Когда ненавистный звук достиг его ушей, он вскочил с гневным криком и свирепо посмотрел на свою дрожащую дочь. Но прежде чем он успел дать волю своему гневу, на дворец и луг упала тень, сопровождаемая грохотом, как будто в замке что-то сломалось.

   Так оно и было на самом деле.

   Наверху по волнам медленно плыла лодка; рулевой случайно повернул руль так, что его железное острие с силой ударилось о хрустальное стекло дворца водяного духа, - и оно упало, разбившись на тысячу осколков.

   Это было уже слишком для разъяренного эльфа. Он поднялся из вспененной воды и с горящими глазами предстал перед лодочником.

   - Наглец, - прорычал он, - что ты наделал? Немедленно исправь содеянное. Если стекло не будет заменено в течение получаса, ты заплатишь за это своей жизнью.

   Лодочник рассмеялся.

   - Я не знаю ремесла стекольщика, - ответил он, - и вряд ли найду кого-нибудь, кто мог бы работать там, внизу, в воде. А что касается твоих угроз, мой добрый друг, то время твоей власти давно прошло. Теперь даже ребенок не боится тебя; кроме того, у меня есть груз стальных прутьев, и, знаешь, мой дорогой водяной, они помешают тебе войти в мою лодку и причинить мне вред.

   При упоминании о стали, - металле, очень вредном для водяных эльфов, - эльф неохотно удалился. Он бросил еще один гневный взгляд на смелого лодочника и на маленькую девочку, которая в ужасе вцепилась в руку отца; затем он медленно погрузился в воду. Сев в своем хрустальном зале, положив голову на руку, он попытался придумать какой-нибудь план, с помощью которого мог бы выманить маленькую девочку, сидевшую в лодке помимо лодочника, в свое королевство и, выбрав ее в качестве жертвы дня, отомстить лодочнику.

   - Придумал! - наконец воскликнул он. - Мне пригодится трюк с зеленой лентой, которому я научился на днях у моего кузена, принца воды в Богемии. Сегодня в соседней деревне состоится какая-то торжественная церемония, и я уверен, что отец пошлет туда свою дочь, чтобы уберечь ее от меня, и тогда я, возможно, найду возможность испытать свое искусство.

   С этими словами он надел шляпу из плетеного камыша, накинул зеленый сюртук и вынырнул на поверхность, чтобы устроиться неподалеку от лодки среди ив на берегу реки.

   Он оказался прав. Хотя лодочник и казался храбрым, разговаривая с водяным эльфом, тайная тревога терзала его сердце. Он боялся не за себя, а за свое единственное дитя, потому что видел злой взгляд, который бросил на девочку водяной, когда скрылся под водой. Он посоветовался с женой о том, что им следует сделать для безопасности их ребенка, поскольку хорошо знали опасность дня Святого Иоанна, еще увеличившуюся, из-за несчастного случая с рулем.

   В соседней деревне жила дальняя родственница, и ярмарка давала прекрасный повод нанести ей визит. Девочка оделась во все самое лучшее, попрощалась с родителями и получила приказание остаться на всю ночь у друзей и не возвращаться на лодку до утра. Она радостно побежала по большой дороге, пролегавшей на некотором расстоянии от реки, пока не добралась до того места, где водяной эльф тихо сидел в своем одеянии, так что никто не узнал бы в нем злого и мстительного духа.

   - Куда это ты так торопишься, прекрасная дева? - вежливо спросил он.

   - В деревню, на танцы! - весело отвечала девочка. - Разве ты не слышишь музыки?

   - Мое дорогое дитя, - лукаво сказал водяной эльф, - все девушки там так хорошо одеты, что ты в своей простой одежде будешь выглядеть среди них очень убого, и, возможно, ты даже не сможешь найти себе партнера. Но взгляни на эту прелестную ленту, которых у меня так много. Если бы она была вплетена в твои золотые волосы или обвилась вокруг тонкой талии, как пояс, ты затмила бы всех девушек на танцах.

   Девушка, которая до тех пор, пока старик не заговорил с ней, думала, что ей никогда не удастся побыстрее попасть на танцы, теперь остановилась и критическим взглядом посмотрела сначала на себя, а потом на ярко-зеленую ленту, которую протягивал ей водяной эльф.

   - Взгляни, какая она красивая! - сказал он, и она позволила ему обмотать ленту вокруг своей стройной фигуры, чтобы посмотреть, каков будет эффект.

   И тут же оказалась во власти старого эльфа. С издевательским смехом он сказал:

   - Теперь ты моя! Посмотрим, скажет ли твой отец завтра, что моя власть низвергнута, и что я больше не в силах напугать даже ребенка. Идем!

   С этими словами он схватил ленту и направился к реке.

   Испуганный ребенок начал кричать, но отец и мать были далеко. Она попыталась убежать, но лента заставляла ее следовать за водяным эльфом. Ноги не несли ее ни в каком другом направлении, как бы она ни старалась. Все ближе и ближе к бурлящему потоку тянула ее страшная лента. Вскоре вода коснулась ее ног.

   - Отец, мать, прощайте! - воскликнула она с болью в голосе. Старый водяной эльф подхватил ее на руки и с ужасным смехом бросился вместе с ней в реку. Вода сделала свое смертоносное дело с телом бедного ребенка, но водяной эльф держал душу утонувшей девушки пленницей на дне Заале. Она не могла подняться на небо; она не могла даже радоваться солнечному свету, мягкими лучами пробивавшемуся сквозь воду к лугу на дне реки, не могла играть, как маленький водяной эльф, с серебристыми рыбками. Не обращая внимания на ее мольбы, старый эльф спрятал ее под тяжелый колокол среди лилий и сказал, возвращаясь в свой замок: "Здесь ты останешься в наказание за дерзость твоего отца; мой бдительный глаз и тяжесть колокола не позволят никому освободить тебя".

   Он ушел и оставил душу бедной девочки одну в ее темнице. Ее вздохи и причитания не могли проникнуть сквозь толстые металлические стены, но лишь возвращались к ней мрачным эхом.

   Тем временем маленькая водяная фея пришла к колоколу. Она обвила гирлянду из прекраснейших лилий вокруг тела девочки, бережно отнесла ее по воде и оставила возле лодки. Родители никогда больше не увидят своего дорогого ребенка живым, но она положила его маленькое тельце на мягкую клумбу из цветов, чтобы сделать это печальное зрелище менее пугающим для их любящих сердец.

   На следующее утро, когда солнце позолотило воды Заале, лодочник вышел из своей каюты, чтобы приготовиться к отплытию, а мать, прикрыв глаза рукой, стояла и смотрела вдоль большой дороги, где каждую минуту ожидала увидеть ребенка.