— Первый мой аргумент — это то, что ещё до Переворота Дорофей и Кассия жить друг без друга не могли, — произнёс Рашвал, хватая руку Рэйна и возвращая его на прежнее место. — Любовь уже существовала среди нас, они лишь сделали её обязательной. Так сказать, дополняющей к продолжению рода человеческого. У Создателей заложена иная любовь, и она в душе, как и память. Умирая, человек ещё помнит свою жизнь и тех, кого любил, но со временем всё это пропадает. Создатели же не потеряют ни воспоминаний, ни того сильнейшего чувства быть с кем-то дорогим. Вот и разница.
Рэйн даже не дышал, пока слушал каждое слово. Сказанное казалось ему самым важным из всего того, что он слышал на протяжении всей жизни. Будто бы он жил только для того, чтобы однажды получить настолько важную для него информацию. Теперь только оставалось узнать, что обо всём этом думала сама создательница любви. Он неуверенно перевёл взгляд на Кассию. Девушка пока не готова была что-то сказать, принимая к осмыслению полученную информацию.
— Эй, Кассия, дети ждут твоего комментария, — отвлёк её Рашвал, указывая на Браза, Рэйна и Рико, застывших в ожидании.
— Я… пока не знаю точно, — растерялась она.
— А что же тут сомневаться? Радуйся! Рико добавил в этот мир секс, а от него дети рождаются. Не факт, конечно, что мы способны производить потомство. Но представь, кто мог бы родиться у вас двоих? Ещё один Создатель или кто-то равный ему по силе? Попробуй, посмотрим, кто окажется лучше. Хотя нет, мой Рэйн заведомо самый замечательный и никогда не возникнет того, кто превзойдёт его.
— Рави, тебе сильно нравится нести эту чушь? Сам же не веришь своим словам, — не выдержал Рэйн. Обычно людям нравилось слушать столько всего приятного про себя любимого, но Создатель в этом вопросе перегибал палку лести.
— Не думаю, что чушь много весит, так что, если бы мне и захотелось отнести её куда-нибудь, это было бы не сильно тяжело. Что насчёт веры в свои слова — я верю! Я верю, Рэйн. Потому что именно ты — мой второй аргумент, — с торжеством на лице изрёк Рашвал.
— Я? — переспросил он.
— Ты не то чтобы Создатель, но искусственная душа, которая подчиняется тем же правилам, что и мы. И если Браза можно назвать неполноценным и его любовь к тебе списать на это, то ты — живой пример того, что на любовь мы все способны.
========== 22. Хочешь, я тебя обнулю прямо сейчас? ==========
Одиннадцать лет назад
Обнуление считалось чуть ли не грандиознейшим прорывом в мире магии. Пока всюду гремели войны за артефакты, способные увеличивать силы владельцев, гибло множество людей, для которых сила и власть не имела абсолютно никакого значения. Кто-то и правда добровольно шёл на войну, желая получить баллы, которых не обрести ни на каких заданиях — на войне ставки возрастали в десятки раз. Кто-то просто желал встретить для себя достойного противника и в схватке с ним проявить столько силы, сколько не использовать на обычных заданиях. Кого-то отправляли и не спрашивали, потому что защита родного округа являлась приоритетом номер один. Одно было среди всех этих случаев схожим: смерть.
Смерть царила везде, куда приходила война, от неё было не уйти, будь ты трижды маг уровня «S». Смерть ломала людей, только не тех, кто умирал, а тех, кто терял. Оставаться проживать свою жизнь в мире, где больше не было того самого, любимого, дорогого сердцу человека, не каждый мог. Переступить через свою утрату и возложить всю свою силу на продолжение жизни было тяжело.
Кто-то ломался на глазах у окружающих, демонстрируя полный протест и нежелание жить дальше, а кто-то сам приходил к смотрителям с просьбой, чтобы их сейчас же обнулили. Стёрли полностью все воспоминания, сотворив из человека чистый лист. Это было сродни самоубийству, вот только суициду предаваться в мире магов было не принято. По их желанию или же по принуждению людей обнуляли. Полностью стирали все данные из его паспорта: исчезала информация о ранге мага и всех его заслугах. Он всему начинал учиться заново. Были случаи, когда обнуляемый просил в новой жизни дать ему новое имя, чтоб не иметь никакого отношения к тем воспоминаниям, о которых кто-то из старых знакомых мог рассказать.
Обнуляли людей разных возрастов: от четырнадцати и до самой критической отметки. Некоторые маги и до трёхсот лет умудрялись дожить, но всё, что они могли, — это лишь не давать своему дряхлому телу умереть. Смерть можно хоть немного притормозить, а вот гены старения никак. И это только в том исходе, если человеком не заинтересуется сама Страна Мёртвых.
Случай, рассматриваемый смотрителями в данный момент, был практически уникален. К ним пришёл запрос на обнуление мальчика одиннадцати лет. В таком возрасте обычно магией не баловались, но конкретно этот человек был как минимум ранга «B», что безумно удивляло взрослых.
Мальчик остался сиротой, а его же смотритель никак не мог повлиять на него, отчего на ребёнка приходили постоянные жалобы. Разного вида нападения на взрослых, постоянное нахождение в школе магов, а иногда и пакости в ней же. Попытка сбежать на другую планету, и больше всего удивило смотрителей то, что этот маленький маг постоянно причинял себе разного рода повреждения.
Они никак не могли принять решение, ведь нельзя обнулить того, кому ещё не исполнилось четырнадцати — такие были правила всего мира магов.
Одни придерживались мнения, что нужно всё-таки сделать исключение из правил и мальчишке память стереть, так как его сила была опасной. Опасной для многих взрослых, которым он мог причинить вред, сам того не осознавая. Большая же часть смотрителей настаивала на том, что принимать решение рано и за ребёнком нужно наблюдать и дальше, а обнулять лишь тогда, когда тому исполнится четырнадцать.
***
— Рэйн ведёт себя странно! — пожаловалась Лейла, сидя на кровати рядом с Альмой. — Я лечу, а он снова царапает руки, и это бесконечно!
— Он в последнее время со мной даже играть не хочет, — обиженно пробормотал Клим, занятый на соседней двухэтажной кровати старой игрой, напоминающей плоскую доску с шариками.
— И лечиться он тоже не хочет! — согласилась с ним Лейла.
— Вчера я в его кровать змею пустила, а он нет чтоб в неё — в меня свою молнию кинул. Злюка Рэйн! — Альма зацепила рукой свои немного сожжённые рыжие волосы на макушке.
— Хорошо хоть волосы, — безучастно ответил со своего места Клим, ничуть не отвлекаясь от своего занятия.
Линг всё это время сидел, отстранённо наблюдая за ребятами. Он так и не сделал активных попыток подружиться, всё время отмалчиваясь. Так же, как и они, он недавно потерял свою семью. Единственный парень, с которым он общался ранее, — это Сим. И если он ранее играл с Климом, а иногда и с Рэйном, Линга они после нападения мага увидели впервые, и заводить дружбу никто из них особо не спешил.
— Может, попросим его перестать? — осторожно спросил остальных Сим.
— Я уже столько раз просил, а он всё на своём стоит, говорит: «Это моё дело, не лезь». Бесполезный Рэйн, — бормотал куда-то в сторону Клим.
Он и правда несколько раз заводил с ним неприятный разговор, после которого оставалось чувство, что они стали ещё дальше друг от друга. Рэйн уже не коротал с другом столько времени вместе, сколько и раньше. Он всё норовил куда-то уйти в одиночку, а Клим лишь иногда делал попытки увязаться вслед за ним.
— Недавно я слышала, как Сварт говорил, что Рэйна могут обнулить, если он продолжит в том же духе, — вспомнила Лейла.
Ребята все как один посмотрели на неё.
— То есть как обнулить? — не понял Клим.
Альма принялась объяснять другу про сложную процедуру обнуления памяти. Сама она про неё слышала от своих родителей, которые рассказали об этом своей дочке во время тренировок магии.
Клим внимательно слушал и хлопал глазами. Он даже игру свою отложил подальше, полностью потеряв к ней всякий интерес. Теперь судьба друга его волновала куда больше.
— Давайте запрём его тогда! Попросим Сварта, чтоб помог, сами будем стоять на стрёме и менять друг друга, чтоб не сбежал. Может, тогда… успокоится? — предлагал свой вариант Клим.
