо задвинутую подальше от всеведущего ока воспитательниц в зелёные заросли жасмина. Наверняка очередной пылкий влюблённый постарался, причём недавно: такие фокусы здесь обнаруживали достаточно быстро и строго пресекали. А то потом бегай, ищи способного и неболтливого медикуса, ликвидируй очередную внезапную беременность… Хотя здесь наверняка все знают нужные адреса тех самых способных и неболтливых. Да, Таль, согласна, я ужасно плохо думаю о людях.
Сумерки подкрались тихо, точно кошка на мягких лапах. Резче и глубже стали тени, мягче и бархатистей — очертания корпусов; в небе сверкнула звезда, затем ещё одна и ещё… Кое-где в окнах вспыхнули первые огни. Прошуршали по гравию возле стены последние повозки с припасами. Скоро надо ждать гостей. Ну и мне тоже пора.
Забавно всё же устроено человеческое общество! Казалось бы: открой калитку, впусти парней из соседних корпусов… Но нет! Так не принято! Нужно запихать всех в кареты, чтобы торжественно прокатиться от одних ворот к другим. Зато куча народу при деле и зарабатывает денежку: соседние конюшни, нанятые эту ночь кучеры, лакеи на запятках… Хотя на лакеях как раз можно сэкономить: обрядить в ливреи институтских служек — и готово.
Размышляя об этой и ей подобной чепухе, я бесшумно двигалась к стене, сторонясь хорошо освещённых дорожек, стараясь не шуршать травой… Демоническое зрение, пускай и ослабленное нахождением в человеческом теле, всё ещё служило мне верой и правдой. Темнота была моим другом и союзником — старым, проверенным, надёжным. Она укрывала меня от посторонних глаз, давая при этом возможность бесцеремонно забираться куда угодно, никого не спрашивая и ни перед кем не отчитываясь. Очертания деревьев и кустов не сливались в единую массу, тёмную и бесформенную, как у обычных людей, а приглушённо сияли, указывая путь. Спящие птицы виделись куда ярче и отчётливей, чем днём, когда краски чересчур ярки. Ещё б цикады не прекращали стрекотать, почуяв тёмную ауру… Но вряд ли Смерина и её обожалки настолько хороши в различении звуков ночи. Никто меня не заметит, пока я сама этого не пожелаю.
На одном из поворотов тропинки мелькнул знакомый силуэт, и я решительно свернула туда. Так и есть: Лоиса торопится на свидание. Талина в глубине моего сознания вновь горестно всхлипнула. Спокойно, Таль, скоро Смерина получит своё. Всё будет хорошо.
«Смерина-то получит, но какой ценой?»
«Уже поздно что-либо менять. Ты согласилась на этот план, теперь не мешай».
Да, я была жестока, возможно, даже чрезмерно жестока по человеческим меркам — самой мне судить трудно. Но как по мне — снявши голову по волосам не плачут. Раз уж Таль не протестовала активней с самого начала, так теперь-то чего страдать? Время пожинать плоды и принимать последствия — в чём бы они ни проявились.
Лоиса шла быстро, явно надеясь, что её уже ждут, и очевидно огорчилась, когда не увидала никого на месте встречи. Впрочем, это длилось недолго. Почти сразу же зашуршали платья, зацокали каблучки, и из-за поворота вышла Смерина, окружённая обожалками. В этот вечер она была в ударе: разоделась так, словно собралась на королевский бал, а не на скромную институтскую вечеринку. Нет, разумеется, платье осталось прежним — увы, играть с институтским уставом даар Мрауш не могла. Зато кружева на нём стоили половины какой-нибудь мелкой деревушки, а на плечи небрежно была накинута тёмно-красная шаль, поблёскивающая в мягком лунном свете.
Натуральный шёлк, тончайшая работа. В ушах красовались серёжки с рубинами — не вульгарными, но вполне заметными. Заколка с рубином покрупнее венчала сложную причёску, над которой наверняка колдовали не один час.
— Даар Пельт, — ласковые интонации в голосе Смерины никого не обманули: яда в них было столько, что хватило бы отравить весь Институт, включая классных дам и экье директора. Пожалуй, ещё и на служанок бы осталось. Лоиса, впрочем, первый удар выдержала достойно:
