Ночью он проснулся от неясного гула голосов, наполнявшего вагон, живо пришёл на ум улей с гудящими пчёлами. Только гудение показалось слишком громким, к тому же мочевой пузырь требовал немедленного опорожнения. На уровне вторых полок взгляду предстало море человеческих голов, плавно покачивавшихся в такт движения поезда. Он подумал, что ещё спит, и необъяснимая сюрреалистическая картина продукт его усталого мозга. Но быстро убедился в подлинности видимого, даже щипать себя не понадобилось. Заглянул вниз – Катя не спала, а полусидела на своём месте, поджав ноги, На её постели расположились какие-то посторонние тётки в кофтах и платках, почти зеркальная композиция предстала и напротив. Неряшливые мужчины в измятой мешковатой одежде успели даже занять багажные полки под потолком, и теперь сверху свисали безвольные руки и ноги спящих. Сразу вспомнились фильмы про войну.

Он извлёк полуботинки из-под матраса, которые с вечера туда засунул. Такому его научили рассказы знакомых о поездных кражах, жулья, особенно по плацкартным вагонам, хватало во все времена. Осторожно спустился на единственно не занятый участок пола возле столика, нацепил обувь и с трудом продрался сквозь толпу к заветному туалету. В царившем повсюду полумраке свободных мест нигде не обнаружилось, хотя с вечера вагон выглядел полупустым. Многие держали при себе свёрнутые хозяйственные сумки или баулы устрашающих размеров, в большинстве преобладали довольно серенько одетые невзрачные женщины неопределённого возраста. Некоторые даже умудрялись спать стоя, к удивлению Стаса, считавшего до сих пор такое исключительно привилегией слонов. Обратный путь после облегчения потребовал не меньших усилий.

Перед тем, как забраться наверх, он посмотрел на Катюшу, застывшую в той же вынужденной позе, и она ответила ему жалобным, каким-то вымученным взглядом. Но, что он мог ещё сделать, кроме как ободряюще кивнуть?

Хотя часть ночных пассажиров, сошла на остановках задолго до конечной, утром в Таллин они прибыли всё же в удивительной тесноте, некоторые продолжали ехать стоя. Это несколько ошарашило москвичей и оставалось непонятным, пока ленинградский одногруппник, у родителей которого они погостили в субботу, не разъяснил мучавшую всех несколько дней загадку. Всё оказалось просто – жители Ленинградской области отправлялись в конце каждой недели за продуктами в Эстонию.

Стас тогда вспомнил, как ещё в детстве во время одного из путешествий с матерью, они побывали с автобусной экскурсией в городе Нарва и его пригороде Усть-Нарва. Границей с Эстонией служила река Нарова, на берегах которой высились напротив друг друга русская и тевтонская крепости. Уже тогда в эстонских магазинах цены на все основные продукты, начиная с хлеба и молока, поддерживались на несколько копеек ниже, чем с русской стороны. Потому десятитысячное население Ивангорода, относившегося к Ленинградской области, не ленилось ежедневно переходить пограничный деревянный мостик для закупок в Нарве. Интерес заключался не только в копеечном выигрыше, продукты у эстонцев, как правило, имели гораздо лучшее качество и вкус, не говоря о большем выборе.

Веткину давно хотелось побывать в Таллине, его представления о готической архитектуре ограничивались лютеранской церковью на Среднем проспекте Васильевского острова в Ленинграде, да сохранившимися старыми домами и крепостью Выборга. Знакомые будущие архитекторы советовали осмотреть именно Старый город Таллина, где остались собранными в одном месте образцы зодчества немецкого Средневековья. По их словам, тамошняя «застывшая музыка в камне» совсем не та картина, что в разрушенном войной Вильнюсе или Риге, где уцелевшие здания тех времён терялись среди моря поздней застройки.

«Мы живём, точно в сне неразгаданном…»⁵

– Станислав Дмитриевич, вас к телефону! Жен-чина! – елейно улыбаясь, оповестила старшая сестра реанимации Нинуша, как её за глаза называл весь персонал без исключения.

Дородная крашеная блондинка неопределённого возраста выглядела прочно сидящей на своём месте. Дамочка из тех, кого чужие дела всегда интересуют гораздо больше собственных. А уж, как работа ей важна, превыше всего на свете – это она никогда не упускала случая показать или высказать нередко ни к селу, ни к городу. При том она всегда оставалась неторопливой, даже вальяжной, с головой погружённой в важные текущие дела, чтобы ни у кого не возникало сомнений, будто они только благодаря ей и решались. Действительно, даже сестра-хозяйка не могла списать рваной простыни без её ведома.

Нинель Фёдоровна обосновалась здесь задолго до прихода Стаса, и он сразу с первого взгляда решил, что такая совершенно не подходит для реанимации, уместнее для неё оказаться за прилавком гастронома или на кухне столовой общепита. Пошустрее следует быть старшей сестре экстренного отделения, ему казалось, то «и ежу понятно». Аллочка, по его разумению, гораздо больше подходила на эту должность. Грамотная, понимает специфику работы, с каждым общий язык найдёт, сочувствует больным и тэ дэ, и тэ пэ. Впрочем, начальство всегда исходит из собственных соображений при подборе кадров, на то оно и начальство…

Незнакомый женский голос в трубке поначалу нисколько не озадачил Стаса, он успел привыкнуть к бесконечным звонкам родственников больных с привычными расспросами о лекарствах, анализах и состоянии на сегодняшний день.

– Станислав Дмитриевич Веткин? – приятный тембр не гасил металлических ноток.

– Да, он самый, здравствуйте…

– С вами говорит помощник прокурора Савицкая Елена Васильевна. – Стас едва не ляпнул: «очень приятно», но успел удержаться – чего же тут может быть приятного? Зачем врать? Видно, на этот раз родственник прокурорши попал к ним, могла бы сама появиться и поговорить лицом к лицу, или таким привычнее всегда пользоваться телефоном и не утруждать себя лишний раз? – Нам необходимо побеседовать. Когда вы сможете приехать в районную прокуратуру, завтра например?

– Ну, завтра в любое время… После десяти… Только я буду с ночного дежурства…

– Ничего, ничего, мы вас не задержим. Всего несколько вопросов. Итак, жду вас в одиннадцать в тридцать шестом кабинете. Запомните?

– Да, конечно.

– Значит, договорились, завтра в одиннадцать, – в трубке раздались гудки отбоя.

– До завтра, – запоздало согласился Стас, когда его уже не слушали.

Всё затянувшееся дежурство он не переставал ломать голову над странным приглашением или вызовом. В любом случае предстоящий разговор не сулил ничего хорошего. Ночь выдалась необычно спокойной, ничего экстренного. Он получил редкую возможность отдохнуть на диване в ординаторской, впрочем, полностью расслабиться на работе никогда не удавалось.

Стас долго не мог заснуть, когда же такое случилось, сновидения пришли беспокойные: он ссорился с женой, участвовал в перестрелке с фашистами, пытался выбраться из подбитого самолёта, несущегося вниз… Какой же отдых при лезущей в глаза подобной галиматье?

Проснулся незадолго до рассвета с ощущением внезапной тревоги, словно его резко толкнули в бок. Не сразу понял, где находится, и тут же уверился: в помещении он один. Сна больше не было, сквозь остаточный флёр полудрёмы почувствовал, как по коридору кто-то осторожно приближается к ординаторской. Неслышные шаги не нарушали тишины, будто никто и не ступал вовсе по полу. Стасом воспринималось лишь перемещение живой массы за неплотно затворённой дверью, беззвучное колебание воздуха – не более того.

Ему почему-то представилось, что это его жена Света, почему-то сильно захотелось, чтобы случилось именно так. На мгновение он почти уверился в реальности такой иллюзии, позабыв, где находится. Но, тут же опомнился: да откуда ей взяться ночью здесь на работе?!

За такими нелепыми размышлениями, пропустил миг, когда ЭТО просочилось в ординаторскую. Стас не мог припомнить, приоткрывалась ли дверь в слабо освещённый безлюдный коридор, или узкой щели оказалось достаточно, но в какой-то момент безошибочно ощутил присутствие неведомого существа в полумраке комнаты.