- Не нужно! – Сандро сделал запрещающий жест. – У меня мало времени. Я уезжаю. В полдень уходит мое судно. Я сам зайду к отцу, но сначала хочу выполнить условие. Прощаешь ли ты меня, Лидия так, как я прощаю тебя?

На ее лице ничего невозможно было прочесть.

- Я не испытываю к тебе никаких нежных чувств, – продолжал он, - и тебя не прошу любить меня. Но я простил твою клевету и хочу получить прощение за тот страх, что, по моей вине, ты пережила тогда и продолжаешь испытывать сейчас.

Она невольно поднесла руки к горлу.

- Да, я прощаю тебя… - прошептала она.

- Вот и хорошо, - Сандро улыбнулся сначала вымученно, а потом по-настоящему, искренне. – Господи! Как это было трудно! Но сейчас мне действительно хорошо! Я несказанно рад, что ты больше не будешь шарахаться от меня при каждой встрече.

Так они и стояли, Сандро у двери, а его мачеха на лестнице. Он уже получил все, за чем приходил. Теперь можно было идти к Гаспаро.

Но неожиданно Лидия улыбнулась ему в ответ:

- Я тоже рада, - проговорила она. – Наконец все встанет на свои места, и ты по праву займешь то место, которое тебе полагается! Твой отец будет счастлив.

- Ты не поняла, Лидия, - остановил ее Сандро. – Я пришел вовсе не за этим. Я и так занимаю то самое место, которое мне определено. Ничего не изменится.

- Но почему?! Разве тебе нравится быть бедным, несчастным и одиноким?

- Одиноким? – удивленно переспросил он и отрицательно покачал головой. – Нет, я никогда не чувствовал себя одиноким. У меня всегда была семья. И счастье - любопытная вещь, оно одновременно и есть, и нет. Разве ты, Лидия всегда во всем счастлива или несчастна?

Лидия с удивлением слушала пасынка. Тот ли это мальчишка, который доводил отца до бешенства своей неуправляемостью? Который мог запросто убежать и не показываться дома два дня только потому, что мачеха нечаянно пролила кофе на его ноты?

- Но самая интересная категория, - продолжал Сандро, - бедность. Знаешь, что я понял? Бедность – это состояние души, а не количество денег в кошельке. Можно сидеть на мешке с золотом и чувствовать себя бедным. А я вовсе не беден. Просто иногда мне не хватает денег. А у тебя разве так не случается?

Точно! Не далее как вчера утром, Лидия упрашивала дона Гаспаро купить ей новую бриллиантовую диадему, а он сказал, что у них пока мало денег.

- Хм! – задумчиво произнес Сандро. – Ты даже не представляешь, Лидия, как я тебе благодарен.

- За что? – удивилась она.

- Не будь тебя, я никогда не стал бы тем, кем я есть!

Он с безупречной вежливостью поклонился мачехе, надел шляпу и взялся за ручку двери.

- Прошу тебя, береги Гаспаро, - сказал он и вышел.

Алессандро разминулся со своей невестой случайно. Когда он стучал в дверь ее палаццо, она сбегала по длинной лестнице, ведущей к его дому. Там Нине открыла Паола, та самая служанка, что любила иногда заглянуть на дно бутылки.

- Синьор и синьорина уехали рано утром, - сообщила она.

На корабле Сандро тоже не оказалось. В каюте, отведенной для женщин, сидели только Мара и Антонела.

- Помощник капитана такой милый, - щебетала Мара, - он мне руку поцеловал, будто я знатная дама, и так смешно назвал: “ба-рыш-ня”, это по-русски. Похоже на кличку кошачью, правда?

- Да, немного. Интересно, что это значит? – вторила ей Антонела.

- Это значит – “синьорина”, - перевела Нина. Ей не хотелось сейчас слушать болтовню подружек.

Корабль был замечательным, красивым, идеально чистым, но почему-то, попав сюда, Нина почувствовала себя неуютно.

- Я пойду еще погуляю, - сказала она. Больше всего она хотела встретить Сандро и попросить его отказаться от ее глупой затеи.

В конторе, располагавшейся недалеко от порта, было шумно. В большом помещении, через которое надо было пройти, чтобы попасть в кабинет отца, толпились грузчики, сновали клерки, три писаря что-то усердно переписывали, не обращая ни на кого внимания. Никто из этих людей Сандро не знал, так что возвращение блудного сына фанфарами не сопровождалось.

У самой двери ему неожиданно преградил дорогу молодой приказчик:

Извините, синьор, туда нельзя. Дон Гаспаро занят с синьором Ломми, даже меня не допускают, а ведь я – помощник счетовода.

Вот с Ломми Сандро был знаком, тот уже лет тридцать был бухгалтером у Гаспаро.

- Давайте договоримся, - предложил Сандро, - если Гаспаро и Ломми в течение пяти минут вышвырнут меня из кабинета, я клятвенно пообещаю вам, что больше никогда в жизни не переступлю этого порога.

- Не сомневаюсь, что так и будет, - ответил страж, но отступил в сторону. Почему бы не поразвлечься, если посетитель сам нарывается на неприятности?

Однако, к удивлению приказчика, через минуту из кабинета вылетел вовсе не нахальный визитер, а сам синьор Ломми. Лицо бухгалтера покрывали красные пятна. Он замахал руками, отгоняя помощника от двери, а потом сел за стол и долго не мог найти карандаш, хоть тот и находился, как всегда, у него за ухом.

- Я что, похож на привидение? - спросил Сандро, когда бухгалтер спешно ретировался, прихватив свои гроссбухи.

- В некотором роде, - ответил дон Гаспаро, указывая сыну на кресло, из которого только что выскочил Ломми. - Никто уже тебя не ждал. Кроме меня, пожалуй.

Сандро молча сел. Отец не требовал соблюдения ритуала. Все решилось, как только провинившийся сын появился в дверях. Так бывало всегда, сколько Сандро себя помнил. Гаспаро знал, если уж Алессандро пришел просить прощения, значит это ему чего-то стоило. Однако на веру старик никогда ничего не принимал и сейчас пожелал убедиться, что его условие выполнено.

- Как там Лидия? – спросил он.

Сын пожал плечами:

- Как всегда. Неотразима даже в такую рань. Я сказал ей, что уезжаю, но слез не дождался.

- А куда ты едешь?

- В Россию.

- Надолго?

- Новый сезон собираюсь начать в Милане.

У дона Гаспаро отлегло от сердца. Милан тоже не близко, но все же, это не Россия.

- Тебе, наверное, нужны деньги?

- Нет!

По тому, как сжались длинные пальцы Сандро с идеально отполированными ногтями, дон Гаспаро понял, что сын сильно задет этим вопросом.

- А еще, какие планы? – поторопился спросить он.

- Собираюсь жениться.

Гаспаро никак не прокомментировал сие откровение, не спросил даже, кто невеста Алессандро. Вместо этого он повернулся к сыну спиной, открыл несгораемый шкаф и стал вытаскивать из него бухгалтерские книги, документы и ценные бумаги.

- Куда же оно подевалось, - бормотал он при этом, - видел же совсем недавно!

Наконец, он нашел, что искал, выудил из глубины сейфа запыленную бархатную коробочку и протянул ее сыну:

- Вот, возьми. Оно твое.

В коробочке лежал перстень с бриллиантом такой величины, какой Алессандро видеть еще не доводилось.

- Я купил его для твоей матери, но не успел ей даже показать, – вздохнул дон Гаспаро. - Твоей невесте, оно, возможно, будет немного велико, но любой ювелир легко исправит этот недостаток.

- Спасибо, папа, - пробормотал Сандро. Он был озадачен. Гаспаро не отдал такой бриллиант Лидии! Что бы это значило? – Могу ли я у вас спросить?..

- Слушаю тебя, Алессандро, - с готовностью откликнулся отец.

- От чего умерла моя мать?

Сандро хорошо помнил, что еще утром она была совершенно здорова, к вечеру – тяжело больна, а еще через день умерла, не приходя в сознание.

- Видишь ли, Сандро, пока ты был маленьким, она не хотела иметь других детей. Ты, такой умный и талантливый, вполне удовлетворял все ее желания. Но однажды она испугалась…

- Что я вырасту и лишусь голоса?

- Да… что ты вырастешь.

Теперь Сандро начинал понимать, а дон Гаспаро продолжал:

Она была беременна. Доктор сказал, что ребенок расположился неправильно, не там, где нужно. Это ее и погубило.

- Моя жена умерла от родильной горячки… - пробормотал Сандро. Выяснилось, что у них с Гаспаро гораздо больше общего, чем казалось на первый взгляд.