Бета во второй раз кивает, и в его глазах я вижу безмолвную мольбу уйти подальше. Я опять его понимаю, призывая Мерфи следовать за мной. На карте указан номер тридцать семь, а это третий этаж гостиницы.

— Откуда ты его знаешь? — недоумевает мой омега.

— Родились в одном городе, но бедняга не выдержал и сдался правительству. Добровольно чипировался. Он был другом моей семьи.

— Ого. И как давно вы не виделись?

— Восемь лет, он ушёл накануне бомбардировки Самниума. Потом я получал маленькие весточки о бете по имени Свостране. Диковинное имя, правда? Узнал, что он открыл отель тут, на окраине восточной стены, и был уверен, он нас у себя приютит.

— У него должно быть много вопросов к тебе, — задумчиво тянет Мерфи, проходя первым в нашу комнату.

— Да… И ты знаешь, не хочу отвечать ни на один из них. Не хочу… вспоминать.

Я захлопываю дверь, тут же скатываясь по ней на пол. Я тоже устал. От бегства, от войн, от страха, от самой жизни. Но маленькие тёплые пальцы на моём лице не говорят со мной, но очень доступно объясняют, ради чего всё ещё стоит существовать. В нос ударяет знакомый и ни с чем несравнимый запах моего омеги. А ведь я даже не выпустил собственный феромон, который способен возбуждать моих альфу и омегу.

— Я тебе сам альфу найду, ненасытный фанатик секса, — конечно, я не серьёзно, и он понимает это, обнимая мою голову, не давая почувствовать ничего, кроме его собственного запаха. Обычно беты должны позволять или блокировать возбуждение своих истинных, но Мерфи с завидным упорством провоцирует меня сам.

— Имею я право хоть на крупицу счастья в этом чипированном мире войны? Отпусти себя!

Я выдыхаю, полностью расслабляясь в руках любимого. Сдаюсь, выпуская свой феромон, который крышу сносит ещё сильнее не только Мерфи, но и мне самому. Слышу, как его дыхание тут же сбивается, а руки меня отпускают.

— Да я же теку от этого, натурально, — говорит Мерфи опущенным голосом. Видимо, его взгляд затуманен, потому что кровать он находит чисто на ощупь, выкинув в сторону свой рюкзак.

— Не потечёшь, пока с нами нет нашего третьего, — я тоже откидываю мешающий багаж, снимая его вместе с курткой. В ближайшие часа два одежда нам точно не понадобится.

Я и сам готов кидаться заявлениями типа собственной течки, но такое просто невозможно физиологически. Конечно, беты тоже выделяют определённый секрет, позволяющий в них проникать беспрепятственно другим альфам, но не омегам, которого я в этот момент избавляю от одежды, ведь сам он сделать это уже не в состоянии.

— Ещё. Выпусти ещё… — шепчет он, и тут, даже если не захочу — всё равно повинуюсь его просьбе. Маленький чертёнок, заставляющий подчиняться, хотя должно быть наоборот!

Укладываю его на идеально заправленную кровать, не отказывая себе в удовольствии рассмотреть это изнывающее от желания тело. Видел его сотни раз, трогал, целовал, но всё равно приятным остаётся занятие просто смотреть на него. Сила влечения к истинным это нечто! И это нас с ним только двое. Неужели может быть ещё лучше? Неужели… нам действительно не хватает альфы? В такие моменты я думаю, что никто больше попросту не нужен. Ну и что, что мой омега никогда не оплодотворится? В условиях постоянной войны самим бы выжить. Мне достаточно и такого секса, когда у меня в руках всего один из двоих моих истинных. Нам действительно повезло, ведь у многих даже этого мизера нет. Довольствуются мнимыми перепихонами, объединяются в фальшивые семьи с целью произвести на свет потомство. Хоть это и сложнее, ведь шанс зачать ребёнка сводится пятьдесят на пятьдесят. А мне всё это не нужно. Ведь у меня есть главное — секс. Тот самый, который я могу контролировать, выводя своего омегу на новый уровень ощущений.

Остальной мир потерялся для нас на несколько часов. Мы стонали, шепча друг другу на ухо всё то, что в повседневной жизни от нас не услышишь. Что поделать, раз так действуют гормоны на запахи друг друга? Может, стоит всё время заниматься сексом, а в перерывах напиваться? Тогда проблема войны никак не будет трогать нашу с Мерфи жизнь. Только вот эта самая жизнь существенно может сократиться, а такой расклад меня не устраивает. Нужно возвращаться к реальности.

— Мерфи? Эй, ты живой там? — спрашиваю, спустя какое-то время полнейшей тишины. Он не должен был уснуть, никогда не засыпает так рано.

— Нет, я испустил свой дух. Но ты говори, — великодушно разрешает он мне.

— Тебе тут не нравится?

— Судя по ответу, который вертится у меня на языке, мне не нравится нигде. Ведь тут чипированные выродки, а там голодные трущобы. Какой у меня выбор?

— Один из этих выродков нам помогает, заметь.

— Только потому, что сам мечтает всю эту систему к чертям снести! Да он же натурально от страха трясся, увидев нас. Заговорит — и капут! Не ему, так нам.

— Друзей всегда иметь полезно. С ними выживать, как видишь, легче.

— Да ты же натурально людей используешь, выкидывая, как ненужный мусор при ненадобности.

— А разве может быть иначе? Выбирая между тобой и всеми остальными, я выберу тебя, а потому никто больше не имеет значения. Когда-то я и привязывался к остальным, но быстро понял, что это ненужные связи. Как только они отыгрывают свою роль — вся польза в них теряется.

— Ну ты и сволочь, Равэн!

Говоря это, омега прижимается ко мне плотнее, словно под словом «сволочь» имелось в виду «люблю тебя безмерно». Он и любит, я знаю.

— Три ночи, — снова разрезаю тишину. — Проведём тут три ночи, с окончанием последней покинем этот город. Столица высоко в горах, поэтому готовься к изнурительному подъему и совсем редким привалам. Стоять на одном месте мы себе позволить никак не можем. Пользоваться транспортом — тоже нет. Разве что некто с чипом в шее захочет прокатить нас на своей тачке, но кандидатов на эту роль у меня нет.

— Спокойной ночи, — слышу вместо ответа. Этим он показывает, что согласен со всем. Омега практически никогда не спорит со мной, как преданная собачка, но не могу сказать, что это плохо, ведь…

— Я люблю тебя, Мерфи. Сладких снов. Но помни, что счастлив будешь только наяву.

— Знаю, — невнятно, не верит, боится.

Я тоже боюсь.

========== 2. У границы Совэрта ==========

До чего же самонадеянно было уверять Мерфи, что именно ему придётся проявить стойкость и выдержку при покорении высоты. Спустя первый же час я сам готов был упасть ничком и ползти словно гусеница. Омеге не повезло в этом плане ещё больше, ведь его тело совершенно не приспособлено ни к каким физическим нагрузкам. Стиснул зубы, терпит, как я его и просил, но… Мерфи прав, я сволочь, раз заставляю его делать это. Уже готов бросить оба наших рюкзака на произвол, а его самого посадить себе на спину. Нельзя. Выжить без ножей, лекарств и еды будет сложнее.

— Перерыв? — и моё слово не было произнесено, оно прозвучало мощным выстрелом из дробовика, пуля которого тут же сваливает Мерфи на землю.

— Да… — омега располагается, ничуть не переживая о сохранности одежды, но что-то его заставляет в лице перемениться.

— Мерфи, что? — беспокойный голос пугает и меня самого.

— Тут… это… — он поднимает с земли нечто странное. Похожее на мясо скота, отдающее тухлятиной, но это не оно. Трупный запах стал для меня слишком узнаваемым.

— Брось! — кричу, забыв обо всём. — Брось это немедленно! Зачем вообще тронул?

— Тут кто-то умер. Совсем недавно. Посмотри, — Мерфи оглядывается вокруг, и только сейчас мой взгляд фокусируется на том, что до этого я не замечал: разорванные части тел украшают собой усталую землю, на которой даже трава не всходит, а ведь уже весна. Всюду виднеются подсохшие капли крови, заставляя собственную на миг застыть в венах.

— Так… Спокойно. Не расстрел, они подорвались на мине, — пытаюсь рассуждать беспристрастно, но на лице моего омеги всё равно замечаю… испуг? Отчаяние, скорее. А ещё какое-то смиренное ожидание смерти, вроде бы мы следующие.

— Одна секунда, и нас нет! — нервно голосит Мерфи. — Вот так просто. Взрыв, ошмётки, запах гниющей плоти — всё, что от нас с тобой останется, — омега оседает вниз, хватаясь за голову.